Александр Трапезников - Подари мне жизнь Страница 41

— К чему ты клонишь? — спросил Василий.

— В Раскольниковы я не гожусь, — сказал Джойстик.

— А я начинаю догадываться, — произнес Валера.

— Расскажи сюжет, — добавил Митя.

— Спокойно, друзья! Всему свое время.

Константин сходил к стойке и принес еще один поднос с пивом. Затем продолжил:

— Вы все здесь мои друзья, старые или новые — не важно. Но проверенные, и я могу на вас положиться. А сами вы ни с кем из сидящих здесь за столом ранее не встречались. И это тоже хорошо. Исключаются личные взаимоотношения, которые могут помешать общему делу. Кроме того, каждый из вас является специалистом в своем ремесле. Компьютерное обеспечение, некоторая клоунада, скачки на лошадях, творческая фантазия писателя и мой скромный дар координатора всех действий. Еще будут приложены гипнотические усилия некоего психотерапевта и… одной девушки. Заметьте, это будет единственная женщина в нашей компании. Но о них — позже.

Константин прервал свою речь, чтобы сделать большой глоток пива. Приятели последовали его примеру. И все вновь накинулись на креветки.

— По-моему, он сошел с ума, — сказал наконец Митя. — Я, как пока еще действующий санитар, готов оказать первую необходимую помощь.

— Тогда иди за водкой, — согласился Костя. — Магазин за углом.

Все сбросились и стали ждать возвращения гонца. К основной теме Константин не подступал до тех пор, пока на столе не появились пластиковые стаканчики с «Гжелкой».

— Так что же ты предлагаешь? — выпив, спросил Валера.

— Захватить никарагуанское посольство и потребовать выкуп? — предположил Василий.

— Похитить из Третьяковской галереи «Явление Христа народу», — высказал свою версию Митя.

— Зная его размах, думаю, что не менее, чем сразу напасть на Алмазный фонд России, — усмехнулся Джойстик.

— Нет, друзья, никто из вас не угадал, — произнес Костя, вновь принимаясь за пиво.

— Не томи душу, язва! — промолвил за всех присутствующих конюх.

— Ни водка, ни пиво от твоих загадок в горло не лезут, — добавил Митя.

— Темнила чертов! — выругался Джойстик.

— Может, ему еще одну оплеуху закатить? — предложил клоун.

— Ладно, скажу, — отозвался Константин, довольный тем, что столь успешно разогрел и разворошил своих приятелей. — Но сначала и вы мне ответьте: согласны ли пойти со мной на одно очень серьезное дело? Сразу замечу — противозаконное. Если сорвется, быть нам очень битыми. И не избежать нар. Но в случае успеха, каждый получит не менее пяти миллионов долларов. И я уже почти все продумал. Тщательно разработал план. Нужна лишь некоторая корректировка и ваша помощь. Один я, конечно же, не справлюсь. Решайте.

За столом воцарилось молчание. Вокруг Кости даже образовался некий вакуум. Каждый из присутствующих сейчас определял свою дальнейшую судьбу. Либо относительное благополучие, либо… Выбор было сделать непросто.

— Ты говоришь — по пять миллионов? — спросил Василий. — Значит, всего будет двадцать пять?

— Нет, больше, — ответил Костя. — Минимум тридцать пять-сорок. Но ведь к нам присоединятся еще двое, ты забыл. Во многом это их план. Но делить будем все равно поровну. А если повезет, то там, куда мы пойдем, окажется вообще вдвое больше. Семьдесят или восемьдесят миллионов баксов. Как повезет.

— Контейнер нужен, — озабоченно сказал Василий. — На лошадях не увезти.

— Лошади понадобятся для другого. Так ты согласен?

— Я — да, — ответил конюх.

— Пожалуй, и я тоже, — кивнул клоун.

— А я просто не могу Константина одного бросить, — развел руками Митя. — Мы с ним неразлучны. Он даже третьим в нашей постели с женой спит.

— За это — прости, — сказал Костя и посмотрел на Джойстика: — Ну а ты?

— Я должен подумать, — отозвался тот. — Такие вопросы просто так не решаются.

— Думай, — кивнул Константин. — Но ответ ты мне должен дать сейчас и здесь. И у тебя пять минут.

Митя вновь разлил по стаканчикам водку, а Валера сходил за пивом. Василий стал рассказывать о последних скачках на ипподроме. Константин рассеянно слушал. Джойстик в это время шевелил губами, вращал глазами, что-то подсчитывал и загибал пальцы. Прошло четыре с половиной минуты. Потом еще двадцать пять секунд. Теперь все смотрели на Джойстика. Он словно очнулся и хитро улыбнулся.

— А чего это вы ждете? — спросил он. — Да я давно согласен, еще раньше вас всех. Просто решал, на что потратить первый миллион из моих пяти. А теперь говори, что мы будем делать?

— Мы ограбим банк, — тихо, но торжественно произнес Константин. И добавил: — Срок на подготовку — два месяца. Но об этом, как хорошо сказал партайгеноссе Борман, мы поговорим в следующий раз.

В секретариате израильского посольства вопрос о репатриации семьи Константина Щеглова рассматривался уже довольно долго. И все никак не мог решиться в положительную сторону. А Ольга была уже на седьмом месяце беременности. Та самая молодая черноволосая и темнобровая сотрудница, которая принимала документы у Кости за стеклянной стенкой, предлагала не торопиться с выводами.

— Он на днях принес свежее свидетельство о браке, — говорила она секретарю посольства, — и регистрацию об отцовстве. Но что это за супруги, если они живут по разным адресам да и в браке всего несколько дней?

— Но ребенок же его? — задал вопрос секретарь.

— Вы спрашиваете! — усмехнулась она. — Я свечку не держала. Вообще мне кажется, что это типичный фиктивный брак, устроенный лишь для того, чтобы выехать в Израиль!

— А как он сам объясняет цель своей эмиграции из России?

— Как и все они. Жить не могут без исторической родины. А потом все оказываются на Брайтон-Бич.

— Его жена русская?

— Да. Но судя по изворотливости и нахальству этого Константина Щеглова — он мне сразу не понравился, — и она тоже в ближайшее время может оказаться еврейкой. Предлагаю не мучиться с ними больше и отказать.

— Подождите, Мария, — ответил секретарь. — Так сразу нельзя. Вы же выясняли насчет его предков?

— Дедушка Константина был официально признан евреем, так записано в его паспорте. Но что-то меня настораживает, знаете ли. Звали его, как и вас, Давид, отчество — Федорович. Откуда в патриархальной еврейской семье может взяться Федор?

Мария даже с возмущением фыркнула.

— Наверное, тоже — тот еще хитрец, — добавила она.

— А вы пригласите дедушку к нам, на собеседование, — предложил секретарь, почесывая переносицу. — Вот и спросим.

— Тогда надо заказывать машину.

— Почему? Он парализован?

— Вот уже последние лет пятьдесят, если это можно назвать так, — ответила она. — Он покоится на Востряковском кладбище. Сам не доберется.

— Гм-м… — сказал секретарь. — Однако на Востряковском кладбище хоронили в основном евреев.

— Может быть, у этих Щегловых уже тогда были далеко идущие цели, и они хотели загодя к нам примазаться?

— Все возможно. Ладно, — решил наконец он. — Вызывайте его родителей и супругу, будем разговаривать.

— Слушаюсь! — по-военному четко ответила Мария.

После встречи возле больницы и разговора в парке, в тот же день ближе к вечеру Рита приехала к Ольге домой. С собой она привезла множество всяких кремов, красок, парфюмерных изделий и разных причиндалов, которыми орудуют визажисты и парикмахеры-стилисты в салонах красоты. Захватила она также и модное вечернее платье, которое оказалось Ольге как раз впору. Оно даже отчасти скрывало ее беременность. Затем Рита приступила к священнодействию…

Он усадила Ольгу перед зеркалом, набросила ей на плечи простыню, водрузила на ее волосы тюрбан из махрового полотенца. Стала разводить в миске какую-то однородную коричневую массу.

— До чего же я люблю это занятие — хлебом не корми, — говорила Рита, помешивая свое зелье деревянной палочкой. — Так и хочется, когда вижу какую-нибудь неряху на улице, схватить ее за волосы, притащить к себе и начать колдовать. Ведь все женщины красивы, просто не каждая знает об этом и умеет заботиться о себе. Надо уметь преображаться. Менять кожу, как делают это змеи. В принципе нас, женщин, именно этому и обучил первый Змей. Ну тот, в раю, помнишь?

— Я там не была, — ответила смущенно Ольга. Ей было немножко страшно.

— Я тоже, но особенно и не рвусь, — продолжала орудовать Рита, обмазывая лицо Ольги каким-то жирным кремом, а волосы — тягучей массой. — Сейчас мы из тебя Николь Кидман сделаем. Ты даже похожа на нее чем-то. Все вокруг, кто в штанах, попадают шпалами.

— Если тебе так нравится это занятие, шла бы в визажистки, — сказала Ольга.

— Молчи. Нельзя тебе сейчас губы растягивать. Может кожа треснуть. А у меня цель другая. Стать фотомоделью. Мирового уровня. И Каргополов мне в этом поможет.

— Кто-кто? — не удержалась от вопроса Ольга, услышав знакомую фамилию — мужа своей тетки. — Каргополов?