Маша Царева - Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте Страница 43

Но поскольку это все же была не фотосессия, а конная прогулка, потом настал момент встретиться лицом к лицу, соответственно, с конем. Ярослава и кобылка по имени Азия настороженно взглянули друг на друга, после чего одна из них разразилась гомерическим ржанием, а другая, визжа и матерясь, убежала прочь.

А теперь вот веревки.

Да еще и эта загадочная ухмылочка на его лице. Которая всегда была предвестницей неприятностей самого неожиданного характера.

– Ладно уж, скажу. Яся, ты ведь хочешь, чтобы у нас была действительно запоминающаяся свадьба?

– А что, танца из репертуара племени мумбу-гнумбу для этого недостаточно? – насторожилась она.

– Танец – это, конечно, здорово, – он вырулил на Тверскую и резко втопил педаль газа, – но мы же должны соблюсти все свадебные традиции!

Сидя на пассажирском месте, Яся ощущала себя беспомощным второстепенным персонажем компьютерной игры про безумных speedy-гонщиков. Макс с дикой скоростью лавировал между машинами, периодически лихо выруливая на встречку. Казалось, его истинной целью, было не доставить себя и пассажира из пункта А в пункт Б, а учинить как можно больше безобразий на дороге.

– Так вот, моя мама подала замечательную идею, – воодушевленно продолжил Максим.

– Начало многообещающее, – пробормотала Ярослава. Познакомившись с пионерской прытью Фаины, она знала, что если та не предложила замутить свадебную групповушку – то это уже положительный результат.

– Поскольку у нас танец с тропическим уклоном, то таким же должен быть и наш первый поцелуй. Ты знаешь, на одном из островков в Индонезии есть такая традиция – жениха и невесту привязывают вниз головой, и в таком положении они должны поцеловаться.

– А если у них ничего не получится? – ужаснулась Яся.

– Так и будут висеть, пока не поцелуются, – хохотнул Андрейчик, – правда же это здорово?

– Но не хочешь же ты сказать, что мы с тобой…

– Один мой приятель со скалодрома, Генка, согласился помочь, – перебил он, – сейчас мы едем в один спортзал, чтобы прорепетировать. Веревки для нас уже приготовил Генка. Кстати, надеюсь, ты не обедала плотно?

Подвесная система была затянута так туго, что Яся опасалась, как бы жесткие ремни не перекрыли доступ крови к ее нижним конечностям. Карабин, к которому должна была быть пристегнута пресловутая веревка, находился аккурат между ее ног и угрожающе позвякивал при каждом ее шаге. Впору почувствовать себя героиней порнофильма «Сексуальные игрища возбужденных роботов-безумцев». С той только поправкой, что действительно возбужден был только один персонаж этого адского действа, а именно Максим Андрейчик.

– И что дальше делать? Долго будет продолжаться весь этот цирк? – Ярослава нервно посмотрела на ассистента по имени Гена, который возился в углу с веревками.

– Пока не научимся, – жизнерадостно ответил Максим, – нас подвесят на расстоянии двух метров друг от друга. Мы должны будем раскачиваться, как маятники. И встретившись в воздухе, нежно поцеловаться в губы.

Он говорил так вдохновенно, что, похоже, сам верил в нарисованную им же идиллию.

– Хочешь, расскажу, как это будет выглядеть на самом деле? – мрачно поинтересовалась она. – Скорее всего, мы стукнемся в воздухе зубами. И придется тратиться на коронки. А в самом лучшем случае просто разобьем друг дружке лбы.

Он пропустил мимо ушей ее пессимистичные прогнозы. Она давно заметила в нем эту пугающую особенность: если речь заходила о риске и адреналине, то все остальное его попросту не интересовало.

«Интересно, а каково мне будет с ним беременной? – не к месту подумалось ей. – Неужели он тоже будет охотиться за приключениями и бросит меня дома совсем одну?» И опять у нее засосало под ложечкой. Что же она делает? Андрейчик – это же человек-праздник, его ад – это монотонная серость будней.

И снова ей захотелось сорвать с себя ремни и наутек броситься туда, где животы неспешно набиваются густым бельгийским пивом и королевскими креветками, где любимые фильмы пересматриваются по три сотни раз, где ресторанная еда заказывается прямо на дом, а единственно возможным видом спорта считается велотренажер.

Иными словами, к Полонскому.

«И чего ради я обманываю такого замечательного человека? – подумала она. – К чему мне все эти индонезийские традиции? Я вообще боюсь высоты, и у меня плохой вестибулярный аппарат!»

– Яська, ну чего ты там так долго?

Она обернулась – Максим уже успел пристегнуть свой карабин и ждал, пока она проделает то же самое, чтобы их добровольный помощник мог поднять веревку повыше.

А все же он был до неприличия красив. Такие лица редко встречаются в природе. Будь он немного адаптированнее, непременно записался бы в модельное агентство, попал бы на обложку журнала «Men’s Health» и занял бы свое законное место в сердцах безголовых старшеклассниц.

– Ясь, ну чего ты так странно на меня смотришь?

… И он так влюбленно смотрит на нее… на него оборачиваются все встречные девушки, а ему все равно. Потому что он увлечен Ярославой, ею одной. Красивый, смелый, верный. Свободный. Умный. И от его улыбки у нее до сих пор дух захватывает, хотя они не первую неделю знакомы. Чего же ей еще нужно?

Вот если бы только не его маниакальная помешанность на экстриме…

Яся молчала, и тогда Максим Андрейчик сказал именно то, что она так хотела услышать:

– А может, ну их к чертям, все эти воздушные поцелуи? А то ты какая-то бледненькая. Нам с тобой хорошо и на земле, а эти традиции все равно ничего не значат.

«Нет, не бросит он меня беременной, – удовлетворенно подумала она, – он же счастлив рядом со мной, это невооруженным взглядом видно. Он успокоится и пересидит дома».

– Ну что? Едем домой? – Его рука потянулась к карабину.

– Ну уж нет, – ответила Ярослава, приняв решение, – если уж мы сюда приперлись, то индонезийскую традицию можно и соблюсти… Ну, или хотя бы попробовать!

Привычка Полонского к шикарной жизни во всех ее разновидностях с разгромным счетом победила здравый смысл Ярославы. Разгромный счет с шестью нулями пришел ей по почте. Платье, фата, диадема, перчатки, туфельки – все это стоило столько, что на эти деньги можно было бы купить квартиру в Бирюлево.

Ярослава с недоверием, к которому примешивалась и изрядная доля невольного восхищения, разглядывала разложенные по дивану новые вещи. Одежда, в которой она – поверить невозможно – пойдет по красной ковровой дорожке под Мендельсонов марш. Целое состояние, воплощенное в многослойное белое кружево, туфли со стразами из хрусталя, переливающиеся перчатки, украшенные – это же просто нереально! – настоящими бриллиантами, и весьма крупными притом! Интересно, а позволит ли ей Полонский после свадьбы срезать камешки с перчаток и распорядиться ими по собственному усмотрению?