Марина Алексеева - Ребрендинг юродивой Страница 44

Андрей раздумывал, переворачивать ли их на другую сторону, чтобы хоть чуть-чуть поджарить и там, или остановиться на достигнутом уже результате, пока не испортил ужин окончательно…

Он не принадлежал к тем редким мужчинам, которые любят и умеют готовить, не доверяя женщинам даже приближаться к кухне, если на них снисходит вдохновение сотворить очередной кулинарный шедевр. Андрей предпочитал как можно быстрее сварганить что-нибудь незатейливое, вроде сосисок с макаронами или пельменей. А еще проще — купить сыра, колбасы и кефира. Замечательный ужин! И делать ничего не надо…

Правда, Светку нужно было кормить по правилам. Суп, каша, белки, углеводы, клетчатка, витамины и прочее… Детский организм должен расти и развиваться, получая все для него необходимое! Поэтому к ним домой пару раз в неделю приходила знакомая соседка и готовила на два-три дня первое и второе исключительно для Светки.

Решив все же перевернуть эскалопы, Андрей услышал очень сдержанный, интеллигентный звонок. Как Инга умудряется звонить именно так? Так, что сразу понятно — это пришла она, утонченная, хорошо воспитанная, уверенная в себе красавица. Как можно передать все это одним нажатием тонкого пальчика с наращенным ногтем на бесчувственную равнодушную кнопку? Непонятно… Но Инге удавалось… Ей вообще удавалось многое… Практически все…

Андрей сначала очень удивлялся: что такого нашла в нем эта рафинированная интеллектуалка, все ждал — вот-вот Инга поймет, что он ей совсем не пара, и бросит его. Ждал-ждал, а потом — перестал, потому что бросать его Инга, похоже, не собиралась. А вот удивляться Андрей не переставал. Как только видел Ингу — такую красивую, хрупкую, умную и сильную, буднично разувающуюся в его прихожей, так каждый раз и удивлялся. Неужели эта шикарная женщина, которую можно легко представить в дорогущей машине рядом с приятным господином средних лет, владельцем несметных богатств, щедро осыпающим ими Ингу, — неужели эта женщина приходит к Андрею! К обычному и даже непутевому в чем-то… Приходит именно к нему, который не добился ничего особенного в жизни. Вернее, даже не хотел добиваться. Неинтересно это было ему, скучно… А Андрей не умел делать то, что неинтересно.

В молодости ему хотелось научиться рисовать, и он рисовал днем и ночью, забывая есть и спать. Хотелось овладеть компьютерными программами, чтобы рисовать с их помощью, и он опять занимался этим и только этим. Потому что было интересно!

А вот работать, например, на заводе, даже каким-то там мелким начальником, Андрей не смог. Была возможность — друзья устроили… Андрей попробовал и понял, что загнется от тоски в атмосфере какой-то серости и безысходности, которой был пронизан пыльный заводской воздух. Угнетало все: общая запущенность и убогость, бедность оборудования и обшарпанность стен на фоне переливающихся модными цветами джипов начальства, поголовное беспробудное пьянство и мертвые, погасшие глаза рабочих, в которых не светилось ни искорки надежды, а только лень и желание напиться, чтобы ни о чем не думать… Это было так ужасно, что Андрей понял: если не сбежит из этой ямы немедленно, то просто сойдет с ума. Не мог он жить в атмосфере тоски и убогости. Кто-то может, а он нет! Ведь есть люди, служащие в тюрьмах, например… И ничего. Прекрасно себя чувствуют. Каждому свое, как говорится… Вот Андрей и занимался своим, интересным именно для него делом — рисовал. То, что на этом нельзя было заработать много денег, было грустно, но не смертельно.

Зато он радуется, радуется каждый день, когда нажимает кнопку включения своего родного, навороченного компьютера, ждет, пока он загрузится, и погружается потом на целый день в свою работу. Любимую работу. Где можно творить, забывая о времени, забывая о своих проблемах, забывая о скуке и о том, что он так и не нашел ответ на вопрос, зачем же все-таки живет на этом свете…

Работая над очередным заказом, Андрей с головой окунался в мир цвета и его оттенков, где неясная, размытая грань перехода одного в другой всегда остается неуловимой. Он играл с формами, фигурами, линиями, всегда придумывая что-то новое и получал от этого огромное удовольствие. Как можно сидеть на неинтересной и скучной работе, напиваясь чаем, чтобы убить время, и не отводя взгляда от часов, Андрей не понимал.

У Инги, как она считала, тоже была интересная работа. Она занимала очень высокую должность в одной из крупнейших, если не в самой крупной, риелторских контор. Она с легкостью ворочала огромными суммами и принимала стратегические решения, от которых зависело порой столько, что, когда она рассказывала об этом Андрею, он с ужасом думал, что не смог бы вынести на своих плечах груз такой сумасшедшей ответственности. А Инга — ничего, несла. И даже кайф от этого ловила. Каждому свое…

Только вот не мог Андрей понять, почему такая женщина находится рядом с ним? Романтик, прячущий голову в работу, как страус в песок, чтобы сбежать от не устраивающей его убогой действительности, и деловая, холодная, успешная женщина, трезво смотрящая на жизнь и умеющая получать выгоду от всего, от чего только захочет! Они что, пара?

Тем не менее они были вместе. Тем не менее им было хорошо. Тем не менее они скучали и ждали встреч…

Может, они любили друг друга?..

Андрей, улыбаясь, открыл дверь и увидел то, что и ожидал увидеть — неизменно роскошную, в каком-то ярко-красном переливающемся плаще, свою красавицу — Ингу.

— Что ты уже успел испортить? — спросила она, переступая порог его квартиры, и сморщила свой остренький, чуть вздернутый носик.

Андрей подумал, что носик у нее очень красивый — озорной какой-то. Интересно, как можно с таким несерьезным носом руководить тысячей человек и ворочать миллионами? Андрею казалось, что никак нельзя, а на деле получалось, что можно! И Инга справлялась со всем этим виртуозно. И нос ей совсем не мешал…

Андрей улыбнулся и поцеловал ее в щеку, а потом не выдержал и еще раз — в нос.

— Я сжег эскалопы. Правда, с одной стороны. А со второй они только сейчас горят. Вот прямо в этот момент. Чувствуешь? — спросил Андрей, принюхался, шмыгая носом, и достал Ингины тапки.

Те самые тапки, в которых ходила Настя… Почему-то при мысли об этом ему стало немного грустно. Почему?

— Так иди спасай! — Инга толкнула Андрея в грудь. — Я голодная! Сегодня столько работы было — я даже пообедать не успела.

Андрей поспешил на кухню. Эскалопы, решив добить его окончательно, нагло подгорели и со второй стороны тоже.

— Гады, — сказал им Андрей и пересыпал почерневшие куски на большую тарелку, чтобы не сгорели еще больше. Хотя было уже без разницы. Вряд ли Инга будет это есть. Как говорят, хотел как лучше, а получилось, как всегда…