Кот Василий - Мария Зайцева Страница 9

А такие тупости говорит.

Вот и разозлился. Дико разозлился.

А, учитывая, что всю дорогу залипал на ее тонкие ножки в порванных на коленках колготках, залипал, сам от себя скрывая, то и повод дотронуться, наказать за глупость, нашел быстро.

Наказал, ага.

Себя, бл*ть.

Потому что до сих пор не понимает, как остановился тогда. Как сумел? Ведь башку снесло начисто.

Но сумел. И даже потом еще неделю терпел, зная, что скоро уезжать.

Иногда в лифте Василию казалось, что он чувствует ее запах, намертво впечатавшийся в ноздри.

Голова словно дурела, кровь бурлила.

По ночам снилась всякая хрень.

Он, ненавидевший разного сорта маньяков, извращенцев и прочих мразей, наглядевшийся на них по долгу службы во всех ракурсах, с ужасом думал, что начинает их понимать. Их тягу к объекту, их стремление во что бы то ни стало заполучить, забрать себе.

Потому что он, оказывается, такой же!

Другого объяснения его внезапной повернутости на соседке-малолетке не находилось.

Уезжая в командировку, Князь искренне надеялся, что отпустит.

Нихера.

Работа автоматически работалась, без происшествий, слава богу, не война сейчас.

Рейды проходили штатно.

В свободную от повседневных забот голову, привычно переключившуюся в боевой режим, лезли всякие воспоминания.

Всякие мысли о том, что было бы, если…

У соседки не было страницы в соцсетях, он не мог даже фотки ее посмотреть.

Узнать что-то о ней.

Как она? Чего делает? Может, парня нашла? Или тот скот длинный  все-таки сумел под юбку ей залезть? Губа не дура у мудака.

Василий, прекрасно осознавая всю глупость происходящего, тем не менее очень серьезно сходил с ума.

И сны, преследовавшие по ночам, нихера не помогали обрести ясность рассудка.

История с Корнем, Пашкой Корнеевым, случилась уже практически перед отъездом.

До этого была череда передряг, довольно неприятных. Но Василия всегда что-то отводило. Пулю не словил, нож не заработал.

Командировка, так хорошо и мирно начавшаяся, в последние два месяца отработала все раздаваемые прежде авансы.

Нервы были на пределе, и здесь, как ни странно, помогала очень мысль о том, что, как только вернется…

Потому что теперь была вроде как цель. Раньше не было.

А теперь была.

Надо было убедиться, что у девчонки все хорошо.

Он плохо поступил, полез к ней, напугал, животное, бл*.

Такое же животное, как и тот длинный придурок.

Нет, вот вернется, и все разрулит. Чтоб не пугалась. Чтоб спокойно училась, не думая о всяком там мудачье.

И не дай бог, он узнает, что в его отсутствие…

Что он собирался делать с обидчиками соседки, Князь обычно не додумывал. Не хотел глазить. Все хорошо будет.

Вот вернется…

Смерть Корня, с которым они вместе начинали службу, серьезно ударила по мозгам.

Настолько серьезно, что одно время думал, что опять придется садиться на препараты.

После войны такая хрень была, снилась всякая гадость, особенно часто - разрываемая танками снайперша-блондинка, истошный визг, кровь и кишки. Потом весь день ходил сам не свой, творил всякую херню, огрызался, мог и по роже заехать за какое-нибудь обидное слово.

Тогда помогли таблетки.

Потом все как-то на нет сошло, видно, детдомовское детство психику закалило нехило.

И здесь, распознавая накатывающие симптомы, Князь приготовил уже замызганную баночку, заполненную примерно на половину.

Но ночью, внезапно, опять увидел во сне соседку.

Она подошла к нему, улыбаясь своими пухлыми, нереально сладкими губами, уселась к нему на колени, и веса в ней было, как в воробье.

Обняла, и Василий растворился в будоражащем и успокаивающем одновременно аромате, окутавшем его с ног до головы, нежно и томно дурманящим голову.

Он положил свои тяжелые ладони ей на талию, сжал, аккуратно, стараясь не сделать больно, отчаянно борясь с собой, контролируя силу, уткнулся носом в тонкую ключицу, ощущая сладость доверчиво прижавшегося к нему тела, мягкость кожи.

- Ты устал, - прошептала она, и этот шепот был чудесно обволакивающим, успокаивающим, - поспи.

- А ты? Со мной? Не уйдешь?

Он то ли шептал ей в ответ, то ли думал, а она словно мысли читала.

- Нет, я буду рядом.

Василий закрыл глаза, вяло удивляясь,  как так можно: заснуть во сне?

И провалился в темноту, ощущая теплое тонкое тело под руками, окутанный нежным ароматом ее волос и кожи.

До конца командировки таблетки не пригодились.

Она приходила каждую ночь и успокаивала, убаюкивала его. Спасала.

И Василий считал дни, думал, что, вот приедет, и тогда…

Но по приезду, отвезя сначала тело Корня его семье, а затем задержавшись у могилы матери в родном городе, Князь упустил время.

Неделя пролетела словно один пьяный бредовый кошмар. Ему полагался отпуск, его сослуживцам тоже.

Поэтому они по очереди пили у каждого, перебираясь от одного к другому.

Семейных среди них было мало, в основном, такие же, как и он сам, холостяки, итоги командировки обязывали снять стресс.

Домой он впервые попал только вчера, даже Дома не стал брать от приятеля, потому что не был уверен, что надолго задержится. Вроде речь шла в последний раз о какой-то там турбазе.

Соседка ему не снилась с момента запоя.

И это было хорошо. Нехер, когда он в таком состоянии.

И теперь, когда она так близко, он, с одной стороны жалея, что она его все-таки увидела вот так, с другой злясь на девчонку за ее страх и показную холодность сначала, с огромным наслаждением позволил ее аромату окутать себя, задурить голову, уже понимая, что не удержится теперь, нихера не удержится.

Слишком долго. Слишком.

5

Кет,