Игорь Морозов - Забавы вокруг печки. Русские народные традиции в играх

И. МОРОЗОВ И. СЛЕПЦОВА

ЗАБАВЫ ВОКРУГ ПЕЧКИ

От авторов

Эта книжечка предназначена прежде всего для взрослых: в первую очередь, как пособие для преподавателей, ведущих с детьми занятия по программам «Народные праздники и игры», «Основы народной культуры», «Введение в народоведение» и подобным, а кроме того для всех, кто хотел бы дать своим детям представление о старинной русской культуре, культуре преимущественно деревенской, причудливо сочетающей в себе как более новое, византийско-христианское начало, так и предшествовавшее ему, уходящее в глубь веков язычество. Авторы сознательно стремились ко вполне определенному жанру: книга для чтения взрослых с детьми. Некоторые фрагменты книжки, по усмотрению взрослого, могут быть использованы при чтении детям от четырех до шести лет. Но основной корпус текстов рассчитан на школьников с 1 по 5 класс, причем предполагается, что большая часть текстов может быть прочитана вслух. Этим продиктовано особое внимание, которое авторы уделяют разговорному стилю, в том числе и фрагментам живой народной речи, а также диалектной лексике, своеобычным народным речениям и словцам, которые в очень емкой, образной манере передают нам многие существенные особенности традиционной русской культуры XIX века.

Книжка построена на подлинных фольклорных текстах, в основном северно-русских. В этих текстах сохранены не только их словесное, лексическое наполнение, но и некоторые существенные фонетические особенности, оказывающие важное влияние на интонационно-произносительную картину, звуковой образ текста. Помимо «оканья», то есть произнесения звука «о» в безударной позиции (коровушка), можно указать на мягкое «ц», в том числе на месте литературного «ч» (туця-туча), «ё», то есть «о» после мягкого согласного (будет-будет), «и» на месте ударного и безударного «е» (истъ-естъ, заривит-заревет). В некоторых текстах встречается также замена слабого неслогового «л» на «в», близкого к «у» (пришов-пришел, повно-полно) и чередование «ч/ц» в позициях, не совпадающих с привычными для нас (отчю-отцу). Среди морфологических и грамматических отличий от литературного языка, которые могут затруднить понимание, укажем на указательные местоимения «тот», «та», «то», выполняющие роль своеобразного «определенного артикля» при существительных (изба-ma, в избу-ту, на избах-тех), а также на возможность употребления кратких форм прилагательных там, где в литературном языке выступают полные формы (бела лебедушка-белая лебедушка).

Авторы помимо своих материалов использовали фрагменты из книг А.Н.Афанасьева, С.В.Максимова, П.В.Киреевского, И.В.Карнауховой, Н.А.Криничной.

Почему пляшут от печки?

В избе самое главное — печка. В ней и каша кипит, и хлебы пекутся-подрумяниваются, и тепло от нее, и поспать-подремать на ней можно. А кого хворь одолеет — нет лучше снадобья, чем в русской печи попариться. Да-да, прямо с веничком в печку влезть и как в бане попариться. Таких печек «баенных» теперь уж мало где можно увидеть! Не зря в старину говорили: «Печь — нам мать родная». Она и накормит, и обогреет, и хворобу прогонит, и спать положит. А коли встретится доброхот, который тебя словом приветливым обласкает, да горю твоему поможет, про такого скажут: «Ну, словно у печки погрелся, человек-то какой хороший!»

На печи стар и млад длинные зимние вечера коротают, сказками да прибаутками друг друга тешат. А как соберется в избу народ повеселиться, то им сверху на гостей любо-дорого поглядеть. Отсюда и наряды, и уборы хорошо видны, все пляски да игры можно повысмотреть: благо, что многие забавы молодежью у печки затеваются. Недаром говорят про начало всякого дела: «От печки плясать».

После мороза да нелегкой работушки всех на печку тянет как к весеннему солнышку. Вот почему, кто ни разу в деревне не бывал и настоящую русскую печку в глаза не видывал, никогда не поймет, почему в старину говаривали: «На печи — все красное лето!» А про жизнь безбедную да легкую: «Лежи, дескать, на печи, да ешь калачи», — все равно, как в раю, значит! Кому ж после этого на печи полежать да понежиться не захочется. «Хлебом меня не корми, только с печки не гони, — скажут. — Так бы весь век на печи и царствовал». Да только тут уж и до безделья и лени недалеко. Кто весь век на печке лежит, тому не много почету. «Эх, — говорят про него, — лень да отек!»

Да если загодя дров не навозить, не нарубить, то и от печки не велика радость: «У холодной печи не согреешься», «Печь без дров, что гора каменная». Про тех, кто об этом забывает, есть такая сказочка.

«Жили-были в одной деревне муж с женой — Лень да Отек. Вот зима пришла, а у них в избе холодно-холодно и исть нецего: один горшок каши. Лежат оба на пеци холодной и пець затопить сойти неохота, и до каши дойти мочи нет. Лень с краю лежит, ей легче, рукой до горшка дотянется, персты в кашу спустит, ухопит кусок да и съист. Полежит-полежит, снова ухопит и съист.

— Ешь, Отек, кашу, — мужу говорит.

— Еще чего, с места торкаться.

Отеку-то было и есть неохота, хоть в рот запихай, да не разжует, а разжует, так не проглотит.

День прошел, другой. Лень жива, а Отек еле дышит, отощал вовсе. На третий день пал мороз лютой. Вот Лень-то Отека в бок толкает:

— Отек, а Отек, поди дров наноси.

— Ой, лихо! — Отек говорит. — Совсем к печке примерз. Лежали-лежали, вовсе их приморозило. Отек жену в бок толкает:

— Лень, а Лень, иди дров наноси.

— Ой, батюшко, лихо! Дрова-то не рублены.

— А что лихо? Поди — вон бревно длинно у избы лежит, дак ты рамы-то выстави, да ево и запехай в избу-ту, комлем в пецьку. Комель-то подожги, пусть горит, а вершина пусть из окна торцит. Как станет догорать, будем ево в пець подпехивать.

Ну, ладно. Пошла Лень, окно выломала, бревно запихала в пецьку, один конец горит, а другой из окна торцит.

Вот пецька-то прогрелась, а на полу все одно холодно. Лень ногу с пецьки спустит, да и опять скорей на пець: лихо-то сходить, бревно подпихивать.

Вот бревно горело-горело, да и на пол упало, а там и изба занялась. Лень кричит:

— Вставай, Отек, горим!

— Лихо, матушка, вставать, ведь шапку надевать надо.

— Вставай, горим!

— Ой, нет, лихо вставать, азям [1] натягивать.

Вот их огонь-то припек, Лень с пеци скоцила да из избы вон. А Отек-то так и сгорел на пеци. Вот и говорят: «Отека-то нет, сгорел, а Лень все по белу свету ходит».

У девочек к печке своя любовь, своя слабость. Залезут на печку стайкой, разложат там куколок, глиняную посудку, старые лапти да туески — и целыми днями играют с куклами. Иной раз и про обед забудут. Оно и понятно — эвона сколько дел надобно переделать. И избушку для кукол устроить, и постельку постелить, и стол да лавки соорудить, и приготовить, и постирать, и ребеночка накормить да спать уложить. А потом гостей принять да самим в гости сходить.

Иногда и свадьбу кукольную решат устроить. Тут уж дел да забот всем хватает. Кукол разных надо приготовить: жениха с невестой, да их батюшку с матушкой, да божатку [2], да дружку, и гостей поболе, чтобы свадьба веселой вышла. Ничего не забудут, все, что на настоящей свадьбе видели, сделают.

На просватанье «сватья» придет, поклонится, скажет: «У вас товар, у нас купец есть». А как обо всем договорятся, по рукам бьют. На «пиру» всех «свадеблян» за стол усадят как положено: жениха с невестой рядушком, кругом них весь «прибор» — и божатко, и дружко, и батюшка с матушкой. Всех рассадят и начнут песни свадебные петь, молодых да гостей величать. Если где и собьются, то бабушка поправит, покажет, как надо. Так девочки потихоньку да помаленьку всему и выучатся.

Бабушка девочек не только песням научит, но и шить, вышивать, кружева вязать. Им ведь надо для невесты приданое приготовить и дары гостям. Да и кукол тоже бабушка покажет как шить, а потом уж девочки и сами себе начнут кукол мастерить. Быстрее всего бабушка так делает куколку: полоску холста скатает в трубочку — вот и туловище получилось, а две трубочки потоньше — ручки, клочок кудели тряпочкой обошьет — головка, на ней глаза нарисует, нос, рот. К головке волосы из кудели пришьет, в косу их заплетет. Ног такой куколке не нужно, все равно их из под сарафана не видать.

А если есть у бабушки немного свободного времени, она и лучше куколку сделает. Сошьет мешочек, набьет его куделью Верхнюю часть туго ниткой перетянет — это голова будет. Ручки пришьет, ножки тоже из палочек сделает. Личико куколке вышьет — брови дугой, нос, рот; вместо глаз маленькие пуговки. Сарафан куколке вышьет, платочек повяжет: «Эка красавица писана — всем куклам кукла!» Много разных куколок у девочек скопится — и взрослые девушки, и парняшки, и малые ребятки, и старые старушки.