Сергей Баленко - Афганистан. Честь имею!

Сергей Викторович Баленко

Афганистан. Честь имею!

Сергей Баленко

Афганистан. Честь имею!

Всем матерям погибших воинов

спецназа военной разведки в Афганистане

посвящается

Введение

Продолжавшаяся почти десять лет так называемая Афганская война (1979–1989) вошла драматической страницей в современную историю. Не утихает боль тех, чьи родные и близкие, павшие в боях, уже никогда не вернутся домой. И долго еще поколение «афганцев» — людей, прошедших войну, узнавших цену человеческой жизни, — так не похоже будет на своих никогда не воевавших сверстников.

Эхо афганской войны и сейчас тревожит наши умы и сердца. Поток публикаций на эту тему не иссякает. К сожалению, шаги в направлении серьезного, глубокого осмысления уроков афганской войны сопровождаются подчас нечистоплотными попытками некоторых сил спекулировать на проблеме Афганистана, использовать боль и страдания людей в борьбе с политическими оппонентами, что мало имеет общего со стремлением к истине.

Об участии военнослужащих армейского спецназа в афганских событиях простым людям известно очень мало. Находясь на острейших участках борьбы, они первыми вступали в бой, рисковали и жертвовали жизнью, когда того требовала обстановка.

Они были очень молоды. Мечты свои и надежды связывали только с миром. Они остро жаждали счастья. Но вдруг обрушилась на них эта Афганская война. Чужая и непонятная, но они вынуждены были взять ее на свои плечи. Почему? Им объяснили — интернациональный долг. Они всем существом своим поверили в это. Мальчики, посланные «за речку», даже не подозревали, в какую политическую авантюру они втянуты. Какими словами будут их поминать? Кто повинен в безутешном горе солдатских матерей? Кто послал под пули их сыновей?

Никакая политическая конъюнктура не вправе посягать на память о погибших. Пусть по‑разному воспринимают люди ту войну: кто‑то найдет созвучие с судьбой нашей бывшей великой страны, кто‑то почувствует трагедию юных солдат и офицеров, брошенных в пламя партизанской войны в совсем чужом, изуверском мире Востока, кто‑то поймет, что «афганцы» — реальность, это люди, пережившие войну, которым есть что сказать о жизни и смерти. Пусть будет по‑разному, пусть только не будет равнодушных, ведь от равнодушия начинаются новые войны.

Эта книга — напоминание и наказ всем нам, чтобы мы окружили вниманием и заботой семьи погибших, а также всех воинов‑«афганцев», участников двух чеченских кампаний, вернувшихся живыми домой, и в первую очередь тех, кто вернулся оттуда инвалидом. Их раны и увечья и поныне не дают спокойно спать и самим участникам боев, и их близким. Они заслужили особо внимательного, справедливого отношения к себе. К большому сожалению, сегодня не решены еще многие проблемы их медицинской, психологической и социальной адаптации и реабилитации.

Эта книга очень нужна родным и близким погибших, так как является печатным памятником дорогим и любимым сыновьям, братьям и мужьям, и хочется надеяться, что она будет для них некоторым утешением и хоть немного уменьшит сердечную боль и страдания матерей, отцов, вдов, братьев и сестер, всех родных и друзей погибших воинов. Эта книга нужна нам, живущим ныне.

Эта книга и о живых — вмиг поседевших матерях и отцах, о молодых вдовах и сиротах, о боевых побратимах, чья память о погибших — самая сильная.

Идея этой книги пробилась из всей боли воинов армейского спецназа, пережитой и переживаемой, которые в этом году отмечают 65‑летие.

Откройте книгу. Здесь судьбы людей, чья жизнь связана со спецназом. Вчитайтесь в письма. В них — святая вера в Родину, в Отчизну.

Они только начинали жить…

Пусть память о них будет вечна!

«Атланты XX века»

Огромный материк под названием «Советский Союз», возникший в начале ХХ века, сыграл существенную роль в истории человечества, причем настолько существенную, что будущие историки, несомненно, весь ХХ век будут рассматривать как век Советского Союза. Ни исследованием причин, ни оценками произошедших явлений мы здесь заниматься не будем — надеемся, что будущие историки в них разберутся. Мы же, возможно, поможем им россыпью богатого фактологического, биографического материала. Эти россыпи — «душ золотые россыпи» — представляют собой оборванные на взлете молодые жизни последних «атлантов», последнего поколения, сформированного советской «Атлантидой».

Автор‑составитель этой книги около 11 лет занимался выпуском 12‑томной Книги памяти, посвященной солдатам, прапорщикам и офицерам соединений, воинских частей и подразделений специального назначения, погибшим в Афганистане в 1979–1988 годах и в двух чеченских кампаниях. Как бы воскрешая из небытия портреты‑характеристики этих «атлантов», склеивая их из сохранившихся биографических и документальных свидетельств, писем, воспоминаний родственников, друзей и сослуживцев, из фотоснимков, стихов и песен, почувствовал, что «воскресшие» всем своим молодцеватым десантным строем, ясным взором и без преувеличения золотым блеском душ «не довольствуются» ритуально‑траурной ролью очерков‑эпитафий. Они, оставленные на границе эпохи, которая назовется «Перестройкой», в отличие от своих сверстников, ушедших в новые времена и живущих сегодня совсем другой жизнью, являют собой некий феномен чистого продукта эпохи.

Так возник замысел этой книги. Первоначальное, не слишком оригинальное название «Последние из СССР», ассоциативно напоминающее «Последних из могикан», все же близко подходит к нашему замыслу: да, в наших руках находится прямое свидетельство «исчезнувшей цивилизации». Уникальнейшее свидетельство. Со всеми нами, со страной, с миром произошли разительные перемены, в которых Афганская война (официально: «введение в Афганистан ограниченного контингента советских войск») была пусть и не главным (определяющим) эпизодом, тем не менее именно момент ее окончания, снимок последнего бронетранспортера, возвращающегося «из‑за речки» по мосту с радостными солдатами и развевающимся красным знаменем, стал неким символом границы эпох.

Возвращающиеся на броне солдаты въехали уже в другую страну, не в ту, которая их направила исполнять «интернациональный долг». Им еще предстояло пройти шок «афганского синдрома» и курс «шоковой терапии», в результате которых (да и в силу возраста) они уже другие, не те «воины‑интернационалисты» — уже не «чистый продукт» той эпохи. А те их сверстники, оставшиеся «за речкой» вечно молодыми (вернее, возвратившиеся в свой Союз раньше — в «черных тюльпанах»), застыли перед вечностью, как мамонты, вмерзшие в толщу исторического льда.

Мы их уважительно пакуем в мраморно‑гранитные обелиски, экспонируем за стеклами музейных витрин, тиражируем на страницах книг памяти, но остается что‑то недоговоренное, недоосмысленное, недочувствованное, недолюбленное… Из‑под глянцево‑холодных граней памятников, сквозь равнодушную прозрачность музейного стекла глядят на нас изумительной искренности глаза советских мальчиков и словно укоряют в чем‑то. Да, трудно принять этот укор, но и не менее трудно избавиться от него. Ведь эти мальчики — наше детство и юность. Большинство взрослого социально и духовно активного населения сегодняшней России и стран СНГ — оттуда родом, из той «Атлантиды». И не то чтобы глаза тех мальчиков корят нас в забывчивости, — нет, не о том они, не о личной памяти.

И не они задают вопросы. Это мы — мальчики, вглядываясь в родные лица остановившихся в вечности друзей, вдруг с беспокойством безвозвратной утраты, с ощущением словно по нашей вине совершенного предательства, начинаем остро чувствовать произошедшие в нас болезненные изменения и как бы виноватиться перед ними, перед их незамутненной праведностью.

Никуда не уйти от извечного, еще давними предками установленного правила: о мертвых хорошо или ничего. Разумеется, и наш разговор его не нарушит. Но в ответ на возможную, хотя бы и косвенно‑молчаливую ссылку на это правило, буде такая возникнет у нашего читателя, скажем со всей определенностью: не мы собирали этот материал. Война сделала такой социологический срез поколения и конкретного времени, какой вряд ли доступен иными методами. Правда, у могил под ружейные залпы прощания часто повторялись слова «Смерть выбирает лучших». Но это, конечно, извинительное преувеличение. Да оно и не мыслится таковым в эмоциональной атмосфере похорон. Перед лицом небытия каждая человеческая жизнь предстает во всем великолепии неисчерпаемо‑чудесного творения, что было бы кощунственным сравнивать чьи‑то достоинства или недостатки.

Но вот они, наши «атланты», собраны на «плацу» 12‑томной Книги памяти. Выстроены шеренгами по годам гибели и географии захоронений. Иных отличий теперь у них нет — что рядовой, что подполковник, что девятнадцатилетний холостяк, что озабоченный отец семейства. И у всех нас, работавших над страницами Книги памяти, возникает дерзновенный по сути, но необходимейший методологический вопрос: как воскресить человека для памяти? Имя, даты прибытия (в этот мир) и убытия (в мир иной), факты биографии, документы, награды, звания — все это не более чем регистрационные отметки в актах гражданского состояния. Они уже запечатлены по коду судьбы живого человека, и их повторение ничего не добавляет ни облику, ни памяти об ушедших из жизни.