Мария Залесская - Замки баварского короля

Мария Залесская

ЗАМКИ БАВАРСКОГО КОРОЛЯ

Моему любимому мужу Константину, открывшему для меня красоты Баварии

Увертюра. Вместо предисловия.

«Кольцо Нибелунга»

…пусть не будет начертано у тебя другой программы, кроме программы, данной капитулом Севильи архитектору, строившему кафедральный собор: «Построй нам такой храм, при виде которого последующие поколения сказали бы: капитул был сумасшедший, если он решился на такое необычайное предприятие!»

В наш безумный век на земле осталось так мало мест, в которых время, кажется, остановилось, которые дают возможность забыть о суете и проблемах, хоть на мгновение убежать от действительности и погрузиться в давно забытую волшебную сказку. И в первую очередь к таким заповедным местам можно смело отнести Баварские Альпы. Очутившись здесь, забываешь, что где-то грохочут поезда, летают самолеты, перегреваются в пробках автомобили, что есть телевидение, мобильная связь, Интернет… Все это кажется таким нереальным, далеким; да и ты — современный прагматичный человек — перестаешь быть самим собой, мгновенно перерождаешься, начинаешь верить в фей, гномов и великанов, мысленно облачаешься в сверкающие рыцарские доспехи. И вот уже к тебе по зеркальной глади горного озера плывет ладья, и Лебедь взмахом белоснежного крыла приглашает в путешествие по Стране Грез…

Наверное, Баварские Альпы — это действительно «портал» для перемещения во времени, для погружения в мир древних германских саг или романтического Средневековья.

И жил здесь один человек, который был настолько очарован этим краем, настолько глубоко погрузился в прекрасный иллюзорный мир, что потерял связь с действительностью, и вся его жизнь превратилась в сказку. Вот только сказку очень печальную, с трагическим и мрачным концом…

Людвиг II Баварский… В этой книге мы будем говорить о его замках[1], о вечных памятниках, созданных им самому себе, и о тех событиях, фоном которых они являлись. Но, путешествуя (хотя бы и мысленно) по этим историческим архитектурным шедеврам, по местам, где он оставил неизгладимый след, невозможно не коснуться личности самого короля. Без понимания его внутреннего мира мы не сможем проникнуться подлинным духом не только самих замков, но, пожалуй, и всей Баварии, от которой имя Людвига неотделимо.

А в предисловии, как и положено увертюре, соединены воедино основные лейтмотивы нашей «оперы», которые впоследствии будут раскрыты по мере развития сюжета.

«Я хочу оставаться вечной загадкой для себя и для других», как-то сказал король Людвиг II Баварский своей гувернантке, видимо перефразируя любимого им Шиллера…[2]

И это ему в полной мере удалось. Людвиг II — человек-тайна, человек-загадка…

Из монархов второй половины XIX века — времени, когда уже само понятие богопомазанного монарха в своем сакральном смысле безвозвратно уходило в прошлое, — вряд ли найдется венценосец, который более бы обращал на себя внимание и историков, и общества, и деятелей различных искусств. Причем оценка его царствования учеными-историками прямо противоположна оценке его личности литераторами и художниками. Он, находившийся на вершине власти, воплотил в себе в наивысшей степени все противоречия «века романтизма». Он — настоящий герой новелл Роберта Шумана или Эрнста Теодора Амадея Гофмана. И он же — реальная историческая личность, приведшая свою страну к глубокому политическому кризису. Многие события его жизни, а особенно смерти, до сих пор остаются покрытыми непроницаемой тайной. И вряд ли когда-нибудь станут известны широкой публике. И это не случайно.

Интерес к личности Людвига II наглядно демонстрирует количество литературных произведений, появившихся спустя всего лишь 25 лет со дня его трагической кончины (к 1911 году). «Катюль Мендес изобразил его в романе “Король-девственник”, Густав Юш осмеял в “Короле-безумце”. Бодлер окружил его мученическим ореолом. Итальянский поэт Д'Аннунцио говорит о нем в “Девах скал”, Бьёрнсона долго искушала мысль использовать жизнь Людвига как сюжет для драмы. На книжном рынке Европы появляются все новые и новые книги, авторы которых пытаются осветить его личность — каждый по-своему. В начале нынешнего года (1911-го. — М.3.) во Франции напечатано сочинение под названием “Романтическое путешествие к Людвигу II”, в Норвегии Клара Тшуди{1}выпустила обстоятельную биографию баварского короля. Затем в Германии Штильгебаур написал роман “Пурпур”, в центре которого стоит фигура Людвига II. И тем не менее, жизнь этого красивого, временами просто обаятельного человека представляется до сих пор загадочной во многих отношениях»{2}. Перечисление этих, далеко не единственных, произведений, посвященных баварскому королю, приведено здесь не случайно (тем более что все они относятся к началу XX века). Действительно, количество художественных трудов — от поэм до романов — впечатляет. Но вот обстоятельные научные биографии Людвига II написаны в большинстве своем лишь немецкими авторами{3}.

Из произведений на русском языке хочется упомянуть:

♦ монографию В. Александровой «Людовик II, король Баварский. К истории жизни и творчества Рихарда Вагнера», изданную в 1911 году в качестве приложения к четырехтомному изданию избранных дневников, писем, статей и автобиографии Вагнера «Моя жизнь»;

♦ очень поэтичную и трогательную книгу С.И. Лаврентьевой «Одинокий. Король Людвиг II Баварский и его замки», изданную в 1914 году и особенно ценную информацией, полученной «из первых рук» от людей, лично знавших короля, с которыми автор также общалась лично. В книге даны отрывки из воспоминаний ближайших слуг Людвига II, которые вообще неизвестны нашему читателю и были переведены на русский язык самим автором. Кроме того, в книге содержится подробное описание замков Людвига II такими, какими они были непосредственно при жизни короля.

Отдельного упоминания заслуживает труд профессора П.И. Ковалевского, выпущенный в Санкт-Петербурге в 1900 году, «Психиатрические эскизы из истории. Император Петр III. Император Павел I. Саул, царь израилев. Людвиг, король Баварский». И не потому, что он ценен с исторической точки зрения — при всем уважении к выдающемуся русскому психиатру, основателю первого в России психиатрического журнала «Архив психиатрии, неврологии и судебной психопатологии», данную книгу никак нельзя рассматривать в качестве исторического источника, о чем, кстати, говорил и сам Ковалевский. Но именно эта книга послужила основным материалом для доказательства душевной болезни баварского короля в последующих работах русскоязычных авторов. Профессор честно признавался, что материал для своей книги черпал из так называемого обвинительного акта профессора Бернгарда фон Гуддена[3], а также из мюнхенских газет конца 1880-х годов, которые, естественно, должны были обелять и всячески оправдывать фактическую узурпацию власти тогдашним правительством (об этом мы еще поговорим подробно в соответствующей главе). Вообще, насколько можно доверять прессе, особенно ярко продемонстрировал XXI век своим обилием «бульварных» газет и журналов, раскупаемых, как горячие пирожки. Публика во все времена любит «желтую» прессу. Сегодня будут смаковать «скандальный союз певца N с продюсером Y», тогда — «жареные факты» из жизни только что почившего монарха.

Вот что пишет по данному вопросу сам профессор П.И. Ковалевский. «Изложив, однако, вышеприведенные факты (именно те, скандальные, на которые потом и будет опираться русскоязычное “людвиговедение”. — М.3.), мы должны сделать следующую оговорку: наш больной — король, т.е. лицо, по своему общественному положению стоящее вне общества. Его жизнь скрыта от глаз простых смертных. Достоянием общества стали только отдельные случаи, остальная же жизнь сокрыта в душах его приближенных. Приведенные нами факты разбросаны по всей его жизни в течение многих лет, едва ли не 20-ти. Если приведенные случаи слишком ярко и резко обрисовывают болезненное состояние короля, то только потому, что они соединены нами в единое целое; будучи же разбросанными на много лет, они несравненно меньше оттеняют болезненность данного лица. С другой стороны, мы должны добавить, что положение короля, то есть пребывание его вне и выше общества, лишает нас возможности иметь побольше обстоятельств, указывающих на болезненное состояние короля, так как его жизнь стояла вне ведения простых смертных. Очевидно, болезненных явлений было несчетно больше, но они остались для нас неизвестными. Наконец, принимая во внимание особенное положение нашего больного, мы не можем отрицать и того, что некоторые из приведенных нами фактов есть плоды фантазии и праздного воображения людского. Может и это быть. Мы привели только то, что появилось в газетах о жизни короля, и на основании этого делаем свои заключения (курсив мой. — М.З.). Невольно напрашивается вопрос: каким образом, однако, при такой массе примеров, ясно указывающих на очень давнее расстройство умственных способностей короля, он не только мог оставаться королем, но и заслуживать любовь приближенных, расположение окрестных жителей, уважение всех граждан и почтение от иностранных правителей? На это мы ответим: король жил крайне уединенно и одиноко. Его жизнь была известна лицам, только близко к нему стоящим. (Налицо явное противоречие — а как же тогда он смог все-таки заслужить пресловутую любовь “приближенных, расположение окрестных жителей, уважение всех граждан и почтение от иностранных правителей”? — М.З.) Кроме того, министры свидетельствуют, что в государственных делах Людвиг отличался замечательным знанием дела, ясностью понимания и необыкновенною проницательностью. Наконец, самые его болезненные увлечения художеством, музыкой и архитектурой могли в его подданных возбуждать только беспредельное уважение и восхищение»{4}.