Николай Томан - Загадка чертежей инженера Гурова

Томан Николай

Загадка чертежей инженера Гурова

Николай Томан

ЗАГАДКА ЧЕРТЕЖЕЙ ИНЖЕНЕРА ГУРОВА

Неудавшееся похищение

Машину за инженером Гуровым прислали в загородную лабораторию Научно-исследовательского института ровно к часу дня. Гуров был уже наготове и, как только машина подошла к главному подъезду, тотчас же вышел из лаборатории вместе с сотрудником Комитета государственной безопасности Евсеевым, сопровождавшим его в тех случаях, когда он возил с собой секретные чертежи. Изобретение Гурова было теперь окончательно завершено, и он должен был сегодня доложить об этом директору своего института.

Шофер не раз уже возил Гурова из лаборатории в институт, и у него не было никаких оснований опасаться опоздать к назначенному директором времени. Хотя дорога от лаборатории до шоссе, идущего на Москву, была грейдерная, она находилась в отличном состоянии, и машина неслась по ней с не меньшей скоростью, чем по асфальту. До шоссе было к тому же недалеко- всего два километра до леса да километра полтора по лесу.

...Гуров со вздохом облегчения откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и расслабил мышцы тела. Теперь только он почувствовал, как устал за все эти последние дни напряженной работы. Никогда еще, кажется, не мечтал он так об отпуске. Даст его наконец директор или снова потребует поправок и доработок чертежей изобретения?

В машине было душно. Гуров опустил пониже боковое стекло. В лицо пахнуло ароматом луга, свежестью близкого леса. В зеленом массиве его, казавшемся издали сплошной стеной, теперь различались уже и отдельные деревья. Еще каких-нибудь сто метров - и машина въедет в его прохладную тень. И вдруг из лесу, навстречу "Победе", с такой стремительностью выскочил груженный камнем трехтонный самосвал, что шофер Гурова не успел еще ничего сообразить, как обе машины столкнулись, и легковая, перевернувшись несколько раз, отлетела в сторону.

Из кустов, росших у обочины дороги, тотчас же вышел высокий, худощавый человек в сером костюме. Он поспешно подбежал к лежавшей вверх колесами "Победе" и заглянул, внутрь. Убедившись, что шофер и оба пассажира или мертвы, или в бессознательном состоянии, человек с силой рванул на себя дверцу. Кузов машины покоробился при столкновении с самосвалом, и дверца не открывалась. Тогда человек просунул руку в машину через разбитое стекло и, нащупав под телом инженера Гурова портфель, торопливо вытащил его, отстегнул застежки, посмотрел содержимое и снова побежал в лес, пригибаясь к земле, как при перебежке под огнем противника.

*

Полковник Никитин почувствовал, как рука его, сжимавшая телефонную трубку, стала вдруг влажной.

- Плохо слышу вас, Евсеев! - торопливо проговорил он, стараясь сохранить спокойствие. - Погромче, пожалуйста... Ранены? А Гуров?.. Все еще без сознания? Да, да, понятно. А портфель исчез?.. Полагаете, что это дело рук Счастливчика? Да, да, ясно. Немедленно высылаем машину с врачом... Майора Киреева! -приказал полковник дежурному, спокойно опуская трубку на рычажки телефонного аппарата. Теперь уж он вполне овладел собой и внешне ничем не выдавал своего волнения.

Майор Киреев явился спустя несколько минут. Никитин коротко сообщил ему о своем разговоре с Евсеевым, не сводя пристального взгляда с настороженного лица майора.

- Это дело рук Иглицкого, товарищ полковник, - убежденно заявил Киреев.

- Похоже, - согласился Никитин. - Евсеев тоже так думает. Неужели Счастливчик теперь улизнет? Он достиг своей цели - и делать ему тут вроде нечего.

- Не думаю, товарищ полковник, чтобы он исчез сразу, - задумчиво проговорил Киреев, щурясь, будто всматриваясь в даль. - Он знает, что мы теперь поднимем на ноги всех наших работников, и постарается переждать денек-другой в укромном местечке. Тем более, что местечко такое у него имеется.

- Дача Лопухова?

- Так точно, товарищ полковник. По всему чувствовалось, что местечко это он держал про запас.

- Ну, а если он им не воспользуется?

- Примем другие меры. А пока разрешите выслать на место происшествия капитана Кречетова с оперативной группой?

- Не возражаю. Дайте также указания Акулову, Клюеву и Ямщикову. Пусть они возьмут под наблюдение и другие явки Иглицкого.

...Спустя полчаса майор Киреев снова явился к полковнику Никитину.

- Оправдалось наше предположение, товарищ полковник,-оживленно проговорил он.-Только что доложили, что Иглицкий появился на даче Лопухова.

Никитин порывисто схватил трубку телефона, попросил номер генерала Сомова и коротко доложил:

- Счастливчик у Лопухова.

Генерал, видимо, отдал ему какое-то очень короткое распоряжение, так как Никитин почти тотчас же положил трубку со словами:

- Слушаюсь, товарищ генерал.

- Надежные ли там люди, товарищ Киреев? - обратился он к майору.

- Там старший лейтенант Адамов со своей группой. Разрешите выехать туда и мне лично?

- Приказываю вам выехать туда лично! - проговорил полковник и дружески протянул Кирееву руку.

...Спустя еще полчаса машина Киреева остановилась неподалеку от дачи Лопухова.

- Он все еще тут? - спросил майор встретившего его старшего лейтенанта.

- Тут, - коротко ответил Адамов.

- Не уйдет?

- Дача оцеплена почти сплошным кольцом.

- И он ничего не подозревает?

- Похоже на то. Мои люди хорошо замаскированы. Майор расстегнул кобуру и решительно произнес:

- Идемте!

И они направились к даче. Крылечко ее было невысоким, и офицеры единым махом вскочили на него. На стук майора сначала никто не отзывался, затем внезапно прогремел выстрел. Пуля, пробив доску двери, просвистела у самого уха майора.

- Сдавайтесь, Иглицкий! - крикнул Киреев. - Вы окружены. Сопротивление бессмысленно.

В ответ раздался еще один выстрел, но майор и старший лейтенант прижались к стене дачи с разных сторон Двери. Затем по знаку Киреева они одновременно ударили в дверь ногами. Непрочные доски ее дрогнули...

Снова грянул выстрел. Но дверь теперь уже трещала под ударами ног офицеров. А когда она рухнула на пол, послышался хрипловатый голос Иглицкого:

- Ладно, сдаюсь...

Под ноги офицерам полетел полуразряженный пистолет, затем показался и сам Иглицкий с портфелем Гурова в руках.

- Вот, пожалуйста, - проговорил он почти равнодушно и, подняв руки вверх, стал медленно поворачиваться перед контрразведчиками, давая им возможность обыскать себя.

Когда полковник Никитин доложил генералу Сомову о "капитуляции" Иглицкого, генерал даже руками развел.

- Чудеса, да и только! - проговорил он в крайнем удивлении. - Вот уж никак не ожидал, что удастся поймать так просто этого международного волка, у которого даже кличка Счастливчик.

Беглец

В одном из помещений советской военной администрации в Берлине сидел бледный молодой человек в сером пыльнике с разорванной полой и оторванными пуговицами. Черная помятая шляпа его лежала на столе. Светлые, влажные от пота волосы были взлохмачены. При каждом громком звуке, раздававшемся в соседнем помещении, посетитель испуганно вздрагивал и резко поворачивался к дверям. Постепенно, однако, он успокоился и стал осторожно осматриваться.

Взгляд его задержался на письменном столе, но ненадолго - ровно настолько, чтобы заметить чернильный прибор, несколько книг и небольшую стопку газет.

Задумавшись о чем-то, молодой человек не услышал, вероятно, как позади него открылась дверь. В комнату вошел высокий, широкоплечий старший лейтенант с двумя рядами орденских планок на ладно сидевшей на нем гимнастерке.

- Ну как, успокоились? - почти весело спросил он, направляясь к письменному столу.

Молодой человек вздрогнул и, торопливо обернувшись, поспешно вскочил со своего места.

- Сидите, сидите, пожалуйста! -замахал на него руками старший лейтенант и опустился в кресло за письменным столом.

Перелистав какие-то бумаги в папке, которую он принес с собой, старший лейтенант спросил:

- Так вы говорите, что ваша фамилия Голубев?

- Так точно,-ответил молодой человек, снова пытаясь подняться с места. Голубев Степан Александрович.

- Вас в сорок третьем году увезли из Киева в Германию, и вы работали затем на верфях в Гамбурге. Правильно я записал? - продолжал расспрашивать старший лейтенант, заглядывая в папку.

- Так точно, товарищ старший лейтенант, - поспешно подтвердил Голубев, заметно волнуясь. - Только не увезли, а угнали. В Гамбурге я работал на судостроительных верфях "Блом и Фосс", а затем на "Дейче верфт".

- Ну, а потом?

Голубев тяжело вздохнул и вытер платком потный лоб:

- Потом нас, то есть меня и других русских, кто был помоложе и покрепче здоровьем, увезли за океан. Это было уже после войны...

Внезапно Голубев нервно обернулся к окну: до него донеслись приглушенные звуки радио.

- Что это?.. - испуганно воскликнул он. - Что они там передают? Я слышу их радиопередачу...