Илья Мощанский - Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны. Аналитический обзор Страница 31

В ходе войны, когда стало ясно, что радиостанции должны стоять на всех без исключения танках, выявилась полная неспособность нашей промышленности обеспечить бронетанковые заводы подобной продукцией.

Положение усугублялось еще и тем, что в первые же дни войны вместо расширения началось свертывание производства танковых радиосредств: завод № 197 прекратил мелкосерийный выпуск радиостанций РСМК, а единственный цех завода № 203 (выпускавший подобную продукцию) полностью свернул производство радиостанций 71-ТК-3. Начавшаяся эвакуация предприятий, производящих танковое радиооборудование, поставило «окончательную точку» на возможность возобновления производства. В результате этого фактически с августа 1941 года и до середины 1942 года выпуск радиооборудования был прекращен, и танки поступали на фронт без радиостанций. Какие-то машины можно было радиофицировать с помощью демонтированных с разбитых или учебных танков радиостанций, но в целом это проблему не решало.

Обеспечить выпуск потребного количества весьма трудоемких в производстве танковых радиостанций типа КРСТБ или даже 71-ТК-3 в это время было невозможно, и поэтому необходимо было найти соответствующую «радиостанцию-заменитель», не требующую для изготовления больших затрат труда и дефицитных материалов.

Был найден достаточно оригинальный выход — в качестве заменителя наиболее подходящей оказалась авиационная радиостанция РСИ-4. В короткие сроки были произведены испытания работы радиостанции, и после небольших переделок радиостанция РСИ-4 в качестве танкового варианта была запущена в производство под индексом 9-Р. Выпуск подобных радиостанций был начат в марте 1942 года на заводе № 203, эвакуированном в г. Сарапул.

В начале 1942 года по решению правительства на завод № 210, эвакуированный из Ленинграда в Омск, было возложено производство радиостанций КРСТБ под маркой 10-Р.

Подобные радиостанции, прежде всего 9-Р (так как 10-Р запускали в производство целый год и больших масштабов выпуска не добились) должны были устанавливаться на все танки KB и Т-34, а также на командирские Т-70. Но недостаток электроэнергии для производственных нужд и перебои в снабжении завода умформерами, радиолампами, микрофонно-телефонными гарнитурами и другими комплектующими позволили удовлетворить потребности производства лишь на 40–50 %.

Танковая радиостанция 9-Р предназначалась для обеспечения двухсторонней радиотелеграфной связи между отдельными танками, танковыми подразделениями, а также с взаимодействующими частями других родов войск. При работе на полную штыревую антенну (4 м) обеспечивалась двухсторонняя связь телефоном между двумя движущимися танками на расстояние 18 км. Во время стоянки с заглушенными моторами дальность связи возрастала до 25 км.

Если сравнивать нашу дуплексную (передача на разных частотах) радиостанцию 9-Р с германскими симплексными (передача на одной частоте) аналогами, например, FuG 5, то кажется, что параметры обеспечения связи нашей радиостанции значительно выше немецких. Но «дьявол кроется в деталях». Особенность вражеских радиостанций — отсутствие необходимости в настройке приемника при вхождении в связь, а также подстройке его в процессе работы. Вообще более высокая частота работы радиостанций, например передачи FuG 5: 27,3–33,3 Мгц — против 9-Р: 4–5,625 Мгц, обеспечивает более уверенный прием, но меньшую «дальнобойность»: 2–4 км — против 18–25 км. Функции передачи донесений из штабов выполняли у немцев в 1942 году особые командирские танки, оснащенные в зависимости от задач специальными радиостанциями: FuG 6 (6–8 км), FuG 13 (FuG 6 с двумя приемниками), FuG 7 (10–50 км) и FuG 8 — с мачтой (50 км). У нас же особых командирских танков Т-34К были считаные единицы, и выпускали ли их весной 1942 года, был большой вопрос. Также немцы утверждали, что значительная часть нашей бронетехники из комплекта 9-Р (или другое название: РСИ-4(Т) оснащалась только приемником. Таким образом, достаточно было вывести из строя командирский танк, и вся и без того «куцая» система оперативного управления мгновенно разрушалась. Но в целом радиостанции на «тридцатьчетверках» и KB «весенних» серий 1942 года было очень мало.

Британские танки оснащались известной радиостанцией № 19, с двумя штыревыми антеннами, но в 1942 году на фотографиях техники ленд-лиза штыри «19-й радиостанции», так же как и антенну американской SCR-508, можно увидеть очень редко: или в этот период бронетехника союзников поставлялась к нам нерадиофицированной по нашей же просьбе (чтобы поставить единые отечественные, полностью сопрягаемые друг с другом радиостанции. — Примеч. авт.), или (что ближе к истине) радиостанции снимали у нас, чтобы использовать их для иных целей.

Подводя итог, следует сказать, что организация системы управления в боевых условиях в наших бронетанковых частях и соединениях из-за отсутствия средств радиосвязи значительно отставала от немецкой, была более неповоротливой и инертной. За предвоенные промашки опять приходилось платить человеческими жизнями.

Как только формирование первых четырех бронетанковых соединений стало идти к завершению, появились новые директивы НКО № 724485сс от 15 апреля 1942 года и № 724486сс от 9 мая 1942 года, которые предписывали создать еще восемь танковых корпусов: 8, 9, 10, 11, 12,13,14-й и 15-й. В мае-июне 1942 года в системе резерва Ставки ВГК начали формироваться еще три тк: 16, 17-й и 18-й.

Любые масштабные действия власти в России всегда принимают характер кампании. Поэтому директивы № УФ 2/88 — УФ 2/90 от 15 апреля 1942 года требовали от командования направлений и фронтов, где предполагались масштабные наступательные действия, самостоятельно сформировать семь танковых корпусов: 21, 22, 23-й и 24-й — командованием Юго-Западного направления; 5-й и 6-й — Военным советом Западного фронта; 7-й — Военным советом Калининского фронта.

Нас, естественно, интересуют бронетанковые соединения Юго-Западного направления — четыре танковых корпуса следующего состава:

— 21-й танковый корпус — 64, 198, 199-я танковые и 4-я мотострелковая бригады;

— 22-й танковый корпус — 13, 36, 133-я танковые бригады, 51-й мотоциклетный и мотострелковый батальоны;

— 23-й танковый корпус — 6,130,131-я танковые и 23-я мотострелковая бригады;

— 24-й танковый корпус — 4-я гвардейская, 2,54-я танковые и 24-я мотострелковая бригады.

Три танковых корпуса предназначались для действий в составе Юго-Западного фронта (21-й и 23- й корпуса — в полосе наступления 6-й армии, а 22-й — в полосе наступления 38-й армии), а 24- й танковый корпус формировался в составе Южного фронта[56].

21-м танковым корпусом командовал генерал-майор Кузьмин (военком — полковой комиссар А. Ф. Андреев). 22-й танковый корпус, сформированный 27 апреля 1942 года, возглавлял генерал-майор танковых войск Шамшин (военком — полковой комиссар Д. Г. Чепига), а 23-й — Герой Советского Союза генерал-майор танковых войск Е. Г. Пушкин (военком — полковой комиссар И. А. Подпоринов). 24-м танковым корпусом, сформированным 2 мая, руководил генерал-майор танковых войск В. М. Баданов (военком — полковой комиссар И. З. Бахтин).

Возможности Юго-Западного направления по формированию крупных бронетанковых соединений, которыми являлись танковые корпуса, конечно, были очень ограниченны. Поэтому материальная часть новых тк собиралась довольно своеобразно. Например, 21-й танковый корпус был укомплектован «тридцатьчетверками» со Сталинградского тракторного завода (СТЗ), тяжелыми KB, которые производились на ЧКЗ, и легкими Т-60. 22-й танковый корпус (данные на 9 мая 1942 года) был укомплектован в основном техникой британского производства. 36 тбр имела 50 танков: 12 МК II «Матильда II», 20 МК III «Валентайн II/IV» и 18 отечественных Т-60. 133 тбр насчитывала 23 боеспособных танка (12 Т-34 и 11 БТ), а 13 тбр имела 32 боевые машины (12 МК II «Матильда II»/МК III «Валентайн II/IV», 14 БТ, 6 Т-26). Итого даже 105 танков[57] вместо штатных 100. Но какие это были боевые машины! «Матильды» и «Валентайны» по британской терминологии являлись танками поддержки пехоты и защищались толстой броней (75-мм бронезащиту «Матильды» вообще могла пробить лишь германская 88-мм пушка Flak 36/37), но были тихоходны и слабо вооружены. «Валентайны» и большая часть «Матильд» оснащались 40-мм артсистемой, некоторые МК II модификации CS (Clouse Support) имели на вооружении 76,2-мм орудия, предназначенные исключительно для борьбы с живой силой противника. В целом надежные и в большинстве своем работавшие на дизельном топливе британские танки по своим тактико-техническим характеристикам значительно уступали нашим KB и Т-34, а по тактическим характеристикам вообще не могли применяться в составе высокоманевренных танковых корпусов, предназначенных для ввода в прорыв после преодоления обороны противника. Но из-за недостатка отечественных образцов приходилось соглашаться и на «союзную» продукцию, которая к середине мая составляла не менее одной трети всего танкового парка Юго-Западного и Южного фронтов. Харьковская наступательная операция стала первой на советско-германском фронте, в которой использовалась бронетанковая техника американского производства. Уже в ходе боев на фронт прибыли части, имевшие на вооружении средние американские танки М2А1 и М3 (англичане называли последний «Генерал Ли»), по советской терминологии называвшиеся М2 средний и М3 средний. Причем танков М2А1 всего было выпущено несколько десятков, а на фронт из них попали единицы[58]. Остальная бронетанковая техника соединений и частей Юго-Западного направления была отечественного производства и состояла как бы из двух групп: новых KB, Т-34–76 и Т-60, а также старых и изношенных БТ-2–5–7 и Т-26 различных модификаций.