Павел Загребельный - Изгнание из рая Страница 45

- А что такое ирха? - поинтересовался Гриша.

- Специально нашел слово на "и", означает: замша из козьей кожи. Деликатнейшая замша.

- Одну минуточку, - попросил Гриша. - Подождите, я сейчас.

- Да, пожалуйста! - воскликнул тот, пристраивая свой плащ, свой берет и поудобнее располагаясь на диване.

Гриша выскочил к Ганне Афанасьевне.

- Наш исполнитель здесь?

- На месте.

- Пошлите его, пожалуйста, в школу, пусть посмотрит, где там этот Пшонь.

- Сейчас и послать?

- Немедленно!

Гриша возвратился в кабинет. В черта-дьявола, в переселение душ, в ведьм и домовых не верил, но все же мог предположить, что на него наслано какое-то наваждение, что на самом деле ничего не было, только примерещилось, показалось ему, и в кабинете никого нет и не было вообще никого, только видение двойника Пшоня и мерцание воздуха от слов, будто сказанных, а на самом деле лишь воображаемых.

К сожалению, мистика и чертовщина продолжались. Пшонь (или кто там такой?), рассевшись на диване, закинул ногу на ногу и помахивал нечищеным, правда из добротной кожи, башмаком.

- Государственные дела? - посочувствовал он Грише. - Знаю, знаю, сам не раз...

Гриша посмотрел на этого нахала. В самом деле Пшонь, только переодетый!

- Послушайте, - сказал он, - вы ведь по физкультуре, если не ошибаюсь?

- Ошибаетесь, да еще и глубоко! - добродушно хохотнул тот. - Я по культуре, но без всяких "физ"! А про вас откуда? Очень просто. Был тут такой товарищ - Тавромахиенко?

"Ну, гадство, - подумал Гриша, - уже, наверное, и об этом есть заявление. А Пшонь откуда-то пронюхал - и потому весь этот маскарад".

Вслух он произнес:

- Я уже и не помню...

- Да он тут у вас метеорно! Промелькнул - и нет. Несерьезный человек. Но запомнил. Все там, говорит, самое передовое и показательное. Только, говорит, ощущается нехватка чего-то, а чего именно, говорит, не пойму.

Гриша слушал и не слушал, потому что в голове у него вертелось только одно: "Пшонь или не Пшонь? Еще одно заявление или не заявление?"

- Послушайте, - неожиданно прервал он пришельца, - вы тут что-то говорили о козьей замше...

- Про ирху?

- Вот-вот... Может, вы относительно козьей фермы?

- Козьей фермы? Не интересуюсь. У меня сферы намного выше. Благороднее. Вот я вас спрошу. Каким должно быть искусство?

- Искусство?

Переход от коз к искусству был таким неожиданным, что Гриша растерялся.

- Вот именно: искусство! - торжествовал Шпинь-Пшонь. - Не можете сказать? И не требую. Никто так сгоряча не скажет. А я скажу. Искусство должно быть чистым. Никаких примесей! Чистым и гордым. Это вам говорю я!

В дверь заглянул дядька Обелиск, и Гриша, даже не извинившись перед своим незваным гостем, выскочил к исполнителю.

- Ну что? Были? - шепотом спросил он.

- Был, - переминаясь в тесных туфлях, которые обувал только в сельсовете, бегая по селу босиком, сказал дядька Обелиск.

- И что? Пшонь где, в школе?

- А где же ему быть? Спит под телевизором, хоть ты над ним обелиск водружай.

- Спит? В самом деле? Вы сами видели?

- Да сам же.

- И вы убеждены, что это он?

- Видел, как вот вас.

- Пшоня?

- Да Пшоня же. Вы бы сказали, я бы его сюда привел, если надо.

- Нет, не надо. Благодарю. Все в порядке.

Гриша снова возвратился в кабинет, снова надеясь, что видение исчезнет и можно будет разве что вспоминать обо всем как о бессмысленном сне.

Гай-гай! Шпинь сидел на диване.

- Так как, говорите, ваша фамилия? - еще раз переспросил Гриша.

- Шпинь. Неужели никогда не слышали? У меня вот полный портфель рекомендаций, грамот, дипломов, наград и благодарностей. Пожалуйста!

Он соскочил с дивана, щелкнул замками портфеля и вывалил на стол перед Гришей настоящую скирду бумаг, у которых был такой вид, будто их жевал целый коровий комплекс.

- Для подтверждения и ознакомления, - усаживаясь снова на диван, кивнул на бумаги Шпинь. - Сам же я скажу что? В прошлом я, так же как и вы, тоже механизатор. Не удивляйтесь! Бригадир тракторной бригады. Честь имею. К вашим услугам. Выходит, мы оба механизаторы и оба работаем не по специальности. Не надо объяснений и оправданий! Сам пережил и знаю. Может, до сих пор бы еще бы... Хотя - заслуженный отдых... Но что такое бригадир тракторной? Горючее не привезли, смазочные не доставили, три трактора стоят, а запчастей даже не предвидится... Кто это может выдержать? Я не выдержал и кинулся в искусство. Организовал хор механизаторов, разучили три модных, четыре народных и пять международных песен, пошили нам парадные комбинезоны, разработали мы процедуру, выступили на смотре самодеятельности - рванули премию! Потом поехали на олимпиаду - выгрызли премию зубами! После олимпиады на фестиваль - тут уже премию в ожесточенных боях завоевали! Эге, сказали в нашем районе, товарища Шпиня надо бросать на культуру! Забрали меня из тракторной бригады - и в райцентр. А что райцентр? Барабана путного нет. А уж про медные инструменты для духового оркестра можете и не мечтать. Спрашиваю: как же так? Отвечают: ждем разнарядку и запланированные поставки. Объясняю: культура по плану не развивается. И разнарядки на искусство никто никогда не дождется. Ибо что такое культура и искусство? Это вознесение духа! А как развивается дух? Никто этого не может сказать, а я скажу. Он развивается так: скок-перескок, скок-перескок! Лучше перескочить, чем недоскочить, и лучше я тебя перескочу, чем ты меня. Поэтому не будем ждать милостей для нашей культуры, а возьмем их сами! Что я задумываю? Я задумываю Всемирный фестиваль искусств в нашем районе. Посылаю телеграммы всем президентам.

Приглашаю, приветствую, обещаю. Крупные государственные деятели, дела не дают им возможности лично, но все отвечают, благодарят, желают, поздравляют. Наш район гремит. Все областные ассигнования на его благоустройство, столица берет на контроль, мне - благоприятствование, поддержка, удовлетворение всех нужд, пожеланий и дерзаний! А? Как это вам нравится? Меня приглашают, спрашивают, предлагают. Можно туда, можно сюда, а можно и еще дальше. Но я человек скромный. В области нет директора театра? Пожалуйста, я вас выручу. Возглавлю вам театр. А что такое возглавить? Смотреть, какие пьесы ставят и как актеры произносят со сцены свои слова? Для этого есть главный режиссер. А директор отвечает за театр. Я смотрю на этот театр. Вы думаете, я его вижу? Так себе: хатка перед нею - толстые столбики, называющиеся колоннами, есть там и то и се, когда-то, может, этого было и достаточно, но только не теперь! Не в такое время, дорогие товарищи, живем. Тут надо что-нибудь необычное. Одним словом, я иду куда надо и говорю то, что надо сказать. А мне отвечают: в искусстве главное содержание, а не форма, товарищ Шпинь! После таких слов у человека опускаются руки, и это абсолютно закономерно, но у меня руки не опустились! - Энтузиазм прибывшего не угасал: - Я сел и подумал что сказали о театре наши корифеи Станиславский и Немирович-Данченко? Они сказали: театр начинается с вешалки. Прекрасно! Я мобилизую лучших столяров и художников из всей области, и мы делаем вешалку для театра, не вешалку, а монумент, который не влезет даже в Большой театр! Дальше - я еду к лесникам и заказываю напилить толстенные сосновые бревна. Напилили, привезли. Теперь подпираем этими бревнами театр снаружи и изнутри, ставим их как можно плотнее, а перед театром выставляем свою грандиозную вешалку и приглашаем в гости самого министра культуры республики. И он приезжает, вежливый, культурный. "Друзья мои, - говорит всем нам, - для того чтобы развивать искусство..." А я ему: "Театр валится. Подперли бревнами, иначе давно бы уже завалился... Вешалку новую соорудили, а вносить в театр боимся... А с чего начинается театр?" Одним словом, что? Деньги получили, театр построили, а кто сделал? Шпинь сделал и достиг! А вы говорите плановая культура! Теперь я смотрю на ваш Веселоярск. Чего ему не хватает? Не хватает культуры! А кто ее может сюда принести? Объясняю популярно: если не принесет Шпинь, то не принесет никто! Для этого и прибыл!

- Сами и прибыли? - изобразил любопытство Гриша.

- Сам.

- А брата у вас нет?

- Брата? Нет.

- И никогда не было?

- Не было.

- Странно, - сказал Гриша. А сам подумал: ну неужели люди избрали его только для того, чтобы он сидел, а ему на голову падали если не Пшони, то Шпини? И почему он должен их терпеть? Разве лишь потому, что государство у нас большое, людей много, автобусы ходят исправно, свобода перемещений и передвижений торжествует и этой свободой щедро пользуются всякие бездельники, проходимцы, обманщики и просто негодяи? Откуда взялся на его бедную голову этот Шпинь? Приехал автобусом. Сегодня автобусом можно проехать от Бреста до Владивостока. Рейсы такие регулярные, что при пересадках даже времени не надо терять. Садись и поезжай. Садись и поезжай. Неважно, какой ты - такой нахально-агрессивный, как Пшонь, или скользко-вазелиновый, как Шпинь, - можешь сидеть и ехать.