Татьяна Носенко - Иерусалим: три религии - три мира Страница 48

В начале ХIV в. Осман I отвоевал у Византии ее последние владения в Азии и захватил ряд византийских городов на берегу Черного моря. Его преемники, которые стали называть себя султанами, на протяжении этого столетия неуклонно расширяли свои владения в Азии. Свою столицу они основали на европейском континенте, в Адрианополе. К середине следующего XV столетия власть султана уже распространялась на весь Балканский полуостров вплоть до Дуная. В конце мая 1453 г. христианский мир потерпел свое самое страшное поражение — пал Константинополь. Османская империя превращалась в могущественную сверхдержаву средневековья, и ее экспансионистские устремления распространялись также на Северную Африку и весь Арабский Восток. Решающие сражения между османами и мамлюками произошли в 1516 г. в Северной Сирии близ Марж Дабик и недалеко от Каира. Мамлюкам было нанесено сокрушительное поражение. Их традиционное оружие — меч и лук, — принесшее им когда-то столь блестящие победы, оказалось бессильным перед использовавшимися турками пороховыми мушкетами и артиллерией. В течение нескольких месяцев над всей Сирией и Палестиной было установлено турецкое владычество.

В 1517 г. Иерусалим на следующие четыре столетия стал частью Османской империи. Султан Селим I Грозный, как и его исторический предшественник и единоверец, второй арабский халиф Омар I, завладел Иерусалимом без кровопролития. Только в VII в. ключи от Святого города мусульманским завоевателям вручал на Масличной горе христианский патриарх, а в ХVI в. новый владыка получил их, вступив в Газу, вместе с ключами от других палестинских городов. Этой своеобразной демонстрацией пренебрежительного отношения к Иерусалиму отмечено начало длительной эпохи упадка и забвения города, когда-то славившегося на весь Ближний Восток. Правда, легенда все же приписывает Селиму I особое, благоговейное отношение к городу Дальней мечети. Согласно преданию, прибыв в Иерусалим и получив ключи от «Купола скалы» и Аль-Аксы, султан распростерся на земле, как во время молитвы, и воскликнул: «Благодарение Богу! Святилище первой киблы принадлежит мне!».[178]

Любые изменения в судьбе Иерусалима всегда глубоко волновали еврейскую диаспору. И на сей раз не обошлось без всевозможных домыслов о чудесных предсказаниях Селиму I о том, что именно ему предначертано покорить Иерусалим. Еврейский историк Иосиф Самбари, живший в ХVII в. в Египте, приводит рассказ о том, что якобы за два года до того, как турецкий султан завоевал Иерусалим, этот успех был предсказан ему ученым раввином по имени Соломон Дил-Мидраш. Основываясь на созвучии имени Селим еврейскому слову «шалом», что означает «мир», рабби Соломон указал султану на строки из Книги пророка Михея: «И будет Он мир. Когда …придет в нашу землю…».[179] Трудно сказать, руководствовался ли ученый рабби патриотическими или своекорыстными интересами, но ясно одно: с приходом турок евреи связывали установление более благоприятной для себя ситуации в Святом городе.

Турки пришли в Иерусалим не в лучшие для него времена. По мере деградации мамлюкского правления город превращался в заброшенный, мало развитый экономически, плохо управляемый населенный пункт. К тому же, не имея достойных укреплений, он постоянно жил под угрозой бедуинских грабительских набегов. К началу османского периода население города, истребляемое войнами, голодом, болезнями сократилось до 4 тыс. человек. Иерусалим оставался второстепенным городом и в составе Османской империи. Правда, с учетом его религиозного статуса сам город и прилегавший к нему район были выделены в особый санджак,[180] но в экономическом и политическом плане его затмевали такие города, как Дамаск, Алеппо, позднее Акко, ставшие центрами пашалыков, на которые турки разделили Сирию и Палестину. Наместники султана назначались из Константинополя, переименованного турками в Стамбул. Они отвечали за порядок на всей подведомственной территории, по своему усмотрению устанавливали и собирали налоги, распределяли поместья, творили суд и расправу. Должности провинциальных правителей считались в высшей степени доходными, и коррумпированное османское чиновничество торговало ими без зазрения совести. Дамасский пашалык и Иерусалимский санджак в этом отношении были лакомыми кусками, так как значительную часть их населения составляли немусульмане, которые облагались высокими налогами. Кроме того, паша получал большие доходы благодаря тому, что Иерусалим был важным пунктом остановки мусульманских паломников из Северной Сирии, совершавших хадж в Мекку. Христианские паломники, поток которых особенно увеличивался на Рождество и Пасху, платили установленную пошлину при входе в храм Рождества в Вифлееме и в храм Гроба Господня. К тому же власти не гнушались любыми поборами с христиан и евреев в Иерусалиме, когда те обращались с просьбой о строительстве, ремонте или другом благоустройстве принадлежавшей им собственности.

Центральные власти не стремились заселить присоединенные провинции этническими турками. Из Стамбула заполнялись высшие административные должности, присылались сборщики налогов. В иерусалимской Цитадели — крепости, находившейся у нынешних Яффских ворот, располагался небольшой турецкий гарнизон, численность которого, по сохранившимся письменным свидетельствам, в 1660 г. не превышала 90 человек.[181] Но ключевые позиции в хозяйственной и религиозной жизни Иерусалима оставались в руках нескольких местных мусульманских семей, которые монополизировали не только сельскохозяйственную и торговую сферы, но и распределение доходных должностей кади, имамов, чтецов Корана. Возвышение этих арабских мусульманских, а также христианских кланов началось еще в айюбидско-мамлюкский период, когда, являясь данниками Каира, они получили возможность приобретать огромные земельные угодья и завладели всеми высшими должностями в политической и религиозной системе страны. Иерусалимские кланы сохраняли свое значение и в ХХ в. Представители таких палестинских семей, как Хусейни, Халиди, Алами, унаследовали от своих предков господствующие позиции в экономике и играли важную роль в политической истории палестинского народа.

«Золотым веком» для Иерусалима в период турецкого владычества стало время правления султана Сулеймана I Кануни, или Сулеймана Великолепного (1520–1566 гг.). Ни один из турецких правителей не уделял городу столько внимания и не вложил в него столько средств, как этот честолюбивый и властный тезка царя Соломона (мусульманское имя Сулейман эквивалентно еврейскому Соломон. — Т. Н.). Кажется, и султан и его подданные действительно считали библейского царя своим не слишком отдаленным предшественником. По крайней мере, в надписи, сохранившейся на фонтане, построенном при Сулеймане на Храмовой горе, он по-восточному пышно прославляется как «второй после Соломона правитель мира».

Сулейман Великолепный оставил неизгладимый след в истории Иерусалима, восстановив городские стены и укрепления, которые являются «визитной карточкой» Святого города во всем мире вот уже пятое столетие. Как утверждает легенда, султан вовсе не имел намерений облагодетельствовать Иерусалим. Наоборот, он обложил горожан непомерными налогами и думал только о том, как бы заставить их платить еще больше. Неожиданно ему приснился сон, будто на берегу Иордана на него напали хищные львы и разодрали его на куски. Обеспокоенный султан призвал своих мудрецов, чтобы они растолковали ему загадочное видение. Один из старых шейхов, узнав, что Сулейман замышлял наказать жителей Иерусалима за неуплату налогов, сказал: «…знай, что Иерусалим во все времена был Святым городом для Аллаха…Там восседали на троне избранные и помазанные им Давид и Соломон и их потомки. На их печатях были изображены львы, их царские престолы охраняли львы. А теперь ты замышляешь зло против Святого города, и Аллах предупреждает, что нашлет львов, которые погубят тебя! Чтобы благословение Аллаха не оставило тебя, прояви доброту и снисхождение к Святому городу, иначе несчастье постигнет нашего властелина».[182] Тогда султан отправился в Иерусалим, чтобы выяснить, каким образом он может искупить свои злые намерения. Увидев, что укрепления города разрушены и сожжены, он решил построить вокруг Иерусалима новые стены.

Впоследствии, как гласит предание, Сулейман велел украсить одни из ворот восстановленной стены фигурками львов в напоминание о своем вещем сне. Львиные ворота в восточной стене Старого города до сих пор служат входом на одну из самых главных достопримечательностей Иерусалима — от них начинается Виа Долороза — Крестный путь. Что касается фигурок животных, хорошо различимых на фронтоне ворот, то современные археологи установили, что это совсем не львы, а пантеры, которые являлись составной частью герба мамлюкского султана Бейбарса. Возможно, они украшали располагавшееся неподалеку от Львиных ворот здание, которое было разрушено во время строительства стены в XVI в. Как это было принято в Иерусалиме испокон веку, остатки предыдущих построек использовались в новом строительстве, и каменные изваяния перекочевали с мамлюкского дворца на оттоманские ворота.