И. Исаева - Самое важное о глаукоме, катаракте и других возрастных заболеваниях глаз

И. Ю. Исаева

Самое важное о глаукоме, катаракте и других возрастных заболеваниях глаз

Данная книга не является учебником по медицине. Все рекомендации должны быть согласованы с лечащим врачом.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Исаева И. Ю., 2014

© «Вектор», 2014

Годы и зрение

Каждый, конечно, знает, что с годами мы не молодеем. И что старение человеческого организма обязательно сопровождается увеличением числа его заболеваний, усложнением их течения, ухудшением работы даже здоровых органов и систем. Пожилые люди всегда представляются нам с тростью и в очках, со сгорбленной спиной, морщинами, с лишенным зубов, ввалившимся ртом. Мы привыкли, что таковы характерные черты старости – возраста после 70 лет. Однако нам и не покажется странным, если мы увидим старика, уверенно шагающего «на своих двоих» и не использующего очки, чтобы прочесть заголовок газеты. А в последнее время развитие стоматологии достигло таких высот, что мы постепенно привыкаем и к ослепительным улыбкам у людей, которым такое состояние собственных зубов явно не по летам…

Да, многие заболевания и перемены, характерные для старости, не предотвратить никакими усилиями. Механизм старения заложен в человеческом теле точно так же, как и механизм созревания, роста, наконец. Наша ошибка обычно в том, что мы довольно смутно представляем, в каком возрасте должны наступать те или иные изменения, связанные с ним. Мы по привычке охаем: «Эх, старость – не радость!», когда у нас «стрельнет» в пояснице или когда нам придется переспросить у собеседника, что он сказал.

Но на самом деле эти слова часто вырываются у нас именно по привычке. Ведь подобное сплошь и рядом можно услышать от людей не то что не пожилых, но определенно молодых, едва перешагнувших 25-летний порог. С одной стороны, мы в таких случаях, кажется, шутим – сами себя стариками мы не считаем. С другой – этой якобы шуткой мы часто отмахиваемся от реальности. От мысли, что если мы еще не стареем, а у нас уже все болит, мы, стало быть, просто заболели. И заболели, судя по масштабам отмечаемых нарушений, серьезно, куда раньше, чем могли бы.

А далее мы начинаем утешать себя изо всех сил – улыбкой после этого восклицания, соображениями, что зато какая-то другая система у нас работает «тьфу-тьфу» и что у каждого человека темпы старения разнятся… И постепенно окончательно убеждаем себя, что от таких проблем, как у нас, и впрямь никуда не деться. И что наши дела пока обстоят не хуже, чем у большинства окружающих. А ровесников, которым до сих пор почему-то не нужны ни очки, ни слуховой аппарат, ни груды таблеток на завтрак, обед и ужин, мы стараемся больше просто не замечать. Мы уже совершенно уверены, что им просто повезло состариться позже. А может, они пьют какую-то другую воду, едят особую пищу, дышат неким «эксклюзивным» воздухом или, в конце концов, тщательнее скрывают свои недуги…

Когда мы занимаемся самовнушением, то на самом деле точно знаем, от какой мысли прячемся за подобными отговорками. Мысль эта – обоснованное подозрение, что мы могли бы выглядеть и чувствовать себя сейчас куда лучше. Что часть мучающих нас заболеваний мы вырастили собственными ошибками, нежеланием предпринять один нужный шаг вместо сотни ненужных, игнорированием мелких проблем, пока они были еще мелкими. Прислушаемся к себе: разве мы не знаем совершенно точно, в каких патологиях из имеющегося у нас списка мы наверняка виновны сами?.. Да, если не знаем, то догадываемся. И при желании легко найдем аргументы доказать собственную вину.

На самом деле, решать вопрос, кто и в какой мере виноват в нашей преждевременной старости, всегда нужно индивидуально. Существует старение как объективный, заложенный природой процесс. Существуют особенности переданной нам родителями наследственной информации, подробности внутриутробного и детского развития, которые не всегда складываются в нашу пользу. Существуют многие факторы, с которыми мы и впрямь не сладили бы ни при каких усилиях – не помогла бы даже удача. Но все это еще не значит, что мы никогда не усугубляли и не подкрепляли их действие собственными решениями.

Например, зрение у людей часто формируется с отклонением уже в первые годы жизни. Глаз – структура сложная, зависящая от развития многих других элементов, его окружающих или тесно с ним связанных. Его работа легко нарушается под влиянием многих изменений. Но все это – только в период формирования и первых нескольких лет работы. Затем этот хрупкий орган начинает проявлять устойчивость к внешним воздействиям, которой позавидовали бы и более стабильные системы. А его возможности по приспособлению к условиям работы поистине безграничны.

Отказ, так сказать, уже взрослых органов зрения – это ситуация, которой еще нужно уметь добиться. А между тем сколько людей вокруг носит очки постоянно, но отнюдь не с детства? Сколькие из них были вынуждены впервые заказать их все в те же 25 лет, когда они впервые получили возможность охнуть над своим радикулитом? Да, врожденные патологии зрения – это даже не половина случаев, когда мы вынуждены прибегнуть к ношению очков в далекие от старости годы. Так как же выходит, что возможность видеть окружающий мир покидает нас гораздо раньше, чем уйдем из него и мы? Сегодня мы постараемся разобраться в этих вопросах. Выяснить, что здесь зависит от нас, а что – от сил, на которые мы повлиять не можем. И как нам сделать так, чтобы один из основных «аксессуаров», связанных со старостью, лично нам пришлось надеть либо очень поздно, либо не пришлось вообще.

Устройство органов зрения – где корни «поломки»?

Стекла особой формы, выполняющие работу, на которую глаз уже неспособен, были востребованы всегда. Без возможности сделать качественные линзы, исправляющие дефект данного конкретного зрения, издавна страдали как богачи, так и бедняки. После 45 лет зрение слабеет у подавляющего большинства людей. Хотя, нужно сказать, далеко не все из них при этом нуждаются в серьезной его коррекции. Но сейчас у нас есть и очки, и контактные линзы, и освещение любой желаемой интенсивности… А еще в начале прошлого века большинство людей читали, писали, вышивали при желтоватом свете свеч или так называемых плошек (глубокое блюдце, куда наливали и поджигали масло). Об электричестве тогда было известно лишь, что оно вызывает грозу и приводит к появлению искорок на отдельных тканях. Глаза человека в таких условиях старели ничуть не позже наших, а компенсировать их постепенный отказ было решительно нечем.

Один из ярчайших примеров неудобств, которые все это доставляло, – история великого английского поэта Дж. Мильтона. Как известно, один из наиболее выдающихся деятелей в правительстве О. Кромвеля потерял зрение буквально за несколько лет. Вероятнее всего, вследствие напряженной публицистической работы, которую он вел, поддерживая революционное правительство. Потому вскоре по завершении одного из самых известных своих произведений («Потерянный рай») он ослеп на один глаз. Учитывая, что положение второго было почти таким же, врачи запретили поэту писать. Разумеется, даже само это сочетание слов звучит нелепо… Спустя некоторое (недолгое) время произошло то, что предсказать было несложно. К моменту своей опалы и изгнания (как мы помним, после смерти О. Кромвеля произошла Реставрация – восстановление династии Стюартов на троне) Дж. Мильтон полностью ослеп. До конца дней он диктовал все, что хотел бы написать, жене или дочерям.

Да, во времена, когда не существовало даже шрифта Брайля, страшно представить, что могло бы случиться со слепым, когда рядом нет ни родных, ни просто согласных оказать ему помощь. Утрата зрения тогда автоматически означала конец если не самой жизни (нередко – в прямом смысле), то, по крайней мере, большинства ее самых радостных моментов. Сейчас дела обстоят, конечно, иначе. Но специальные клавиатуры, обученные собаки-поводыри и прочие сомнительные «привилегии» человека с особыми потребностями, как и прежде, не заменят отсутствия этих потребностей.

Итак, прежде, чем начинать разговор о заболеваниях или старении какого-либо органа, нужно составить представление об его устройстве и работе, пока он здоров. Глаз уникален тем, что большинство его внутренних структур образовано не тканью, а коллоидом – растворенным в воде белком того или иного типа. У нас в организме имеются похожие, хотя значительно более, так сказать, жидкие структуры – например, кровь и лимфа. В них тоже растворено множество белков, и не только белков. Более того – в них постоянно присутствует и обновляется целый набор белковых (опять-таки и не только) телец. И каждое из них выполняет свою, назначенную ему природой работу. Кровь по праву считается не жидкостью, а одним из органов тела. Так вот, глаз – это тоже в известном смысле жидкий орган. Просто его форма и состав значительно более стабильны, чем у крови.