Стивен Прессфилд - Война за креатив. Как преодолеть внутренние барьеры и начать творить

Стивен Прессфилд

ВОЙНА за КРЕАТИВ

Как преодолеть внутренние барьеры и начать творить

Посвящается Берне

ПРЕДИСЛОВИЕ

Стивен Прессфилд написал «Войну за креатив» специально для меня. Для вас, конечно, тоже, но я уверен, что в первую очередь все-таки для меня, потому что я олимпийский чемпион по откладыванию дел в долгий ящик. Я могу откладывать размышления даже о моей проблеме с откладыванием. Я могу откладывать решение моей проблемы с откладыванием, бесконечно размышляя о моей проблеме с откладыванием и т. д. Итак, хитрый Прессфилд попросил меня написать предисловие в срок, зная, что, сколько бы я ни тянул, в конце концов я соберусь и все сделаю. В самый последний момент мне это удалось, и в части первой, «Определение врага», я увидел самого себя, виновато глядящего с каждой страницы. Но уже часть вторая дала мне план боя; часть третья — видение победы; а когда я захлопнул «Войну за креатив», меня накрыла волна абсолютного спокойствия. Теперь я знаю, что могу победить в этой войне. А если могу я — значит, можете и вы.

В начале книги Прессфилд определяет врага креативности — Сопротивление. Этим словом он обозначает то, что Фрейд называл влечением к смерти, — разрушительную силу внутри человека, которая проявляется всякий раз, когда мы составляем жесткий долгосрочный план действий, необходимых для достижения наших целей. Затем он представляет полицейский архив фотоснимков многочисленных личин, за которыми скрывается Сопротивление. Вы узнаете их все, потому что они живут в каждом из нас — вредительство самому себе, самообман, саморазрушение. К нам, писателям, Сопротивление приходит под маской «творческого кризиса» — болезни с поистине ужасными симптомами.

Несколько лет назад я переживал именно такое состояние. И, знаете, чем я занимался? Я перемерил всю свою одежду. Я надевал поочередно все мои рубашки, брюки, свитера, жилетки и носки, а затем раскладывал их по кучкам: весна, лето, осень, зима, Армия спасения[1]. Затем я снова сортировал их, на этот раз — деля одежду на весеннюю ежедневную, весеннюю праздничную, летнюю ежедневную… Через два дня такого времяпрепровождения мне стало казаться, что я схожу с ума. Вы хотите знать, как излечиться от творческого кризиса? Вам вовсе не нужно обращаться к психиатру, потому что, как мудро отмечает Прессфилд, поиск «поддержки» — это самая привлекательная личина Сопротивления. Лекарство обнаруживается в части второй — «Борьба с Сопротивлением: Становимся профессионалами».

Стивен Прессфилд — профессионал по определению. Я знаю это, потому что неоднократно приглашал автора «Легенды Баггера Ванса»[2] сыграть партию в гольф. Его это очень соблазняло, но он отказывался. Почему? Потому что он работал, а, как известно любому писателю, бившему по мячу, гольф — это крайне опасная форма промедления. Иными словами, это Сопротивление. Стивен ратует за железную — можно даже сказать стальную — дисциплину.

Я читал его книги «Врата огня» (Gates of Fire) и «Приливы войны» (Tides of War) во время путешествия в Европу. Я уже давно не слезливый мальчик; после «Красного пони»[3] я больше никогда не рыдал над книгой, однако романы Стивена трогали меня. Нередко оказывалось, что я сидел в кафе и едва сдерживал слезы, читая о самоотверженной смелости греков, которые создали и спасли западную цивилизацию. Когда я проникал в суть его легкой прозы и понимал, насколько глубокие исследования он провел, как прекрасно он разбирается в человеческой натуре и обществе, какое внимание уделяет деталям, я испытывал благоговейный трепет перед огромным трудом, благодаря которому были созданы эти захватывающие произведения. И я не один так думаю. Когда я покупал книги в Лондоне, мне рассказали, что рассказы Стива теперь используют преподаватели истории из Оксфорда, говоря своим студентам: «Если вы хотите узнать, как жили в Древней Греции, читайте Прессфилда».

Как художник добивается таких результатов? В части второй Прессфилд приводит сложную схему ежедневной работы профессионала, которая включает подготовку, планирование, подразумевает терпение, стойкость и умение трудиться вопреки страху и неудачам без всяких отговорок и хвастовства. И главное — профессионал всегда уделяет основное внимание совершенствованию своего мастерства.

В части третьей, «Высшая сфера», говорится о Вдохновении — этом великолепном плоде, вызревающем на дереве профессионализма. Говоря словами Прессфилда, «когда мы каждый день садимся за работу, вокруг нас концентрируется сила… Мы становимся похожими на магнит, который притягивает железные опилки. К нам приходят новые образы и идеи». Что касается эффекта Вдохновения, я со Стивом полностью согласен. Действительно, потрясающие образы и идеи появляются словно бы ниоткуда. На самом деле эти, казалось бы, спонтанные озарения настолько поразительны, что трудно поверить в то, что они приходят к нам сами по себе. Откуда же тогда берется все лучшее в нас?

Мы смотрим на мир по-разному благодаря источнику Вдохновения. В части первой Стив отслеживает эволюцию Сопротивления, видя в нем генетическую природу. Я с этим согласен. Источник Сопротивления — в нас самих. Эта негативная сила, темный антагонист креативности, заложена в человеческой природе. Источник же Вдохновения автор находит не в человеке, а в «высшей сфере». Он верит в муз и ангелов. Конечный источник креативности, утверждает он, имеет божественную сущность. Многие читатели — а возможно, и большинство из них, — будут глубоко тронуты частью третьей.

Я, однако, уверен, что источник креативности лежит там же, где и источник Сопротивления. Все дело в генах. Именно генам мы обязаны своим талантом — врожденной способности обнаруживать скрытую связь между двумя объектами — образами, идеями, словами, — которых никто ранее не видел, связывать их и создавать третий, совершенно уникальный объект. Подобно нашему интеллекту, талант — это дар, полученный от предков. У некоторых одаренных людей темная сторона их натуры поначалу будет сопротивляться труду, которого требует креативность, но когда они обретут цель, светлая сторона, талант, придет в действие и наградит их. Похоже, что эти проблески творческого дара появляются совершенно неожиданно, и понятно, почему: они приходят из нашего бессознательного. Иначе говоря, если Муза и существует, бездарному человеку она все равно ничего шептать не будет.

И хотя мы со Стивом по-разному смотрим на источник креативности, в главном мы сходимся: когда вдохновение соединяется с талантом, рождаются истина и красота. А когда Стивен Прессфилд писал «Войну за креатив», вдохновение прижимало его талант к сердцу.

Что я делаю

Я встаю, принимаю душ, завтракаю. Читаю газету, чищу зубы. Если нужно позвонить, звоню. Потом я пью свой кофе. Надеваю счастливые «рабочие» ботинки и завязываю счастливые шнурки — их подарила мне моя племянница Мередит. Я возвращаюсь в кабинет и включаю компьютер. Моя счастливая куртка с капюшоном висит на спинке стула, вместе с волшебным талисманом, который я купил у цыганки в Сент-Мари-де-ла-Мер всего за восемь баксов, и счастливым медальоном Ларго, который я однажды увидел во сне. Я надеваю его. В моей сокровищнице есть и счастливая пушка — сувенир, который мой друг Боб Версанди привез мне с Кубы, из крепости дель Морро. Я направляю ее миниатюрный ствол на свое рабочее место, чтобы она меня вдохновляла. Я читаю свою молитву — обращение к Музе из «Одиссеи» Гомера в переводе Лоуренса Аравийского, которую мне подарил мой старый друг Пол Ринк и которая обитает на полке рядом с моими запонками и счастливым желудем с поля битвы при Фермопилах. Половина одиннадцатого. Я погружаюсь в работу. Когда я начинаю делать опечатки, то понимаю, что устал. Прошло часа четыре или около того. Я чувствую, что вымотался. На сегодня довольно. Все, что я сделал, я копирую на диск и отношу его в бардачок своей машины — на случай, если произойдет пожар. Я выключаю компьютер. Уже три или половина четвертого. Мой рабочий день окончен. Сколько же страниц я написал?

Неважно. Хорошо ли получилось? Я даже не думаю об этом. Главное: сегодня я преодолел Сопротивление.

Что я знаю

Есть одна тайна, которую настоящие писатели знают, а притворяющиеся писателями — нет: самое трудное — не писательство как таковое. Самое трудное — это заставить себя начать. А мешает нам начать Сопротивление.

Непрожитая жизнь

Убольшинства из нас есть две жизни. Одна, которую мы проживаем, и вторая — непрожитая — внутри нас. А между ними — Сопротивление.

Случалось ли вам покупать велотренажер, который затем коротал свой век на чердаке? Бросать диету, занятия йогой или медитацией? Доводилось ли вам гасить в себе позывы заняться духовной практикой, посвятить себя какой-нибудь благородной миссии или служению людям? Вам когда-нибудь хотелось стать матерью, врачом, защитником слабых и беспомощных? Поучаствовать в выборах, в борьбе за спасение планеты, за мир во всем мире или за сохранение окружающей среды? Представляли ли вы, каким человеком вы могли бы стать, сколько всего сделать, сколь полно реализоваться? Вы писатель, не написавший ни одной книги, художник, не создавший ни одной картины, предприниматель, до сих пор не начавший свое дело? Тогда вы знаете, что такое Сопротивление.