Эрик Форд - Путин-Крымский. Что дальше? Страница 37

И понятно также, что наведение порядка еще только началось. Крым можно рассматривать как бонус за согласие. Его позволили взять сразу. Понятно, что если операция «Украина» санкционировалась не в России, то и не Россия принимала решение о ее приостановке. Видимо, предъявленные кем-то аргументы, о которых невнятно рассказал Николай Маломуж, показались тем, кто принимал решение, достаточно убедительными, чтобы притормозить.

Означает ли это, что красная линия, за которую Путину нельзя заходить, проходит по новой украинской границе?

Нет, не означает. 18 марта Владимир Жириновский выступил на пленарном заседании Госдумы с предложением «не только русские земли вернуть под русский флаг, что естественно, но и западные земли Украины… вернуть Польше, Венгрии и Румынии».

За словом последовало дело: фракция ЛДПР обратилась с письмами в посольства Польши, Венгрии и Румынии, предлагая «провести референдумы в сопредельных с Украиной территориях и добиться проведения таких же референдумов в ряде украинских регионов, ранее принадлежавших названным странам», то есть фактически разделить Украину как искусственное образование между Россией, Польшей, Венгрией и Румынией.

Под раздачу должны попасть: часть Бессарабии, принадлежащая Румынии – ныне это Черновицкая область; бывшие польские территории – Волынская, Львовская, Тернопольская, Ивано-Франковская, Ровенская области; бывшая венгерская территория – ныне Закарпатье.

Должна ли отойти к России одна только Новороссия или вместе с Малороссией, об этом ничего не сказано.

Жириновский не тот человек, чтобы говорить что-нибудь зря. Тем более писать официальные письма руководству других стран. Понятно, что предложение исходит от Кремля, а если действия Путина согласованы с некими силами, гарантировавшими ему безопасность, то это от них.

Если рассматривать Украину как failed state, которое даже за 25 лет не смогло стать мало-мальски устойчивым государством, то такое предложение вполне логично: Россия, Польша, Венгрия имеют тысячелетнюю государственную историю, им можно доверить и ядерные объекты, и предприятия, предназначенные производить самолеты и ракеты; и даже Румыния способна самостоятельно существовать в виде государства, без внешних подпорок. Тем более что ей достанутся Черновцы, где ничего опасного нет.

Несомненно, эта идея вызвала фрустрацию у пана Збигнева Бжезинского, поскольку как поляк он не может возражать против присоединения к своей родине отторгнутых у нее земель, а как русофоб он не может допустить воссоединения Великой и Малой России. Последить за ним будет интересно…

Видимо, западная граница урезанной по Жириновскому Украины и есть та красная линия, за которую Москве заходить нельзя…

Все это пока предположения, прямых доказательств коим нет. Но нельзя исключать, что Владимир Владимирович и Россия под его руководством – не более чем наконечник копья, которое держит в своих руках кто-то совсем другой». [Конец цитаты].

С мнением всех вышеприведенных авторов можно соглашаться или нет, но выводы, которые они делают, заслуживают внимания. Присоединение Крыма к России будет иметь огромные последствия не только для России, но для всего мира, и последствия эти вряд ли можно назвать положительными. В ближайшие годы нас ожидает нарастание хаоса и, возможно, новые войны. В любом случае выигрыш останется за теми, кто упорно и методично прибирает мир к своим рукам.

Что же останется на долю остальных? Для российского и украинского народов – дальнейшее ухудшение экономического положения, возрастание угрозы военного конфликта; для большинства российских граждан – истощение и без того скудного бюджета, уменьшение государственных дотаций на здравоохранение, образование, жилищные и социальные программы. Усиление диктаторских черт в управлении государством, к сожалению, тоже является возможным в России. Власть уже не раз показывала стремление к «закручиванию гаек», к ограничению политических и гражданских прав народа – теперь она имеет для этого идеологические основания, борьбу с инакомыслящими можно объяснить необходимостью «сплочения нации» перед лицом «угрозы Запада».

В какой-то мере пострадает и сама правящая верхушка России: ее представителям придется отказаться, хотя бы на время, от поездок в свои дорогие дома на Западе, от приобретения новой недвижимости в западных странах, от обучения своих детей в престижных учебных заведениях Англии, США, Франции, Германии и других стран. Будут, вероятно, и еще ограничения, но можно ли сравнить их с теми потерями, которые понесут простые люди?

Сейчас популярность Владимира Путина в России очень велика, его благословляют и называют «Путиным-Крымским», но что будет дальше? Не сменится ли похвала проклятьями, как это не раз бывало в России? Кем он войдет в историю – «собирателем земли русской» или разрушителем России? А может быть, просто «наконечником копья, которое держит в своих руках кто-то другой»? Время покажет, окончательный приговор истории будет вынесен Путину, когда все тайное станет явным.