Владислав Швед - Как развалить Россию? Литовский вариант Страница 47

Получается, что КГБ СССР эти визиты не отслеживало? Или же отслеживало, но… Таким же образом в Литву накануне январских событий беспрепятственно прибыл бывший американский «зеленый берет», воевавший против СССР в Афганистане, Эндрю Эйва, или Андрюс Эйтавичюс. Он обучал боевиков Буткявичюса ведению снайперской стрельбы по вертолетным лопастям и изготовлению «коктейля Молотова» для борьбы с бронетехникой.

В этой связи придется разочаровать российского политолога Сергея Кургиняна, который, выступая 26 мая 2011 г. в Красноярске, высказал предположение, что в 1991 г. Шарп занимался подготовкой снайперов, якобы расстрелявших мирных граждан у телебашни. Известно, что престарелый профессор Шарп никогда не служил в армии. За уклонение от воинской службы он 9 месяцев провел в американской тюрьме. Поэтому подготовкой литовских снайперов Шарп был просто не способен заниматься.

Главный козырь Шарпа — разработка сценариев развития кризисных ситуаций при использовании методов ненасильственного сопротивления. Видимо, он с Буткявичюсом, которого Шарп 10 марта 2012 г. в телеинтервью Вестям недели (ТВ «Россия 1») назвал своим лучшим учеником, проработали не один вариант развития событий у вильнюсской телебашни.

Следует заметить, что Шарп, проповедуя ненасильственные методы сопротивления властям, не исключал возможности использования провокационных акций, которые наносили удар по авторитету этих властей. Для этого достаточно внимательно прочитать и проанализировать его 198 методов сопротивления. В результате и родилась идея осуществить провокацию у вильнюсской телебашни таким образом, чтобы ответственность за жертвы пала на КГБ и Советскую армию.

Видимо, тогда, и был придуман подвоз к телебашне из близлежащих к Вильнюсу сельских районов подвыпившей молодежи, пришедшей в субботу на танцы. Тогда же возникла идея расставить вокруг телебашни машины, груженные песком, таким образом, чтобы «добровольцы» Буткявичюса имели возможность выталкивать людей прямо под гусеницы танков и колеса бронетранспортеров. Не говоря уже о стрелках на крышах домов. Все было подготовлено для того, чтобы жертвы были неизбежны.

Эту версию подтверждают свидетельства очевидцев. Агота Грибаускайте-Янкявичене в книге «Шкатулка моих воспоминаний» (2007 г.) пишет: «И сейчас я вспоминаю очень горькое событие, как под русские танки сами литовцы подталкивали единомышленников, что первый выстрел в солдат сделал человек, стоявший у отдаленной ограды, так как кому-то нужны были жертвы.

А как было в действительности?.. Один сотрудник музея, участвовавший в этом митинге, с ужасом рассказывал о том, что в действительности творилось там. Он рассказал, что еле успел вытащить свою жену из той цепи, которую создали, сцепив руки, молодые мужчины, которые все сильнее сжимали кольцо, стараясь подтолкнуть стоявших людей под танки…

Сотрудник рассказывал, что вначале он был в кабине одного грузовика, наполненного песком, и видел выстрел от ограды. Тогда он выскочил из кабины и побежал искать своих людей. Я еще спросила у него, почему там стояли грузовики с песком? Сотрудник пояснил, что он то же самое спросил у водителя, который сказал, что из штаба «Саюдиса» было получено такое указание всем организациям, имеющим транспорт. А может, это сценарий кого-то из вождей «Саюдиса» для того, чтобы были жертвы?» (Куолялис, с. 435).

Впервые публично о своей роли в организации кровавых январских событий Буткявичюс заявил в Англии в 1993 г., когда проходил стажировку в военном колледже в Лондоне. Как говорилось, к этому времени отношения Буткявичюса с Ландсбергисом существенно испортились. «Папашке» (по литовски «tetuSis»), так тогда называли в Литве Ландсбергиса, тогдашнего главу Верховного Совета Литвы, не нужен был молодой энергичный и неуправляемый соперник, который в любой момент мог его «подсидеть».

Оказавшись в Литве не у дел, Буткявичюс направился в Лондон на стажировку. Честолюбивый и жаждущий власти, он не мог смириться с тем, что его заслуги в организации январских событиях забыты. В Англии, стремясь вернуть утраченные публичные позиции, Буткявичюс представлялся основным организатором общественной обороны Литвы в январе 1991 года. Как говорилось, давая интервью английским журналистам, он заявил, что ночью 13 января 1991 г. его добровольцы стреляли с телебашни. Якобы именно это позволило вывести Литву из СССР с минимальными жертвами.

Затем Буткявичюс направился в Бостон к профессору Шарпу поднабраться новых идей и методик, которые он с успехом применил в организации грузинской революции роз. Вернувшись в Литву, Буткявичюс временно затаился. В 1996 г. на парламентских выборах он, баллотируясь как независимый кандидат, вновь стал депутатом Сейма Литвы. И сразу же, первым из литовских политиков, публично заявил, что Литва «сонно проморгала важные процессы, происходящие на востоке ее рубежей, устремившись в погоню за западной стабильностью».

Мнение Буткявичюса о необходимости устанавливать экономические связи и равноправные политические контакты с российской стороной прозвучало в Литве, продолжающей прозябать в эйфории от обретенной независимости, как набат. Помимо этого Буткявичюс решил, что настало время рассказать кое-что и о январских событиях. 10 июня 1997 г. газета «Балтийское обозрение» опубликовала интервью Буткявичюса под названием «Я всегда был сторонником политики ясности, без всяких затемнений…». Его он дал корреспонденту этой газеты Наталье Лопатинской. В интервью Буткявичюс приоткрыл некоторые тайны «психологической войны», которую Литва вела в 1990–1991 годах против СССР.

Попытки обнаружить текст этого интервью не увенчались успехом. В Интернете размещено только его начало (http://ru.baltic-review.com/2011/01). Но, видимо, тайны, которые Буткявичюс затронул, оказались настолько серьезными, что вскоре «Балтийское обозрение» было закрыто, а литовские спецслужбы спровоцировали ситуацию, в результате которой Буткявичюс оказался за решеткой.

Будучи осужденным на 5 лет, Буткявичюс вышел на свободу через два с половиной года. И немедленно дал серию интервью той же Лопатинской, теперь уже корреспонденту российской «Общей газеты». Эти интервью были опубликованы в литовской газете «Обзор»: № 15 (170), апрель 2000 г., № 19 (174), май 2000 г., № 27 (182), июль 2000 г., № 29 (184), июль 2000 г.

В этих интервью Буткявичюс заявил, что январские жертвы планировались им изначально. Цитаты по этому поводу широко известны, но, тем не менее, некоторые следует повторить, так как Буткявичюс в последнее время «открещивается» от них.

Из интервью Натальи Лопатинской с Аудрюсом Буткявичюсом («Обзор» № 15/170, апрель 2000 г.):

«Корр.:

— Жертвы январских событий вы планировали?

Бут:

— Да.

— То есть вы сознательно шли на эти жертвы?

— Да.

— И вы не чувствовали угрызений совести ну… за то, что вы людей в общем-то подставили?

— Чувствовал. Но и мои родители тоже там были. Я не имел никакой личной гарантии. Вот это единственное мое оправдание. Там стояли мои папа и мама. Я не охранял себя даже бронежилетом. Я не имел какой-то личной охраны. Я просто играл, ясно сознавая, что произойдет. Но я хочу сказать, по сравнению с тем, что происходило в других местах Союза, это были очень маленькие жертвы. Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей — да. Я могу сказать другое — эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум главным столпам советской власти — по армии и по КГБ — произошла их компрометация. Я прямо скажу — да, я планировал это.

Я работал долгое время с Институтом Эйнштейна, с профессором Джином Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной. Или психологической войной. Да, и я планировал, как поставить Советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится. Это была психологическая война. В этом конфликте мы не могли выиграть, употребляя силу. Это было ясно. И я старался перетянуть конфликт на другую фазу — на фазу психологической стычки. Я выиграл. Я могу сказать «я», потому что планы ненасильственной обороны были разработаны задолго до январских событий. И это лежало на мне как на человеке, со студенческих лет занимавшемся психологией. В том числе и психологической войной как дисциплиной.

— Вы не обижайтесь, но вы стали своеобразным психологическим провокатором, вы просто спровоцировали…

— А как же? Да. Да, я намеренно шел на то, думая, какие действия будут. Зная, как будет выглядеть игра с их стороны. Знаете, наверное, такой старый анекдот про военных: вскрывают череп военному и смотрят, что между ушей мозгов нет, есть только красная нить. Никто не знает, для чего эта нить. Давай перережем. И уши отвалились. Оказывается, нить была для поддержки ушей. Там есть только одна нить. ОНИ работают очень прямо. В Советском Союзе в военной среде не было разработано психологических операций, все действовали по одной, очень примитивной схеме. И я это понимал. Вот и все.