Владислав Швед - Как развалить Россию? Литовский вариант Страница 48

— И вы этим успешно воспользовались…

— Да. Я знал, что они делают, знал, какая у них игра. Были мои разговоры тогда с Моисеевым, маршалом Советского Союза. Я знал, что выход Литвы из состава Союза в их планах, для меня не было какого-то недопонимания, что тут происходит. ОНИ играли очень ясно, я имею в виду группировку вокруг Ельцина, шло все это брожение, и просто я знал, что нельзя допустить, чтобы нас раздавили. Так и шла игра. Вы все это напишите. Мне надоело политиканство, я хочу очень прямо сказать, что было сделано. Я не хочу что-то скрывать».

В этом интервью Буткявичюс подтвердил, что литовская сторона активно участвовала в подготовке январских событий и планировала жертвы со смертельным исходом. Интервью объясняет, почему известие о гибели людей у вильнюсской телебашни вызвало столь спокойную реакцию Ландсбергиса и депутатов ВС Литвы на заседании ночью 13 января 1991 г.

Естественно, апрельским интервью Буткявичюса заинтересовалась Генпрокуратура Литвы. Вслед за ним последовало майское интервью (от 12–18 мая 2000 г.), которое Лопатинская взяла у Буткявичюса, прилетевшего из Иордании через Франкфурт-на-Майне, прямо в аэропорту. По поводу того, что в Генпрокуратуре изучают его интервью, Буткявичюс заявил: «Я отвечаю за свои слова. За исключением тех случаев, когда редактор или журналисты искажают смысл. Речь — о последнем интервью в газете «Летувос жинес». Когда из того, что было мною сказано, не было оставлено ни одного моего слова или предложения».

Лопатинская в ответ задала вопрос по поводу своего апрельского интервью: «Надеюсь, я в своем интервью не исказила истину?

— Нет. Я рад. И поэтому в данный момент мы разговариваем. Вы просто передали мои мысли. И все».

В майском (2000 г.) интервью «Обзору» Буткявичюс в основном рассказывал о своих взаимоотношениях с Ландсбергисом. Январские события упоминались только в контексте вышеприведенного вопроса Лопатинской. Тем не менее 19 мая 2000 г. Буткявичюс написал объяснение в Генпрокуратуру Литвы по поводу интервью, опубликованного в майском номере газеты «Обзор».

В этом объяснении Буткявичюс изложил позицию по поводу якобы клеветнических утверждений, постоянно приписываемых ему. Он заявил, что некоторые лица, в том числе и журналисты, сознательно пытались представить читателям январские события как заранее спланированную литовской стороной провокацию, что является клеветой. При этом Буткявичюс подчеркнул, что только так он может оценивать публикацию, появившуюся в газете «Обзор» от 12–18 мая 2000 г. Текст этой публикации с ним якобы не был согласован, и в нем использованы утверждения, вырванные из контекста.

Хотелось бы поверить этому объяснению Буткявичюсу, как это сделали литовские прокуроры, но обратимся к последующим интервью, которые наш герой после вышеупомянутого заявления в Генпрокуратуру Литвы дал той же Н. Лопатинской. (См. «Обзор» № 27 /182 и № 29 /184, июль 2000 г.) В этих интервью Буткявичюс не высказал ни одного замечания в адрес Лопатинской по поводу искажений его высказываний. Впечатление такое, что заявление об этих искажениях в Генпрокуратуру Литвы писал кто-то другой.

В июльском интервью Лопатинской Буткявичюс заявил об ответственности союзных властей за события 1991 г. По его мнению, вместо Бурокявичюса литовским прокурорам следовало: «вызывать Горбачева, вызывать Варенникова и надо вызывать Ачалова. Надо вызывать Овчарова, заместителя командующего Прибалтийским военным округом. Все теперь кричат про Усхопчика. Имею в виду — все ландсбергистские товарищи. По моим данным — Усхопчик был единственным среди всех этих высокопоставленных офицеров, который отказался применять военную силу в городе против мирных жителей. И тогда он был устранен. Отстранен от командования накануне январских событий. И все командование на себя перенял Овчаров.

…Разве можно говорить о том, что Усхопчик отвечал? Это глупо, так как в Вильнюс приходили директивы с подписью Горбачева. Директивы шли на три адреса: на имя Пуго, Крючкова и Язова. В соответствии с этими директивами и принимались технические решения».

Буткявичюс также посетовал о перипетиях политической судьбы литовских коммунистов, обвиненных в январских событиях. Далее Буткявичюс рассказал о взаимоотношениях Ландсбергиса и президента Литвы Валдаса Адамкуса и о коммерческих интересах Ландсбергиса.

Через две недели «Обзор» опубликовал новое и заключительное интервью Лопатинской с Буткявичюсом (№ 29/184, июль 2000 г.). В этом интервью Буткявичюс высказался по поводу отношений Литвы и России, о работе литовского Сейма, вновь о судьбе политических заключенных Бурокявичюсе и Ермалавичюсе и о взаимоотношениях с Ландсбергисом.

В четырех интервью, опубликованных в «Обзоре» в 2000 г., Буткявичюс лишь приоткрыл тайну январских событий. Однако подлинное разоблачение Буткявичюса сумел осуществить корреспондент «Независимой газеты» Виктор Соколов. Профессиональный психолог Буткявичюс не сумел устоять перед неумолимой логикой вопросов Соколова. В конце интервью он явно «поплыл», постоянно противореча себе в ответах на вопросы Соколова. Представляем фрагмент из интервью Буткявичюса, опубликованного в «Независимой газете» 4 августа 2008 г. под названием «Он победил СССР без оружия».

«Корр.:

— Давайте все же перейдем к самим событиям 13 января.

Бут.:

— Да. Итак, мои люди — участники акции гражданского неповиновения — стоят в оцеплении возле башни и прикрывают ее. Запланированной антисепаратистской толпы нет. 107-я мотострелковая дивизия с бронетехникой опаздывает. Перед нами только «Альфа», у которой приказ пробиться внутрь телебашни под предлогом устранения беспорядков, а беспорядков нет. Что им делать? Они начинают пробиваться сквозь толпу, начинают действовать прикладами и стрелять (ложь. В.Ш.). Внутри башни опять же стоят мои люди, имеющие приказ не пропускать «Альфу» внутрь, но и не употреблять оружие. Ни у кого из моих людей оружия не было. Его не могло быть, потому что именно на это опиралась вся наша стратегия: показать, как военная машина Центра нападает на невооруженных людей. Я сам лично все проверял, чтобы никто не был вооружен. Все имевшееся у нас оружие хранилось в зданиях парламента и правительства.

— Все оно охранялось и было под замком?

— Не только под замком. Я просто знал, кто имел оружие, и знал, что оно сдано. Нам по идее нельзя было его применять, иначе рушилась вся моя концепция обороны методом гражданского неповиновения. Нам нужно было все это показывать иностранным журналистам, и мы все деньги тратили на выполнение этой стратегии. Советская сторона мне помогала тем, что подпускала к нам журналистов в надежде, что они покажут выгодные ей кадры. Но мы их использовали в наших интересах.

«Альфа» начала пробиваться в здание штурмом, и мои люди в телебашне использовали противопожарные устройства по заполнению башни инертным газом, после чего в ней находиться бесполезно. И бойцы «Альфы» застрелили двух моих солдат, которые открывали резервуары с инертным газом. Но застрелили зря, так как они успели открыть резервуары и башня была заполнена инертным газом.

Уже позже, в 1999 году, я в Москве разговаривал с одним офицером КГБ СССР, который координировал действия «Альфы». Он мне рассказал, как погибли мои ребята, выполняя это задание. А все остальные, кто погиб на площади, — это были гражданские лица. Их убили, когда через полчаса к зданию подкатили с опозданием боевые машины: специальные танки и другая броневая техника, которые сразу включились в бой. (Какой бой? С кем? Ведь Буткявичюс утверждал, что защитники были безоружны. — В.Ш.) Мы записывали их переговоры, и сейчас еще можно прослушать, о чем они говорят: сколько у них боезапасов, чем они стреляют. Все эти записи сохранились. Они там говорят о том, что употребляют холостые патроны и боевые, но, когда у них потом брали интервью, они категорически отрицали, что употребляли боевые патроны. В основном боевыми патронами, скорее всего, стреляли не моторизованные части, а «Альфа». (Так кто же все же убил «остальных», «альфовцы» или подкатившие на боевых машинах десантники? — В. Ш.)

— Да, но «Альфе» запрещено использовать оружие на поражение против мирных жителей. «Альфа», продираясь через гражданскую мирную и не очень мирную толпу, могла для устрашения использовать холостые патроны, а если бойцы этого подразделения и стреляли боевыми, то только против нападавшего на них противника, который угрожал их жизни оружием. Допустим, те двое убитых вели себя не столь безобидно по отношению к бойцам «Альфы», но все равно остается открытым вопрос, кто убил остальных мирных жителей. Ведь прокуратура вела расследование…

— Это можно спросить, конечно, и у работников прокуратуры, которые вели расследование, но и без них доказано, что стреляла «Альфа». (Кто доказал? — В. Ш.). Это видно из киноматериалов, которые были отсняты на месте происшествия.