Антонио Менегетти - Система и личность Страница 14

Мораль моралью, а надо считаться с законами вселенной, с теми формулами, которые выявлены отношениями природы, поэтому следует сравнивать свои поступки не с тем, что говорит семья, или общество, или школа, а с жизнью. Новаторство онтопсихологии заключается именно в том, что в какой-то момент она отказалась от академических подходов и начала развивать критерий познания, отталкиваясь от реалистической данности, от внутренних взаимосвязей вещей.

Пока я ребенок, мне выгодно вести себя хорошо – за это мама, папа или кто-то другой дают мне кров, признание, деньги, социальную уверенность и дружеское отношение.

Но когда мы становимся действительно взрослыми, то семьи уже недостаточно. Истинная мораль есть совпадение сознательного отражения с модусом жизни: она возникает тогда, когда человек, отражая, осознает реалистическую данность моделей поведения, поведения сил, рожденных игрою жизни в самой себе, и в его сознании не останется несоответствий движению жизни. И тогда власть придет к нему. Большая часть людей, напротив, выучила лишь одну формулу: быть хорошим – значит совпадать с мнением некоей социальной группы, быть плохим – значит не соответствовать какому-то определенному стереотипу.

Внутрисущностная же мораль всей онтопсихологии состоит в следующем: быть хорошим для индивида означает практическими делами создавать благо для себя и, как следствие, для всего, имеющего к нему отношение; быть плохим означает быть неумелым, потерпевшим крах строителем собственной жизни.

У онтопсихологии нет идеологической морали, основывающейся на каком-то философском течении или на плодах изобретательности какого-нибудь мыслителя, она основана просто на фактических результатах, следовательно, это наука, стремящаяся к восстановлению исконного, древнего и вечного самодвижения жизни.

Аутентифицирующая психотерапия есть изучение мастерства жизни[41]. Необходимо только научиться организовывать вещи жизни таким образом, чтобы они вели к победе. Но каким образом? Чтобы стать плотником, человек должен изучить различные способы соединения деревянных деталей: например, он строит лодку, она дает течь, и что происходит? Лодка либо еле плывет, либо кренится на борт, нос или корму и в конечном счете идет ко дну. Любая картина в кривой раме, сделанной руками неумелого столяра, хорошей не покажется. А необразованный или невоспитанный человек (добровольно или вынужденно его невежество) хромает, запинается и падает, непрерывно раня самого себя.

Ни один закон не говорит: «Делай так – и будешь жить», он диктует: «Поступай вот так, и все будут тебя уважать» – по крайней мере, как предварительное обещание; но жизнь это нечто другое: это постоянное предложение действовать ради рождения «Я». Целью онтопсихологии является познание того, как стать строителем собственной реальности. Что это означает? Это означает, что, делая благо, индивид не только увеличивает себя, растет, но и может превзойти собственный заложенный с детства потенциал. Он самореализуется и достигает гораздо большего развития как личность.

Созидание «Я» непрерывно, оно само есть абсолютный генератор своей личности. Здесь мы опять возвращаемся к утверждению: «Каждый человек – отец самому себе»[42]. Архетипические или биологические предпосылки представляют собой лишь начальные условия, а потом, если человек движется вперед, он познает истину и совершенствует сам себя в бесконечном измерении. Великая сила, которой обладает человек, – это сила самосозидания. Рождение «Я» и есть эта открытая возможность самосозидания вплоть до полного перерождения.

Как происходит рождение «Я»? Оно рождается в каждом благом действии, совершенном не по принуждению, а ради достижения экзистенциального успеха. Даже Ин-се может измениться, если логико-историческое «Я» сумеет достичь возрождения и раскрытия онто Ин-се. Этот опыт был пережит несколькими историческими персонажами, например Буддой, Христом, Магометом и Франциском Ассизским. Эти первоначально обычные люди достигли вершин сознания. Их идеи, тысячелетиями волновавшие миллионы людей, и сегодня способны стать мостом между бытием и становлением. Как же это произошло? Возможно, что на этих людей снизошло озарение от Духа или от Бога. Но как? Пройдя все броды и переправы, малое дитя превращается в откровение бытия и становится частью потока жизни, совпадает с ее главным импульсом: в этом и состоит высшее рождение «Я». Поэтому, если для большинства людей верны слова: «Ибо прах ты и в прах возвратишься»[43], – то к остальным применимо: «Вы – боги». Но как отличить «хорошего плотника» от «плохого»? Через осознание результата.

Глава седьмая

Учитель – кто он?[44]

Проблематика, связанная с ролью преподавателя, чрезвычайно обширна, и я не буду углубляться в нее. В большинстве случаев преподаватели представляют собой проявление репрессивного «Сверх-Я», входящего в категориальный аппарат бессознательного всех человеческих существ. Впоследствии ученики и все остальные возлагают вину на преподавателей, забывая, что эти люди были полностью порождены социальной системой.

Прежде чем попасть под влияние массмедиа, великих религий и еще значимого семейного воспитания, все человеческие дела фактически вершатся учителями – вождями знания (действительными или считающимися таковыми). Зачастую роль учителя, преподавателя или доцента приносит удовлетворение тому, кто обязан пересматривать, корректировать и аутентифицировать. Учитель считает своим долгом изменять других, но никогда – самого себя. Ошибку порождает то, что он учит пользоваться символами, с помощью которых происходит управление существованием, экономикой, социальной жизнью, но при этом забывает о главном – о необходимости изменения своего сознания, метанойи во благо самого себя.

Кого считать учителем? Что должен делать учитель? Чему он должен учить? Не касаясь содержания обучения, я попытаюсь вызвать внутренний кризис у тех, кому по тем или иным причинам довелось стать учителем. Кто такой учитель? Во-первых, учитель (Maestro) – это трижды превосходящий других. Магистр (magister) на древнелатинском означает «в три раза больше»:

1) он знает то же, что и все;

2) он владеет знанием, обусловленным символами, то есть владеет техникой;

3) он знает, как связаны феноменология и бытие.

Другими словами, учитель наделен внутренней способностью, умением опосредовать бытие, высшую реальность сущего, в каждый момент и при любых обстоятельствах проявления его индивидуальности. Он может одновременно являться человеком опытным и мудрым, иметь дипломы или внешние знаки признания. Следовательно, под учителем я подразумеваю не ученого, не почтенного ректора или министра народного образования, не писателя или художника и им подобных. Во-первых, учитель – это тот, кто способен творить истину на трех вышеперечисленных уровнях, отчего он и является трижды превосходящим.

Учитель прожил множество ситуаций, но с их помощью породил и претворил себя самого в истину. Он выучил много моделей, но знает, что все они суть ценности прошлого и, следовательно, могут пригодиться для книжных теорий, но вовсе не для того, чтобы дать эффективное решение самоявленности стратегического момента существования. Богатый опыт научил его каждый раз постигать все заново, научил тому, что в прошлом нет таких правил, которые могли бы помочь ему обрести аутентичность в каждой новой ситуации.

Таким образом, его жизнь представляет собой некое непрерывное творение, он не может полностью полагаться на прошлый опыт, из которого может почерпнуть лишь технику, модуль – не более.

Во-вторых, учитель знает все человеческие роли, все возможные модели поведения, но внутренне не соблюдает ни одну из них.

В сущности, он «аморален», то есть находится вне морали. Если учитель хочет действительно троекратно превосходить других, то внутренне он должен абстрагироваться от того, что преподает, ему нельзя остановиться ни на одной роли, ни на одном пути, ни на одном символе. Он всегда должен быть готов в собственной самоявленности ответить на непрерывный поток самодвижения экзистенции. Каждый раз, когда жизнь требует, призывает его, он откликается: «Вот он я», – и у него нет времени задумываться над тем, соответствует ли это его прежним высказываниям и делам или словам и деяниям праотцов. Он чувствует внутри себя голос жизни: «Я – твой отец и сын, твоя мать и учитель, я – твоя реальность, я – всего-навсего твоя истина и здесь, сейчас порождаю тебя».

При этом у учителя нет никаких охранных грамот. Ему некого просить, не от кого требовать понимания, он – один перед лицом этой жизни, правил которой для общества пока не существует. Это ему предстоит установить новые границы, новые модели, новые тропы, по которым затем пойдут другие. Выступая посредником смысла, он должен уметь опосредовать бытие в историческом в той мере, в какой история может допустить великое, уже переживаемое им в себе. И хотя его глубинная суть находится вне морали, по отношению к истории, институтам, другим людям он всегда высоко нравственен; более того, учитель ревностно соблюдает установленные обществом правила, способствует их поддержанию, исподволь, постепенно готовя их обновление для развития бытия в жизни. Однако в своей глубинной основе он всегда находится вне того, что преподает другим.