Николай Сомин - Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций Страница 16

Но почему? Чем частная собственность плоха, почему столь суровый приговор, оказывается, ей даёт Евангелие? Из нашей притчи это совершенно очевидно. Ибо она наглядно демонстрирует две причины, по которым частную собственность мы должны признать явлением негативным. Во-первых, целью овладения частной собственностью является личное обогащение. Наш управитель клал денежки преспокойно себе в карман. Но нынешний бизнесмен – он, конечно, делает немножко иначе: он только часть прибыли кладёт в карман, покупает там разные яхты, дворцы, а часть, и большую часть, он вкладывает в развитие производства. Но не будем за него беспокоиться – и на себя ему остаётся, в общем-то, немало. А когда капиталы превосходят какую-то определённую черту, то просто увеличивать и увеличивать свои богатства становится скучно. И тогда человеком овладевает страсть более притягательная – страсть власти. И тогда уже вот этими капиталами он просто начинает покупать власть. И мы отлично знаем, что вот все эти президенты, все премьер-министры во всех западных цивилизованных государствах – и в России то же самое – являются просто ставленниками олигархов. Это для вас, я думаю, ни для кого не секрет.

И, во-вторых, частная собственность несправедлива: она позволяет человеку получать нетрудовые доходы. А этот наш управитель – он и ничего не делал. Он стриг купоны, чуть ли не половину всей аренды кладя себе в карман. И почему так он мог делать? Да из-за права собственности, именно из-за этого, и только из-за этого! И вот эта притча наглядно, с очевидностью показывает это.

Но многие благочестивые люди, христиане, могут возмутиться: «Помилуйте, не все же такие, как этот управитель. Да, этот управитель – ворюга. Но есть же честные люди, есть честные предприниматели, которые, так сказать, пишут своим должникам правильные, справедливые расписки. Нельзя же всех стричь под одну гребёнку!». Ну да, есть честные люди, и их очень много, и, надо сказать, на мой взгляд, – большинство таких. Но не все. И вот такие рассуждения не учитывают, что все мы – честные и нечестные, справедливые или жулики – живём в одном обществе и тесно связаны друг с другом. И, конечно, есть много хороших предпринимателей, людей православных, по-настоящему верующих, которые хотят делать добро и не хотят творить зло. Но параллельно с ними есть и другие – типа этого управителя, и все они погружены в одно общество, в один и тот же рынок. Вот влезьте в шкуру этого правильного управителя, то есть нашего хорошего православного предпринимателя. Как ему быть? Если он будет писать справедливые расписки, то есть платить своим наёмным рабочим по справедливости, его быстро обгонят вот те, другие, ибо конкуренция. Если будешь так прекраснодушничать, то это верный способ вообще разориться и потерять всё. И, уверяю вас, наши православные предприниматели так не делают. Они наравне со всеми получают прибыль. За счёт любых средств, в том числе и недоплачивают своим наёмным рабочим, в том числе и за счёт понижения качества, и за счёт всего остального. Ибо у них нет выхода. Иначе они разорятся, иначе они не смогут конкурировать с акулами капитализма. Ну, в общем-то, так и получается, что всё равно совесть-то у них есть, и поэтому, если мы посмотрим в Форбсе топ олигархов, то в топе мы православных людей не увидим. Они где-то там во второй-третьей сотне. Есть такие богатые люди и в то же время православные – я сам знаю одного такого.

Как они используют полученную прибыль? Прибыль можно использовать по-разному. Можно – на яхты, а можно – на благотворительность, на помощь Церкви, как обычно и делают наши православные предприниматели. Наши церкви, особенно в Москве, – они все на спонсорской игле. Всякие свечки и иконки, которые продают, – уверяю вас, за счёт этого храм в Москве жить не может. Потому что у него большое хозяйство. Храм надо ремонтировать, а это уникальное здание, ремонт стоит очень дорого: и снаружи, и внутри. Надо платить обслуживающему персоналу, содержать хор и прочее, и прочее, и прочее. Ну, наши батюшки нашли выход: у каждого храма есть свои спонсоры, православные люди, которые жертвуют в надежде на то, что за то, что они отстегнут что-то от своих миллионов, они получат Царство Небесное. Ну, я не знаю, но, по-моему, – надежда не стопроцентная. Так что жизнь наших православных предпринимателей непростая, и, по сути дела, они, на мой взгляд, находятся просто в трагической ситуации. Понимаете, они, с одной стороны, не могут удовлетворить вот тем двум феофилактовским условиям праведного богатства: собственно, ни то, ни другое они выполнить не могут. А в то же время – куда деваться-то? Если у них вообще не будет никакого богатства – они Церкви спонсировать не смогут. Дурацкая ситуация, честно говоря.

Есть у православных предпринимателей и другая проблема: их инициатива. Они люди инициативные, каждый хочет добра, делает то, что он считает нужным. Но в том-то и дело: их действия не согласованы друг с другом. Производят ли они то, что нужно стране? Знаете, не факт! Отнюдь. И в этом смысле плановая экономика просто на порядок более эффективна, именно за счёт плана, когда расписывается, сколько нужно произвести и какова номенклатура того, что надо произвести. А номенклатура определяется вовсе не меркантильными соображениями, не соображениями прибыли, а совершенно другими. Во многом в Советском Союзе она определялась морально-нравственными соображениями. Ну, конечно, наши православные предприниматели – они всё-таки люди совестливые, откровенную порнуху они производить не будут, но всё же… Вы поняли проблему: что эта вот несогласованность действий – это нехорошо. Это, собственно, присуще всему капитализму. Ну и вот эта их благотворительность… Тут тоже проблема. Казалось бы – да, Церкви надо возрождать, строить, ремонтировать, и всё это правильно. Но мне всё больше и больше видится вот такая картина – в общем-то, картина немножко страшная: что стоят церкви новенькие, с иголочки отремонтированные, выкрашенные, но стоят посреди бурьяна, стоят посреди полей, совершенно не засеянных. То есть получается какая-то парадоксальная диспропорция: чем больше у нас храмов и чем они лучше выглядят, тем хуже живёт народ, тем мы более опускаемся в яму той катастрофы, в которой мы последнее время находимся.

Но вернёмся к притче, потому что, мне кажется, эта притча – просто бриллиант, она настолько глубока, столько из неё можно ценного получить, если хорошенько прочитать! Теперь я прокомментирую первую часть фразы: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным». Кто же такие «друзья»? Я думаю, что мы правильно ответим на этот вопрос, если сперва ответим на другой: как можно мамоной и неправдой приобрести себе друзей? Действительно, «приобретать себе друзей богатством неправедным» – фраза непонятная. Как можно приобрести друзей? Вы же понимаете, что настоящих друзей за «бабки» не приобретёшь, это иная категория. Ну, ясно, что приобрести себе друзей можно только путём раздачи этой неправедной мамоны. Вот это – реально. Если мы не покупаем их, не обязываем, а просто раздаём. И св. Иоанн Златоуст говорит о двух способах раздачи. Об одном мы уже много раз говорили: это раздача милостыни. И в одном из мест, вскользь, Иоанн Златоуст так и интерпретирует притчу о неверном управителе. Он говорит, что здесь Он (Господь) разумел не что иное, как милостыню. Его слова имеют такой смысл: ты приобрёл худо – истрать хорошо, собрал неправедно – расточи праведно. И говорит: «Здесь заповедывается не что другое, как только щедрая милостыня». То есть, таким образом, Златоуст привлекает притчу о неверном управителе в качестве апологии милостыни – личной милостыни и благотворительности.

Но, понимаете, тут Златоуст задаёт нам задачку. Ибо под милостыней он подразумевал не то, что мы обычно понимаем. Милостыня для нас: сидит там какой-то грязный нищий, мы ему монетку в 10 рублей бросили и пошли дальше. Довольные! О-о-о, сделали доброе дело! А с точки зрения Златоуста – я уже, кажется, об этом говорил, – это не милостыня. Это лишь повод потешить своё самолюбие. Впрочем, для людей таких жестокосердных, как мы, и это хорошо. Он замечает: делайте это. Если вы и это не будете делать, то превратитесь, вот, тук-тук, в деревяшку. Но для Златоуста всё ж это не милостыня. А милостыня, по его понятиям, – это щедрая милостыня, когда ты действительно отстёгиваешь от себя нечто, что тебе нужно на самом деле. Вот то – милостыня. Милостыня – это когда ты даёшь всем, без разбора, не взирая на лица. А мы так: вот этот – грязный, какой-то противный, и я ему ничего не дам, а вот этот – почище, я ему монетку брошу. С точки зрения Златоуста, это неправильно. И милостыню должны давать все: и бедные, и богатые. То, что вы бедны, вовсе не избавляет вас от милостыни. И вот если этому мы научимся, если все будут отдавать всем всё, то, как говорил Златоуст, наше общество превратится в Иерусалимскую общину, которая описана в Деяниях апостольских. Он говорит, что «таков плод милостыни, через неё упраздняются перегородки и препятствия; души их тотчас соединялись, у всех было и сердце, и душа едины». Это он говорит про Иерусалимскую первохристианскую общину, о которой мы будем говорить на следующей лекции. И в результате (здесь я уже пропускаю некоторые фазы доказательства) у Святых Отцов есть два способа толкования, кто же является вот теми друзьями. Это, во-первых, нищие, которым мы даём милостыню, во-вторых – святые на небесах.