Алла Щедрина - Эмигрант

Алла Щедрина

Эмигрант. Гексалогия

Эмигрант

Услышав звук открывающейся двери, Вела подняла голову. Судя по сияющему виду мужа… Она вздохнула:

– Добился своего?

Жорот кивнул, улыбаясь.

– Инициация Карты послезавтра.

– Значит, вечеринка через два дня. Так?

– Скорей всего, – он мягко обнял Велу, коснулся губами ее виска.

Она раздраженно высвободилась и, передернув плечами, вышла из кабинета.

Жорот, рассеяно присев на край стола, задумался. Его решение покинуть Клан автоматически означало развод с Велой.

Они прекрасно подходили друг другу – и внешне, и характерами. Когда Жорот с Велой появлялись где‑нибудь вместе, их обязательно провожали взглядами – высокий мужчина с тяжелыми чертами лица, в черной мантии, длинными темными волосами, собранными в хвост, и изящная женщина, походящая на эльфа в своих воздушных одеждах, с рассыпанными по плечам локонами цвета спелой пшеницы. Когда же колдунья переходила в мужскую ипостась, она с сожалением расставалась с полупрозрачными платьями, переходя на эффектные брючные костюмы. Как‑то Вела призналась Жороту, что единственное, что ее не устраивает в мужской фазе – невозможность носить любимые наряды.

По характерам соотношение было приблизительно таким же – невозмутимо‑спокойный, основательный Жорот уравновешивал резкость и порывистость Велы. Когда требовалось принять решение мгновенно – интуитивно, а не логически – Вела брала инициативу в свои руки. Жорот же никогда не спешил с выводами, но если приходил к каким‑либо, сдвинуть его было нереально.

Их отношения длились больше века и никто не имел причин для недовольства. До тех пор, пока он не сообщил ей о том, что собирается добиваться статуса «выездного».

Вела сначала подумала, что он шутит. Когда же поняла, что Жорот серьезен, решительно высказалась, что не собирается иметь ничего общего с этой авантюрой.

– Я тебя не понимаю. Тут у тебя перспектива профессионального роста. И условия, чтобы реализовать свои способности по максимуму, не озабочиваясь личной безопасностью или необходимостью выживания. А кем ты будешь снаружи? Еще одним сомнительным фокусником?

– Видишь ли… Тут я ощущаю себя тепличным растением. Считаешь, что отсутствие внешних раздражителей способствует профессиональному продвижению? Сильно сомневаюсь. Начинаешь всерьез заниматься чем‑либо именно тогда, когда осознаешь ограниченность времени…

– И другие препятствия, – язвительно закончила Вела. – Дело твое. Что ты хочешь от меня? Или соблаговолил поставить меня в известность только из вежливости?

Жорот спокойно взглянул на женщину:

– Мы в официальном браке, не забывай.

– Надеюсь, это не значит, что я обязана поддерживать твое сумасшествие?

– Хотя бы не мешай.

Женщина задумалась – сообразив, что он хотел сказать.

– Ага. Если я буду протестовать, тебе почти наверняка не дадут «добро» на выезд?

– И я уеду просто так, – кивнул колдун.

Вела знала мужа. Поставив перед собой цель, он всегда шел до конца. Ей нравилась эта его черта, хотя Вела осознавала, что в один прекрасный момент его упертость может обернуться против нее. Что ж. «Предупрежден – значит вооружен». Жорот был хорошим мужем, но все кончается… Иначе ничего не могло бы начинаться, не так ли?

– Если я соглашусь «держать» твою Карту, этого будет достаточно?

Картой назывался «живой» отпечаток личности уезжающего, который принимал на себя маг, остающийся в Клане. В случае смерти «отпускника» к магу, держащему Карту, приходил посмертный отпечаток, обладающей всей информацией, которую имел отпускник на момент смерти. С помощью этой информации выяснялась причина смерти, и ее виновник, если таковой имелся, карался специальной Службой Клана – иногда по официальным каналам, а чаще виновника находили мертвым. Причем рядом с трупом Служба Клана всегда оставляла знак, объясняющий, за что убит этот человек. Обычно в таких случаях в Службу Клана слали запрос и, при официальном подтверждении причины мести, прекращали дело. Поскольку убитый сам дурак, нечего было с Клановцами связываться…

Жорот спокойно кивнул:

– Более чем.

Он предугадывал подобный ее поступок и даже рассчитывал на него. И одновременно отдавал себе отчет, что Вела не будет в восторге от происшедшего… Так оно и оказалось.

Но, несмотря на это, женщина подтвердила перед комиссией свою готовность «держать» Карту мужа. За два с лишним месяца Жорот ухитрился подготовить все бумаги. Хотя его до сих пор не покидали сомнения, стоил ли результат таких усилий. Впрочем, это он сможет определить только лет через восемьдесят…

Утром в назначенное время Вела пришла в кабинет к мужу. Перед тем, как запустить портал к Мастеру Карт, она вдруг с лукавой улыбкой обняла Жорота.

– Зря ты ко мне ночью не зашел…

– Я думал, ты не в настроении, – удивленно отозвался тот.

– Ничего, зато сегодня… – мечтательно пробормотала Вела. – Карта сильно продвинет меня по циклу. Так что провожать тебя будет уже Вел.

Новость Жороту понравилась. Он охотнее имел дело с мужской ипостасью Велы… Соответственно своим предпочтениям.

Проводы удались на славу. Но все это сейчас осталось где‑то далеко, в привычном мире Клана.

Жорот впервые в жизни перемещался между планетами не с помощью портала, а в космическом корабле – он уже был на территории, удаленной от Клана и сеть магических порталов практически сошла на нет.

Колдун с любопытством смотрел на панораму звездного неба через специальные иллюминаторы. Впечатляюще, ничего не скажешь…

Негромкий разговор заставил Жорота обернуться. От двери к иллюминаторам приближалась молодая пара. Покидать смотровую площадку не хотелось, но колдун, небрежно кивнув новоприбывшим, собрался уходить – вряд ли молодые люди сильно восторгались его соседством, а по этическим правилам Клана он не мог столь явно игнорировать интересы присутствующих.

Но Жорот тут же получил подтверждение, что сейчас он не в Клане.

Молодой человек негромко, но все же достаточно возвысив голос, чтобы фраза донеслась до колдуна, сказал:

– Этот длиннополый не хочет даже находиться рядом!

Жорот обернулся и, приподняв брови, заметил:

– Вы ставите под сомнение мое право свободного перемещения?

Парень, явно не обремененный интеллектом, наморщил лоб, что отвечало, вероятно, напряженному умственному процессу. Девушка с обожанием смотрела в рот своему спутнику и враждебно – на колдуна.

Жорот, подождав еще, усмехнулся и вышел.

…Вечером того же дня колдун возвращался в свою каюту из кают‑компании. Он рассеяно скользил взглядом по овальным, песочного цвета дверям, отличающимися только номерами. Остановившись перед своей, прижал ладонь к замковому определителю. Вдруг все вокруг заволокло темнотой, и он провалился в беспамятство.

Очнувшись, колдун понял, что лежит на полу в своей каюте. Он попытался ощупать раскалывающуюся голову и чуть не закричал – тело отозвалось неожиданно острой болью. С трудом подавил всплеск злобы – рассудив, что раздражение ни к чему ни приведет, и постарался успокоиться. Затем, заставив себя приподняться, огляделся. Он был в каюте один. Сглотнув, (рот был полон крови), Жорот встал и, с трудом держась на ногах от тошноты и головокружения, добрался до зеркала. На него глянула разукрашенная в фиолетово‑зеленые цвета оплывшая маска с узенькими щелочками глаз… Чего‑то вроде он и ожидал.

Жорот осторожно провел ладонями по лицу, снимая опухоль, и второй раз – убирая синяки. Самая большая шишка находилась на затылке – вероятно, она и стала причиной беспамятства. Потом пришлось заживлять мелкие ссадины и сильно разбитую правую скулу. Наконец полученный результат его удовлетворил.

Колдун добрался до ванны, обтер лицо водой и прополоскал рот – одновременно выяснив, что недостает четырех зубов.

Закончив с лицом, Жорот лег на пол и вытянулся во весь рост – расслабляя сведенные судорогой мышцы – вошел в медитацию, позволив телу самому начать процесс восстановления – это дольше и болезненней, чем косметическая магия, но зато не требует столько энергии.

Наконец колдун почти пришел в норму. Основную часть сил и времени он потратил на восстановление зубов – довольно удачно – правда, десны еще побаливали. Но Жорот, абстрагировавшись от остаточных явлений, сосредоточился, «считывая» следы аур в своей каюте. Чужие ауры, хоть и слегка «потускневшие» – уже часов пять прошло, не меньше – отлично просматривались. Трое.

Жорот хмыкнул. Более стойкий – или мазохичный – субъект занялся бы аурами до «самовосстановления», но колдун терпеть не мог, когда его отвлекали досадные мелочи вроде боли от побоев.

При этом колдун не смог не поехидничать над собой – довольно сложную защиту от магического нападения он не снимал уже десятилетия. Против примитивного же удара по голове, как выяснилось, был абсолютно беззащитен… «Это тебе не Клан!»