Какая-то Ерись! – Темнейший круг ада - Avadhuta

Какая-то Ерись! — Темнейший круг ада

Какая-то Ерись!

Вася Пупкин страдал! Всё его сознание было пронизано бесконечными болью и печалью. Он сидел за компьютером, бессмысленно таращась на сиськи девушки, чья фотография была установлена фоном рабочего стола. Смотрел на сиськи и не видел их. Одно это уже должно дать понимание того, в каком жутком состоянии пребывало нынче его сознание.

— Вселенная, ты безжалостна! — Возопил Вася, заламывая руки. — Ты стремишься причинить боль и страдания каждому, кто живёт в тебе!

Причиной страданий студента первого курса института был его игровой персонаж в игре «Мир Стихий». Паладин восьмидесятого уровня! В этих трёх словах сосредоточился весь смысл жизни Васи. Его он прокачивал на протяжении последних пяти лет, урывая время между сном, учёбой и ничегонеделанием.

Это был один из сильнейших игровых персонажей на русском сервере. Его блистательные доспехи вселяли благоговение и священный трепет в сердца каждого, кто достаточно приближал масштаб изображения, чтобы заметить их. Паладин был офицером гильдии «Полуночные Крабы», её надеждой и опорой. И вот, всё это сгинуло в один миг.

— Я ведь всего лишь хотел проверить, как работает разрекламированный хак для игры! Я даже специально создал для этого персонажа первого уровня. А меня тут же забанили! Всего через двадцать секунд после входа в игру! Забанили аккаунт с моим паладином! Навсегда-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Вася потерял остатки здравомыслия и начал биться головой о клавиатуру, запуская различные программы и нажимая в них случайные кнопки.

— Не удаляй меня, ня! — Услышал он подозрительный звук из колонок.

Подняв измученный взгляд на экран, Вася увидел надпись на экране:

— Игра «Ученицы школы Тошокан» удалена.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!!! — Заорал Вася. — Это был мой любимый гаремник! Мои сохранения! Не-е-е-е-ет!!! Кха!

Напряжение в сердце Васи достигло такого уровня, что он выхаркнул сгусток крови размером с кулак младенца и потерял сознание. Но даже пребывая без сознания, он продолжил страдать. Его отрицание реальности достигло такого уровня, что он естественным образом достиг просветления и погрузился в медитацию, именуемую знающими людьми «Сердце Брахмы».

В этом состоянии он достиг единения с Силой Небес и объединился с сознанием миллионов богов, следящих за работой мироздания. И все эти боги как один тут же харкнули кровью и испытали незабываемое ощущение духовных мук. Это было лишь слабое отражение тех страданий, что испытывал Вася.

Но он-то жил на Земле, а потому привык к разного рода страданиям и лишениям. А вот боги, обитающие на райских планетах, испытали эти муки внезапно. Для них эти ощущения были равнозначны мгновенному погружению в самые тёмные пучины ада. Издав леденящий душу вопль, все эти бесчисленные боги принялись молиться своему божественному отцу — Творцу Вселенной Брахме.

Брахма услышал мольбы своих детей и нахмурился. Давно уже он не слышал столь искренних и массовых молитв. Даже последнее вторжение демонов с нижних планов не могло сравниться с происходящим. Неужели произошло что-то ещё более ужасное? Он погрузился в медитацию и отправил свою проекцию в райские миры. Там он просканировал сознание младших богов и установил причину их молитв.

Следуя за источником ментального зова, Брахма быстро добрался до Васи. К его удивлению, «великим святым» оказался самый обычный человек, живущий в Срединном Мире в эпоху Кали-Юги. Брахма тут же одарил его своим благословением, исцелил все раны его тела и привёл в сознание.

— Чего ты хочешь, Вася? — Спросил Брахма ошарашенно озирающегося студента, внезапно ощутившего могущественное присутствие. А слова, произнесённые незримым голосом прямо у него в голове, заставили его усомниться в реальности происходящего. Но несмотря на всё это, Вася отлично знал, чего он хочет.

— Я хочу стать паладином восьмидесятого уровня! — Выпалил тот своё самое заветное желание. Игровой персонаж в игре был лишь суррогатом, позволяющим ему представить себя настоящим паладином. Великим, благородным и могущественным. Спасителем прекрасных дам и повергателем в прах ужасных демонов.

— И всего-то? — Удивился Брахма. С его точки зрения желания подобного уровня были недостойны той степени духовного могущества, которое требовалось для овладения техникой медитации «Сердце Брахмы».

— Всего-то?!! — Разъярился Вася, рвя на себе волосы. — Да ты хоть знаешь, что это такое — быть паладином восьмидесятого уровня?

К глубокому своему стыду, Брахма не знал. Он, создатель всего сущего, не знал, о чём говорит этот священный святой и двинутый подвижник. А потому он использовал свою бескрайнюю духовную силу, чтобы проникнуть в сознание Васи и увидеть предмет его мечтаний его же глазами. Но стоило Брахме сделать это, как он поражённо замер.

Замер не из-за того, что понял, каково это — быть паладином восьмидесятого уровня. Замер из-за образа прекрасного и совершенного мира, что сиял в сознании Васи подобно полуденному солнцу. Это был «Мир Стихий». И от одного только взгляда на этот мир у Брахмы защемило в сердце. Потому что этот мир был куда лучше, чище и интереснее мира, что сотворил он сам.

— Невозможно! — Сами собой вырвались слова из уст Брахмы. — Обычные люди смогли придумать мир, который во всём превосходит мой? Они пытаются сбежать в этот мир хотя бы в своих мечтах, лишь бы не видеть «опостылевшей реальности»? Почему мой совершенный и прекрасный мир хуже того, что смогли придумать простые смертные, живущие в нём?

— А это всё потому, что в твоём мире нет абонентской платы. — Выдало воспалённое сознание Васи.

Никто не знает, что подвигло его сказать эти слова, но вся дальнейшая история мироздания резко изменилась благодаря им.

Глава 01

Сверкнула ослепляющая вспышка, и я ощутил, что стою голыми ногами на холодной каменной поверхности. Это было странно. Я ведь умер. Главной странностью было то, что я не ощущал боли в теле. А ведь в мои 86 лет даже вздохнуть без неприятных ощущений было сложно. Последние пару лет я желал сдохнуть каждый день, и вот… я опять жив. Какого хрена?

Я глубоко вздохнул и открыл глаза. Я находился в круглом зале с каменными стенами и стоял на невысоком каменном же постаменте. Передо мной чуть справа стоял мужчина, одетый в нечто балахонистое. И первое, что бросалось в глаза — это участливое и сочувствующее выражение его лица.

— Добро пожаловать в ад, сынок. — Выдал