Ноам Хомский - Как устроен мир Страница 40

Весьма необычные результаты. То, почему в США такое своеобразное отношение к этим темам, стало поводом для длительных обсуждений и споров.

Лет десять — пятнадцать назад об этом писал Уолтер Дин Бернхем, политолог, занимающийся такими темами. Он предположил, что это проявление деполитизации, неспособность сознательно выходить на политическую арену, обладающая важным психическим эффектом.

Может, и так. Люди ищут способы самоидентификации, ассоциируются с другими людьми, в чем-то участвуют. Так или иначе они этого добиваются. Раз нельзя участвовать в рабочем движении или в реально функционирующих политических организациях, то находятся иные пути. Классический пример — религиозный фундаментализм.

Мы видим, что сейчас происходит в других частях мира. Подъем так называемого исламского фундаментализма является в значительной степени результатом крушения светских националистических альтернатив, либо дискредитированных изнутри, либо вообще уничтоженных.

В XIX веке лидеры бизнеса сознательно прибегали к услугам пылких религиозных проповедников, внушавших людям более пассивный взгляд на мир. То же самое произошло в начале промышленной революции в Англии. Об этом пишет Э.П. Томпсон в своем классическом «Становлении английского рабочего класса».

Корр.: В своем «Послании о положении в стране» Клинтон заявил: «Мы не сможем возродить нашу страну, если большинство из нас, то есть все мы, не станем прихожанами церквей». Что об этом скажете?

Не знаю точно, что было у него на уме, но это очень прямолинейная идеология. Если люди посвятят себя делам, далеким от общественных, то мы, власть предержащие, станем править так, как хотим.

«Держитесь от меня подальше»

Корр.: Даже не знаю, как сформулировать следующий вопрос... Он относится к природе американского общества, олицетворяемой такими фразами, как «занимайся своим делом», «ступай своей дорогой», «держись от меня подальше», «дух первооткрывателей». Все это — глубокий индивидуализм. Что это говорит об американском обществе и культуре?

То и говорит, что пропагандистская система трудится без устали, поскольку такой идеологии в США вообще не существует. Бизнес в нее точно не верит. Все время, с самого начала американского общества, бизнес настаивал на сильном интервенционистском государстве, поддерживающем его интересы, и продолжает настаивать на том же самом.

Какой индивидуализм у корпораций? Это крупные конгломераты, тоталитарные по самой своей сути. Внутри их вы — зубчик огромного механизма. В человеческом обществе можно назвать немного институтов с такой строгой иерархией и с таким контролем сверху донизу, как в организации бизнеса. Какое «держись от меня подальше», когда на тебя то и дело наступают?

Назначение идеологии — не дать людям, не принадлежащим к секторам скоординированной власти, объединить усилия для принятия решений на политической арене. Главное — сохранить высокую степень интеграции и объединения могущественных секторов, а всех остальных распылить.

Но помимо этого существует и другой фактор. В американской культуре есть струя независимости и индивидуализма, к которой я отношусь положительно. Чувство «держись от меня подальше» во многих отношениях здоровое — пока оно не начинает мешать взаимодействовать с другими людьми. Другими словами, у него есть и здоровая, и отрицательная сторона. Естественно, в пропаганде и оболванивании педалируется сторона отрицательная.

Мир

Усиление неравенства

Корр.: Энтони Льюис пишет в своей колонке в «Нью-Йорк таймс»: «Со времени Второй мировой войны в мире происходит беспрецедентный рост». Однако на встрече в эквадорской столице Кито глава Латиноамериканской ассоциации гражданских прав заявил: «Ныне в Латинской Америке на семь миллионов больше голодных, на тридцать миллионов больше неграмотных, на десять миллионов больше бездомных семей, на сорок миллионов больше безработных, чем двадцать лет назад. В Латинской Америке лишены самого необходимого двести сорок миллионов человек, тогда как сам регион стал в глазах остального мира богаче и стабильнее, чем когда-либо прежде». Как совместить два эти утверждения?

Зависит от того, о каких людях вы говорите. В докладе Всемирного банка по Латинской Америке фигурировало предупреждение об угрозе хаоса из-за невероятно высокого уровня неравенства — наибольшего в мире (причем после периода стойкого роста). Под угрозой оказались даже те параметры, которые заботят Всемирный банк.

Неравенство не свалилось с неба. В середине 1940-х годов, когда создавался новый мировой порядок, вокруг курса развития Латинской Америки развернулась борьба.

Очень интересны посвященные этому документы Государственного департамента. В них говорилось о латиноамериканской «философии нового национализма», призывавшей к росту производства для внутренних нужд и к сокращению неравенства. Базовый принцип этого нового национализма заключался в том, что блага от ресурсов той или иной страны должны доставаться в первую очередь населению этой страны.

США были резко против этого. Они предложили Панамериканскую экономическую хартию с призывами к преодолению «экономического национализма» (другое название того же самого) во всех его проявлениях, чтобы развитие Латинской Америки «дополняло» развитие США. Иными словами, у нас будет передовая промышленность и технология, а латиноамериканские пеоны пусть выращивают экспортные культуры и проделывают доступные им нехитрые операции. Такого экономического развития, как у нас, им не видать.

При существующем балансе сил США были обречены на выигрыш. В таких странах, как Бразилия, мы попросту захватили власть: Бразилия почти полвека полностью управлялась американскими технократами. Благодаря своим колоссальным ресурсам она могла бы стать одной из богатейших стран мира, чему помог бы высочайший темп роста. Но благодаря нашему влиянию на социально-экономическую систему Бразилии страна находится между Албанией и Парагваем по качеству жизни, детской смертности и пр.

Льюис прав, в мире происходит непрерывный рост. Но он сопровождается невероятной бедностью, даже нищетой, и они нарастают еще быстрее.

Если сравнить процент прибылей, достающихся в мире самым богатым и самым бедным двадцати процентам, то разрыв за последние тридцать лет резко вырос. Разница между богатыми и бедными в мире почти удвоилась. Разница между богатыми и бедными внутри стран увеличилась еще больше. Таков итог этого специфического роста.

Корр.: Вы считаете, что эта тенденция — одновременный рост производства и бедности — продолжится?

В действительности темпы роста заметно снижаются: в последние двадцать лет они были примерно вдвое ниже, чем в предшествующее двадцатилетие. Эта тенденция замедления роста, вероятно, продолжится.

Одна из причин — огромное увеличение неконтролируемого, спекулятивного капитала. Цифры просто поразительны. По оценке Джона Итуэлла, одного из ведущих финансовых специалистов Кембриджского университета, в 1970 году примерно 90 процентов международного капитала шло на торговлю и на долгосрочные капиталовложения, более-менее продуктивные цели, и 10 процентов на спекуляции. К 1990 году эти цифры поменялись местами: 90 процентов на спекуляции, 10 процентов на торговлю и на долгосрочные капиталовложения.

Произошло не только радикальное изменение в природе нерегулируемого финансового капитала, резко выросло и его количество. По свежей оценке Всемирного банка, сейчас движение капитала в мире составляет 14 триллионов долларов, из них ежедневный оборот капитала достигает триллиона.

Эта гора капитала, по большей части спекулятивного, оказывает давление и вынуждает проводить дефляционную политику, так как спекулятивному капиталу подавай низкий рост и низкую инфляцию. Он обрекает большую часть мира на низкий рост при низких заработках.

Это чрезвычайно мешает усилиям правительств по стимулированию экономики. Им туго приходится в богатых обществах, а в бедных их дело совсем безнадежное. Показательна судьба хилого пакета стимулирования Клинтона. Даже эта мелочь — 19 миллиардов — немедленно превратилась в ничто.

Корр.: Осенью 1993 года «Файнэншл таймс» трубила о «повсеместном отступлении общественного сектора». Так ли это?

По большей части так, хотя крупные блоки общественного сектора живы и здоровы, особенно те, что обслуживают интересы богатых и могущественных. Налицо некоторый упадок, но исчезновения не произойдет.

Эти процессы идут уже лет двадцать. Они вызваны крупными переменами в мировой экономике, более-менее оформившимися к началу 1970-х годов.