Может быть, он? - Елена Лабрус Страница 11

Но сейчас он оделся и вышел. Натянул спортивные штаны, футболку, сунул босые ноги в шлёпанцы, телефон — в карман и пока спускался со второго этажа, закурил.

Воздух после грозы стал свежим, прохладным. На вывеске «АВТОСЕРВИС» мигала буква «А»: тоже бы починить. Пересохший табак драл горло и Мир, сделав всего пару затяжек, затушил сигарету об урну. Сел на стоявшую рядом лавочку, влажную после дождя.

Во всех шести боксах слева от него стояла тишина: редкость для лета. Автомойка, шиномонтаж, сход-развал, замена масла пользовались популярностью, да и остальная работа в боксах кипела круглосуточно. Но сегодня вечером во всём районе отключили свет, никто не мог сказать надолго ли. Мощности слабенького дизельного генератора не хватало, тот и так периодически перегревался, искрил, поэтому Гамлет разогнал сидевших без дела работников по домам. До утра.

Редкая ночь тишины. Даже на свалке металлолома за забором было тихо. Только где-то далеко лаяли собаки, да с трассы долетал шум проезжающих машин.

Когда однажды Мир купил по дешёвке этот автосервис и сдал Гамлету, армянину, который его и продавал: срочно нужны были деньги и Мир его выручил, ему и в голову не могло прийти, что когда-то он будет здесь жить. Тогда у него было всё: деньги, работа, невеста, амбиции, злость, наглость, желание рисковать и весь мир перед ним, как огромный пирог. Но потом он им подавился.

А сервис разросся, оброс клиентами, боксами, территорией. Но ночлег и личная мастерская с тыльной, хозяйственной стороны здания — всё, что Мирослав мог попросить у Гамлета, помимо ежемесячной аренды, что тот всегда платил.

Да, юридически это был его автосервис, и чисто юридически он мог его продать, заложить, сжечь, взять управление в свои руки, набрать новую команду. Но Мир не мог.

Это было трудно объяснить — тонкие материи, что не позволяли ему поднять арендную плату или попросить оплату за работу наравне со всеми. Но именно эти материи, сотканные из тончайших нитей самоуважения, признательности, гордости и верности данному слову держали его на плаву. Порви он эти невесомые нити, переступи черту — и утонет, захлебнётся, пропадёт. Сгинет.

Мирослав посмотрел на молчащий телефон. Перезвонить ей?

Палец прокрутил ленту звонков, словно барабан рулетки…

— Алло, — ответила она. Тихо, вопросительно.

— Доброй ночи! Это автосервис. Вы звонили.

— Э-э-э… да… я… хотела узнать… Мне надо подтянуть какой-то ремень натяжения или напряжения. Я ничего в этом не понимаю. Когда мне лучше подъехать?

— А когда тебе удобно, моя пленительная? — улыбнулся Мирослав.

Повисла пауза. Потом она шумно вдохнула. И также шумно выдохнула:

— Чёрт тебя подери!

— Это моё любимое пожелание.

— Это имя!

— М-м-м… Теперь это моё любимое имя. Но раз уж тебе всё равно не спится…

Он объяснил, как добраться. Открыл свободный бокс. И, пока она ехала по пустому городу, он, прислонившись к стене, рвал горло очередной сигаретой. И рвал сердце, думая о разговоре с отцом.

Что-то не так — понял Мирослав почти сразу, едва вошёл в кабинет отца.

— Мир! — встал отец ему навстречу. И словно не заметил шорты — обнял. Словно не интересовался временем — не посмотрел на часы. — Чай, кофе, что-нибудь будешь?

— Нет, спасибо, — поставил Мир в угол гироскутер.

Сел задницей на подоконник. И его требовательный, не терпящий малейшего нарушения заведённого порядка отец (сидят на стульях) это тоже проглотил — промолчал, не обратил внимания.

— Так всё, расходимся, — скомандовал он, выгоняя из кабинета двух директоров: коммерческого и финансового, — концерт окончен. И не вздумайте мне упустить девчонку.

— Сергей Сергеич, вы серьёзно? — мучительно скривился финансовый, не придав появлению Мирослава в кабинете генерального никакого значения. Мало ли кто к тому приходит. Эта новая молодая команда отца, если что и знала о сыне владельца, то только понаслышке. А Мир о них — ещё меньше, лишь то, что размещено на сайте компании: фотографии, должности, имена. Он пролистал перед встречей.

— Валь, что ты кривишься? — возмутился отец реакции финансового. — Вот что? Она же вас сделала. Одной левой. Ты не понял?

— Мы бессильны против голых сисек, — попытался пошутить коммерческий, но под взглядом отца улыбка на его лице увяла.

— А ты над чем смеёшься? Это над вами надо смеяться. Три мужика со стояком. Один выскочил из кабинета как анальная пробка. Оставшиеся блеяли и прятали эрекцию, вместо того чтобы хоть один вопрос задать по существу. Давно вы работаете? Какой у вас стаж? — передразнил он. — Это не одно и то же, случайно? И не написано ли у неё в резюме? Конечно, написано! — взмахнул отец руками. — Вопиющий непрофессионализм. А она — герой. Боец. Такие люди нам нужны.

Что вообще происходит? Подняв задницу, Мир обошёл отцовский стол, чтобы заглянуть в монитор, видео с которого они обсуждали. Дёрнул мышь, поставил запись на начало. И с первых же секунд понял о ком и о чём речь.

— Позвони девчонке, Валентин. Лично, — ткнул отец пальцем в финансового. — И назначь встречу. Я сам с ней побеседую.

Они обсудили какие-то рабочие вопросы, потом тот послушно кивнул и удалился.

— Хм… — усмехнулся Мирослав, досматривая запись.

— Зачётные сиськи, да? — улыбнулся шутник коммерческий.

— А ты слюни подотри и иди работать, — был тут же выставлен он из кабинета отцом. — Работать, а не порнушку смотреть, Кирилл.

— Сергей Сергеич, — обернулся тот в дверях с обиженным лицом, — я не…

Отец посмотрел, как медуза горгона. И коммерческий сразу не окаменел лишь потому, что поспешно закрыл дверь.

— Я сейчас, — оставив отца в недоумении, вышел вслед за ним Мирослав.

Он мог бы пойти в туалет, сделать вид, что ему что-то надо в другом конце коридора, сделать что угодно, но