Я тебе не Золушка! - Полина Ветер Страница 12

Ставлю свою тарелку у раковины и целую Янку в макушку, чтобы не думала, что между нами что-то изменилось.

Мне самому сложно ориентироваться в происходящем, она мой маяк, если что. Тот человек, в котором я уверен.

В этот вечер между нами так и витает недосказанность. Даже просмотр дебильной комедии и секс, больше похожий на гонку, не вселяют прежнего ощущения комфорта и спокойствия от нахождения друг с другом.

Меня напрягает всё.

Её движения, слова, яркая внешность. Просто всё не так. Даже самому себе не могу объяснить…

Её тело знаю вдоль и поперёк, но именно сегодня оно будто деревянное, или я не могу настроиться на нужный лад…

Всё это раздражает.

Утром похож на бешеную собаку, срываюсь буквально от каждого шороха.

Вдобавок, Янка прихорашивается дольше обычного.

— Может уже хватит? — Не выдерживаю. — И так красивая.

Девушка одаривает меня ироничным взглядом. Думает, что я заигрываю с ней. А мне бы выплеснуть на кого-то свою дурь.

— Красоты много не бывает. — Заискивающе отвечает, подкрашивая губы алой помадой. — Хорошего дня, сладкий. Вечером увидимся?

Сейчас мне бы запрятаться в лесу и не видится ни с кем.

Даже не знаю, с чего так кроет.

— Да, я позвоню. — Бурчу недовольно, на что моя благоверная одаривает поцелуем в нос.

Ненавижу, когда она так делает.

Я что, собака?

Перехватываю за талию и порчу аккуратный мэйк поцелуем, размазывая помаду по лицу, не жалея о своих действиях.

Янка отстраняется со стоном.

— Ну Тёееем… Я же только накрасилась…

Вижу, что ей всё равно на помаду. На самом деле, она уже готова повторить утренние «упражнения».

— Всё, иди. — Выпроваживаю её.

Когда за Янкой захлопывается дверь, я почему-то выдыхаю с облегчением.

Странно всё это.

Мои ощущения.

Моё нежелание идти на работу.

Связанное с непосредственной встречей с Авериной.

Мне бы пореже видеть её.

А лучше вообще никогда…

Илюхин будто чувствует моё настроение: выдаёт концерты один за одним. На ровном месте просто.

Когда истерика малого достигает своего пика, я начинаю задумываться о предупреждениях Киры и её матери.

Но сдаваться не в наших правилах, поэтому, пытаюсь усмирить мальца.

У него будто башню сорвало. Кричит и пытается навредить себе всеми возможными способами…

В первый раз сталкиваюсь с такой ситуацией.

— Эй, мелкий, давай уже прекращай. А то мне придётся вызывать твою маму, а это грозит нам обоим катастрофой…

Малец не успокаивается.

Бьётся головой о подлокотник дивана, как я не пытаюсь его удержать.

В первый раз вижу, чтобы дети так размахивали головой.

Честно, становится страшно.

В такой ситуации, надо бы позвонить человеку, который более опытен в воспитании малолетних детей. Но маму в свои дела я впутывать не хочу, поэтому набираю Киру.

Она же родила этого чертёнка, который мне уже сорок минут устраивает «изгнание дьявола»…

На удивление, Аверина быстро отвечает.

— Да, Артём. Я слушаю.

— Тут такое дело, начальник… В твоего сына бес вселился. Я уже всё перепробовал, но он норовит разбить себе голову, как бы я не удерживал…

Даже не дослушав меня, Стерва быстро бросает:

— Я сейчас приеду.

Она отключается.

Я хватаю малого и вытаскиваю его на балкон. Может, свежий воздух нужен, мало ли…

Внутренности сдавливает тревогой и ещё чем-то необъяснимым, типа ответственности за этого червяка, который извивается, пытаясь вырваться из моих рук.

Глава 8

— Ну чего ты, малой? — Понижаю голос. — Чего разошёлся? Я же здесь… С тобой. С тобой, никуда не денусь.

Крепко прижимаю его к груди, фиксируя голову. Несколько минут удерживаю, ожидая, что он угомонится.

— Ты прекращай, Илюх. — Шепчу ему, не отпуская. — Мы с тобой одни тут, мужики. Мы друг друга понимать должны. Поддерживать… Твоё настроение мне не заходит, ты же видишь.

Пацан ещё конвульсивно дёргает головой, но кричит меньше.

— Мы на одной стороне. Я тебя понимаю. Достало всё. Пиздец творится неописуемый… Ну мы же сильные с тобой… Мать огорчать не надо. Она с ума сойдет, когда тебя таким увидит.

Раскачиваясь, повторяю эти слова раз за разом, тихо, но уверенно, всё так же прижимая его голову к груди, практически не давая пошевелиться.

Через некоторое время мои укачивания действуют на него, и малой засыпает, прекращая кряхтеть и всхлипывать.

Ещё минут десять я продолжаю качать его на своих руках, даже толком не соображая, что делаю.

— Артём?

Голос из-за спины застаёт врасплох.

Поворачиваюсь, чуть не выронив мальца от неожиданности.

— Спит. — Тихо отвечаю на встревоженный взгляд Авериной.

Она реально выглядит испуганной. И примчалась довольно быстро. Значит, не совсем ей плевать на ребёнка.

— Что случилось?

Так же, почти шёпотом спрашивает Кира.

— Бешенство матки. — Отвечаю. — Пытался изувечить себя, но я не позволил.

У неё в глазах проблёскивают слёзы. Такое я вижу впервые.

Она реально волновалась.

Как и я, в принципе.

— Положишь его в кровать?

— Да, конечно. Сейчас аккуратно попробую.

С осторожностью сапёра я опускаю мелкого на его постель, накрывая маленьким пледом.

Не понимаю, чем он меня зацепил…

Крошечный, слюнявый, из звуков только: ба-ба-ба да ма-ма-ма…

Но я уже прикипел к нему за эти несколько дней. Это странно и неожиданно.

На кухне Аверина включает чайник.

Не поворачиваясь ко мне, тихо произносит:

— Это впервые, чтобы приступ купировался без медикаментов и врачебной помощи.

Здрасьте, приехали.

Почему меня никто не предупредил, что возиться придётся с младенцем «с особенностями»?

— И чем вы его обычно пичкаете? — Мне не нравится этот разговор. Мне всё сегодня не по душе.

— Доктор прописал нам детские седативные. Илюша нечасто впадает в такое состояние, но это, к сожалению, случается.

Она вздыхает глубоко и поворачивается.

— Один раз ему даже пришлось ставить капельницу.

Я охреневаю от того, что она говорит.

Ещё вчера с ним всё было в порядке. Никаких предпосылок.

— С чем это связано?

— Я не знаю. Приступы случаются сами собой. Мне очень сложно найти квалифицированную няню, такую, чтобы не паниковала в эти моменты, а принимала правильные меры. Чаще всего они относятся к моему сыну безответственно.

— И ты доверила больного ребёнка мне?! — Злость сама рождается внутри. — Я-то заебись няня, да?

— Не кричи, пожалуйста. — Останавливает меня Кира, отключая чайник. — У меня не было другого выхода. Мы оба сейчас в сложных условиях. И мой сын не больной. Он «особенный».

— Слушай… — Негодование всё-таки рвётся наружу, затмевая разум. — Мне вся эта херня не нравится. Знаешь, мне плевать на тебя и твоего сыночка. Мне вообще глубоко насрать на то, что у вас тут происходит. Я ухожу.

Аверина молчит