Прыжок во времени - Джульетта Мэдисон Страница 21

На моих руках появились мурашки, волоски на затылке встали дыбом.

— Да, это вполне логично. — Наконец-то хоть кто-то понимает.

— У Вас есть какие-нибудь конкретные вопросы, которые хотели бы мне задать?

Есть ли какие-нибудь вопросы? Боже, неужели у меня были вопросы? С чего бы начать? Как можно было проснуться через двадцать пять лет, почему из всех парней я выбрала Уильяма, почему у меня дети, когда я даже не могла справиться с домашним животным, и почему я не самая известная в мире супермодель?

Я понизила голос до шепота.

— Лилиана, Вы верите в… — Я украдкой огляделась, чтобы убедиться, что там нет мужчин в белых комбинезонах, готовых отвезти меня в клинику для менопаузальных психопатов среднего возраста. — …путешествия во времени?

Лилиана не ахнула, не поднесла руки ко рту, не вызвала охрану — она даже не вздрогнула от этого вопроса, как будто задавала его каждый день.

— Я не совсем уверена, что это возможно… в том смысле, что человек может путешествовать в будущее или прошлое, если уж на то пошло, и оставаться в том же возрасте, как вы видите в кино.

Черт. И я надеялась, она мне поверит.

— Но, — она наклонилась поближе ко мне через стол, ее глаза метались вправо и влево, словно проверяя, нет ли подслушивающих зевак, — я слышала о феномене, известном как быстрая перемотка вперед, когда человек переносится в будущее — в свое будущее, но его возраст приспосабливается к тому, что было бы на самом деле в это конкретное время.

Громкий звонок прозвучал в моей голове, как будто я только что сорвала джекпот, и моя челюсть отвисла еще больше, чем во время утреннего прыжка с тарзанки.

— Серьезно? Есть такая штука, и у нее есть название?

Лилиана кивнула.

— Но я знаю только о нескольких случаях через своих духовных коллег. Все это очень секретно, так как пара людей, которые, как сообщается, пережили быстрое продвижение вперед и были достаточно смелы, чтобы поделиться своей историей, в итоге публично высмеяны. Так называемые эксперты классифицировали их как людей не в себе. Их прогнали родственники и друзья, и им оставалось только гадать, действительно ли они сошли с ума.

— Святая корова. — Кровь тяжело стучала в венах, и синие линии покрывали руки, когда я сжимала стол.

— Погодите… Хотите сказать, что испытали нечто подобное? — Глаза Лилианы, подобно иглам, пронзают мою душу.

Я прочистила горло и сделала вдох почти такой же эпический, как у Рози.

— Мне кажется, я испытываю это прямо сейчас.

Картонная будка закачалась, когда Лилиана внезапно откинулась назад, ее стул ударился о заднюю стенку.

— Прямо сейчас? То есть… Вы сейчас находитесь в своем будущем?

Я прикусила нижнюю губу и кивнула.

— Ну, будь я проклята! — сказала она. — Никогда не думала, что доживу до этого дня. Так, расскажите мне еще… — она снова наклонилась вперед. — У меня такое чувство, что Вы были молодой женщиной, когда это случилось, скажем, лет двадцать?

— Двадцать четыре. Сегодня должен был быть мой двадцать пятый День Рождения, но… посмотрите на меня. Я уже не девочка! Сегодня мне исполняется пятьдесят.

— И Вы ничего не помните о последней четверти века? Вы легли спать в двадцать четыре, а проснулись в пятьдесят?

— Угу.

Лилиана продолжала качать головой.

— И это будущее — Ваша жизнь — такая, какой Вы ее себе представляли?

— Вообще нет. Она совсем другая! — Я рассказала ей о своей обычной жизни и о том, как она сложилась сейчас. Лилиан рассмеялась, когда я сказала ей, что так отчаянно хочу вернуться, что даже прыгнула с тарзанки. — Но почему я, Лилиан? Почему это случилось именно со мной?

— Только Вы можете это знать, дорогая. Но во всех рассказанных случаях было что-то общее. По их словам, их жизнь шла прекрасно, или так казалось, когда быстрое движение вперед толкало их в будущее и жизнь, которую они не узнавали. Кроме того, каждый из них преждевременно потерял родителя. — Она положила свою руку с фиолетовыми ногтями на мою. — Ваша мать была больна, не так ли? Я чувствую боль в своем теле и глубокую депрессию в сердце.

— Да.

— Но ее убила не болезнь, а что-то другое.

— Да. — Я опустила голову, моя хватка на столе смягчилась, руки теперь дрожали. — У нее был ревматоидный артрит. Достаточно суровый, чтобы она не смогла исполнить свою мечту и стать профессиональной танцовщицей.

— Она была не так уж стара, когда умерла. Она родила Вас совсем молодой, не так ли? — поинтересовалась Лилиан.

Я молча кивнула.

— У нее все еще были надежды и мечты, которые она хотела осуществить. Симптомы несколько ослабли во время ее второй беременности, по-видимому, но после того, как она родила мою младшую сестру, она… — я попыталась найти нужные слова.

— Стала другим человеком?

— Да, именно. Бывали моменты, когда она впадала в своего рода ремиссию и лихорадочно бегала по магазинам, водила меня за покупками и на фотосессии, но потом ее состояние резко ухудшалось, и снова начались перепады настроения. — Я заерзала на стуле от этих неприятных воспоминаний. — Она сердилась, кричала, а потом плакала, иногда часами. Я никогда по-настоящему не знала, было ли это от стресса, вызванного болезнью или бесчисленных лекарств, которые мама принимала.

Лилиан похлопала меня по руке.

— Она начала полагаться на определенные вещи, чтобы заглушить боль… физически и эмоционально.

— Алкоголь, в основном, и снотворное. Я нашла ее на диване. Казалось, она спит, но, когда я подошла к ней, она была бледной, очень бледной. Ее грудь не двигалась. На кофейном столике стояли пустая бутылка из-под вина и банки от лекарств. Несколько таблеток упали на пол, и я поняла, что она ушла. Единственное, чего я не знала — и до сих пор не знаю, был ли это несчастный случай или все-таки нет…

Голос надломился, и я не смогла заставить себя произнести слово на букву «с». Я мысленно оттолкнулась от вздувшегося пузыря печали, поднимающегося в моей груди.

— В любом случае, это было очень давно. Я уже долго не вспоминала о том дне. Наверное, будет лучше, если я вовсе забуду о нем.

— Дорогая, Ваша мать хочет, чтобы Вы знали, что это действительно был несчастный случай. Она не понимала, что