Дорога к свободе. Экономика и хорошее общество - Joseph E. Stiglitz Страница 3

Хотя я считаю, что экономисты могут многое добавить к нашему пониманию значения свободы и ее связи с нашей экономической и социальной системой, своеобразная и специфическая линза, через которую они обычно видят мир, также ограничивает его; есть много другого в этой теме, что не очень хорошо отражено в рамках отдельных перспектив, которые привносят экономисты, и в различных местах текста я обращаю внимание на эти ограничения.

Экономические системы и свобода

Понимание смысла свободы является прелюдией к моей конечной цели: описать экономическую и политическую систему, которая обеспечивает не только эффективность, справедливость и устойчивость, но и моральные ценности. В данном обсуждении наиболее важной из этих моральных ценностей является свобода, но свобода, понимаемая как неотъемлемая связь с понятиями равенства, справедливости и благосостояния. Именно этому расширенному понятию свободы уделяется мало внимания в некоторых направлениях экономического мышления.

Хайек и Фридман были самыми известными защитниками неограниченного капитализма в середине двадцатого века. "Свободные рынки" - рынки без правил и норм - это оксюморон, потому что без правил и норм, соблюдаемых правительством, торговля может быть и будет незначительной. Мошенничество было бы повсеместным, доверие - низким. Мир без каких-либо ограничений был бы джунглями, в которых важна только власть, определяющая, кто что получает и кто что делает. Это был бы вовсе не рынок. Контракты, обязывающие получить товар сегодня в обмен на оплату позже, не могли бы существовать, потому что не было бы механизма принуждения. Но есть большая разница между утверждением, что хорошо функционирующее общество должно иметь определенное обеспечение исполнения контрактов, и утверждением, что любой контракт должен быть обеспечен принудительным исполнением.

Хайек и Фридман утверждали, что капитализм в их понимании - лучшая система с точки зрения эффективности, и что без свободных рынков и свободного предпринимательства у нас не было бы и не будет индивидуальной свободы. Они верили, что рынки сами по себе каким-то образом будут оставаться конкурентоспособными. Примечательно, что они уже забыли - или проигнорировали - опыт монополизации и концентрации экономической власти, который привел к появлению законов о конкуренции (в США - антимонопольного закона Шермана в 1890 году и антимонопольного закона Клейтона четверть века спустя, в 1914 году). По мере роста государственного вмешательства в ответ на Великую депрессию, в результате которой во многих странах мира каждый четвертый или более рабочий остался без работы и средств к существованию, Хайек опасался, что мы находимся на пути к крепостному праву, как он выразился в своей книге с таким названием в 1944 году; то есть на пути к обществу, в котором индивиды станут подчиненными государству.

Я прихожу к радикально иному выводу. Именно благодаря демократическим требованиям демократические правительства, такие как США, отреагировали на Великую депрессию коллективными действиями. Неспособность правительства адекватно отреагировать на резкий рост безработицы в Германии привела к приходу к власти Гитлера. Сегодня именно неолиберализм - вера в нерегулируемые, ничем не ограниченные рынки - привел к массовому неравенству и стал благодатной почвой для популистов. Преступления неолиберализма включают в себя освобождение финансовых рынков, что привело к крупнейшему финансовому кризису за три четверти века; освобождение торговли, что ускорило деиндустриализацию; и освобождение корпораций для эксплуатации потребителей, рабочих и окружающей среды в равной степени. Вопреки мнению Фридмана, высказанному в его книге "Капитализм и свобода", впервые опубликованной в 1962 году, эта форма капитализма не укрепляет свободу в нашем обществе. Напротив, она привела к свободе немногих за счет многих. Свобода для волков; смерть для овец.

Аналогичные проблемы возникают и на международном уровне, выявляя интересные и важные взаимосвязи между понятием правил и идеалом свободы. Нельзя сказать, что глобализация протекает без правил, но эти правила предоставляют свободы и накладывают ограничения таким образом, что порождают одинаковую судьбу волков и овец повсюду - просто волки и овцы распределяются по разным регионам и нациям мира. Так называемые соглашения о свободной торговле содержат правила, которые ограничивают свободу развивающихся стран и развивающихся рынков, а также людей, которые в них живут, даже если они расширяют свободу эксплуатации транснациональных корпораций.

Вся эта дискуссия выходит за рамки простого исследования смысла свободы. Мы погружаемся в вопросы, лежащие в основе современной экономики: моральная легитимность прав собственности и распределение доходов и богатства, создаваемых экономикой. Правые часто говорят о "святости контрактов", но я утверждаю, что существует множество контрактов, которые в глубоком смысле аморальны и должны быть запрещены, а не принуждаться к исполнению через суд. С нашей сегодняшней точки зрения, основатели Американской республики имели ошибочное представление о значении таких фундаментальных понятий, как собственность и свобода. Они признавали имущественные права рабовладельцев - ведь большую часть "имущества" Юга составляли порабощенные люди, - но не признавали права порабощенных на пользование плодами своего труда. Даже говоря о свободе от британского владычества, рабовладельцы отказывали в свободе большому числу людей, живших на Юге. Несомненно, сегодняшние взгляды будут признаны несостоятельными и через сто лет.

Великий итальянский интеллектуал Антонио Грамши (1891-1937) был практически прав, когда назвал нашу общественную идеологию основой для функционирования общества и поддержания власти элит. Идеология помогает узаконить институты и правила, которые предоставляют больше свободы одним и меньше другим - в том числе свободу устанавливать правила. Изменения в американской системе верований, произошедшие после принятия Конституции, должны заставить нас хорошо это осознать. То, что в то время казалось законным и почти не вызывало сомнений, сегодня выглядит ужасно. Это делает понимание процессов формирования и передачи идеологий в обществе крайне важным, и здесь также актуальны идеи Грамши о гегемонии элит. Разумеется, способы реализации этого влияния в XXI веке отличаются от тех, что были при его жизни. Часть II этой книги посвящена тому, как формируются общепринятые представления о смысле свободы.

Слова имеют значение

Современная поведенческая экономика объясняет, что "фрейминг" имеет значение, а это значит, что слова, которые мы используем, имеют значение. Премия за правильный поступок воспринимается иначе, чем штраф за неправильный поступок, хотя в классической экономике эти два понятия могут быть эквивалентны и побуждать к одним и тем же действиям.

Язык свободы в его нынешнем виде ограничивает нашу способность здраво рассуждать о том, какая экономическая, политическая и социальная система наилучшим образом способствует благосостоянию общества - в том числе о том, какая система с наибольшей вероятностью обеспечит значимую свободу и благосостояние наибольшему числу людей. Язык принуждения и свободы стал эмоциональной частью