Несудьба - Эллин Ти Страница 32

Я иду умываться, а потом возвращаюсь к себе, чтобы переодеться и пойти в медпункт перед завтраком, проверить расписание своих и под них подстроиться.

Подхожу к окну и смотрю на бегающую толпу парней, но сегодня там нет Сережи. Там вообще сегодня не «Феникс», и этот факт меня немного расстраивает. Потому что я вчера, как влюбленная школьница из шестого класса, стояла и нагло рассматривала широкую спину Булгакова, бегающего по полю.

Все сама от себя убежать пытаюсь. А куда бежать-то? Везде или тупик, или он, никуда не скрыться. В тупике я быть не хочу, а с ним… А с ним пока страшно.

Спускаюсь на первый этаж нашего домика и делаю себе кофе. Тут стоит просто потрясающая кофемашина, и если парням я запрещаю пить кофе, то сама по утрам прожить без него не могу.

Я выхожу со стаканчиком из домика, иду в сторону медпункта и натыкаюсь на новых бегающих парней. У одной из команд каждый день пробежка по территории, и сегодня это, слава всем святым, тоже не «Феникс». Не знаю почему, но конкретно сейчас видеться с ним нет желания. Или сил.

Один из пробегающих мимо задевает меня локтем так, что я и сама чуть не падаю и проливаю добрую половину кофе себе на майку. Мне жутко горячо! Я успеваю оттянуть ткань майки от кожи, чтобы не получить ожог, и пусть вода уже не кипяток, но все равно очень горячая и было бы жутко больно.

– Осторожнее, кретин! – кричу я ему вслед больше от отчаяния, чем от желания с ним поссориться, но он воспринимает это сильно иначе.

Огромный двухметровый шкаф, у которого рука шире моей спины (как он с такой комплекцией в хоккей-то играет?), выходит из дружного строя и идет ко мне на встречу, зло прищуриваясь.

Он же не ударит девушку, да? Хоккеисты же все джентльмены до мозга костей, это же не миф? Или… Вид у него такой, словно он готов одним ударом мне по макушке треснуть и вбить меня как столб в землю.

Нет, а что злиться-то вообще? Это не у него из-за меня майка вся в горячем кофе, испорченное настроение и уже три минуты опоздания на рабочее место. В конце концов, думать головой и смотреть по сторонам хоть иногда не мешало бы.

– Повтори, – говорит он, подходя ко мне. Боже! Я едва достаю ему до локтя. Я со своей комплекцией и с обычными людьми не слишком большой смотрюсь, а с этим лосем так подавно.

– Я попросила быть осторожнее, – произношу уже спокойнее, потому что где-то на краю моего сознания все еще лежат остатки инстинкта самосохранения.

Кофе уже перестал быть горячим, конечно, и я отпускаю майку, скривившись от неприятного и липкого ощущения на коже.

А он все стоит. Причем просто стоит и смотрит на меня как на невоспитанного ребенка. Да-да, мистер лось, я ребенок, а детей бить нельзя, можете идти, иначе я пожалуюсь маме.

Блин, да когда там пробежка кончается? Где мой «Титан»? Мне очевидно требуется помощь! И слава богам, пока не медицинская.

– Ты назвала меня кретином, – оживает шкаф. Боже, серьезно? Задела самолюбие? Какой кошмар.

– В первую очередь я попросила быть осторожнее. Я чуть не упала и не оставила себе ожог из-за вас.

– Меня? Это ты выперлась на середину дорожки.

– Я шла по самому краю, не моя вина, что вы занимаете большую ее половину. А теперь спасибо за испорченную майку, день и настроение, мне пора идти. – Я выдавливаю из себя самое жалкое подобие улыбки в мире и разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за руку, возвращая на место. И хватает очень больно. Очень! Чуть выше локтя он спокойно обхватывает мою руку двумя пальцами, но мне совершенно это не нравится.

– Отпустите, мне нужно идти, – говорю, надеясь, что голос не дрожит позорно.

– Слушай сюда. – Он наклоняется ко мне, и от этого становится еще страшнее. – Я понятия не имею, кто ты такая, но за языком своим надо следить, поняла?

– А то что? – звучит где-то сбоку, и клянусь, мне сильно все равно, кто это, я просто выдыхаю в облегчении и прикрываю глаза. – Ударишь девушку, которая в четыре раза меньше тебя?

– Слышь, мужик, тебе какое дело? Иди куда шел.

– Я сюда и шел. – Мне на плечо ложится тяжеленная рука, и я открываю глаза, замечая Лешку Захарова. Ты же мой хороший.

– И руку свою убери. – Еще один голос и еще одна рука на моем плече. Это Колосов.

А потом подходит Сережа, обнимая меня сзади за талию, Савельев, который за шкирку отводит этого бугая куда-то на разговор, и еще вся команда «Феникса», вообще-то, спасая меня от этого тугодума.

– Мальчики, – говорю я, всхлипывая от адреналина. Я правда очень испугалась. Колосов и Захаров убирают свои руки, спасая мой позвоночник от угрозы перелома, а Сережа так и стоит сзади, обнимая. Сейчас я не против. – Спасибо вам большое. Он идиот какой-то, сам меня толкнул, а потом разбираться пришел.

– А где защитники-то твои? – хмыкает Сережа. – Что-то не видно их на горизонте.

Самое время померяться достижениями, конечно.

– Не знаю. Главное, что вы были рядом, – решаю потешить их самолюбие и говорю это с улыбкой. Между прочим, очень искренней.

– Конечно, были, – улыбается Егор. Он всегда улыбается. – Ты же наша.

Он подмигивает мне, и они уходят, оставляя нас наедине с Сережей. Он все еще нагло обнимает меня и прижимается сзади, уложив подбородок на мою макушку, словно ни у него, ни у меня нет каких-то дел и нам никуда не надо спешить.

– Сереж…

– Еще минутку, – бормочет он, и я почему-то думаю, что стоит он с закрытыми глазами.

– Мне правда идти надо, перед завтраком есть дела. – Я убью себя за то, что сейчас скажу, но… – Подожди меня минутку, пожалуйста, я сменю майку и, если хочешь, ты проведешь меня до медпункта, чтобы больше никакой лось на пути мне не встретился.

– И олень, – говорит он, явно намекая на Макса, но я только закатываю глаза и убегаю в свою комнату.

Меняю майку со скоростью света, но все равно слышу, что по спальням начинают расходиться парни. Черт-черт-черт, если они вернулись с пробежки, а Сережа еще там, то сейчас точно будет еще один конфликт!

Я так быстро бегу, чтобы его предотвратить, что