Полуночная земля - Евгений Шпунт Страница 34

Когда рощ и лесков стало попадаться все меньше и меньше, а равнина окончательно сменилась пологими холмами, Мартин сказал что теперь они точно находятся в землях Карлейна.

— Ты жил где-то здесь? — Леу оглянулась по сторонам, а он покачал головой и слегка улыбнулся.

— Нет, на севере, почти у самого побережья. Это еще в нескольких днях пути отсюда.

— Зато здесь, совсем рядом, начинаются владения двора Белимар, — заметил Каэрден. — Если бы не осада, мы могли бы, думаю, остановиться там, чтобы отдохнуть.

Мартин удивился.

— Здесь, в Карлейне? Но у нас почти нет лесов, только холмы и вересковые пустоши.

— Именно, холмы, — ответил королевский посланник. — Под холмами здешние фаэйри и живут. Я думал, тебе это известно.

Мартин тогда смутился, хлопнул себя по лбу и пробормотал, что совсем забыл об этом, а Каэрден повторил, что из-за блокады эльфийских дворов венардийцами это все равно не имеет значения.

— Пробраться к воротам мы, может, и сможем, — добавил он. — Но разве что ночью. А скоро рассветет. Так что самое большее, на что мы можем рассчитывать — разве что взглянуть на холмы Белимар издали.

А потом, когда солнце только показалось над горизонтом, и покрытые снегом склоны замерцали под его лучами, оказалось, что в округе пусто и тихо. Ни дыма от костров, ни следов от сапог и подкованных конских копыт, ни палаток — венардийцев тут как будто никогда и не было. Каэрден сверился с картой — все верно, здесь начинались земли двора фаэйри.

— Не нравится мне это, — проговорил он, хмурясь. Леу, наоборот, обрадовалась. Раньше она никогда не встречалась с фаэйри чужих дворов, только слышала о них — кажется, Чертоги посещали посланники откуда-то с востока, но это было еще до ее рождения — и ей не терпелось познакомиться со здешними обитателями. Ну и конечно взглянуть на их подземные жилища, а самое главное — наконец отдохнуть в тепле.

— Наверное, солдат отозвали, — сказала она. — Завеса ведь, помнишь? Венардийцы не могут попасть во владения фаэйри, даже вход под холмы не видят. Им надоело сидеть тут и мерзнуть и они просто ушли.

Каэрден снова нахмурился и покачал головой.

— Ее нет, — сказал он.

— Кого?

— Завесы. Когда я вошел в ваш лес, то ощущал магию Дайну, которой она окружила свои владения. Меня завеса не остановила, я ведь тоже фаэйри, но я чувствовал ее. А здесь я ничего похожего не ощущаю. Здесь… — Каэрден на миг замолчал, подбирая нужное слово. — Здесь ничего нет.

Они шли еще какое-то время, и в распадке между двумя невысокими холмами, в снегу, Мартин нашел что-то, подобрал и молча показал им — пояс, богато украшенный белыми камнями и вышитый серебром, и хорошее настроение Леу, которое после слов Каэрдена стало таять, пропало совсем, а в груди стало тревожно покалывать. Посланник Высокого Престола обнажил меч и шел впереди, приказав им держаться у него за спиной, и он же первым увидел ворота, массивные ворота из дерева и металла, врезанные в склон. Они были закрыты, но не заперты.

А то, что было потом, Леу очень не хотелось вспоминать.

Широкий коридор почти незаметно уводил вниз. Было бы совсем темно, если бы не камни, вкопанные в землю у подножья несущих столбов. Они попадались через каждые двадцать-тридцать шагов, массивные и тяжелые, испускающие слабый мертвенно-голубой свет; остановившись у одного такого камня, чтобы разглядеть его получше, Леу заметила на поверхности трещины и зазубрины, будто кто-то пытался разбить камень киркой или молотом. Стены раньше были покрыты гобеленами, но теперь от них остались жалкие обрывки под самым потолком — похоже, ткань грубо сдергивали и рвали — под ногами расстилался мягкий ковер из травы, правда, пожухлой и мертвой, почти черной.

И еще были тела.

Фаэйри, все как один с вьющимися светло-каштановыми волосами, мужчины и женщины, исколотые и изрубленные, попадались везде. Первые трупы попались им вскоре после того, как они миновали первый светящийся камень — Леу вскрикнула от неожиданности, сменившейся ужасом, и прижалась к Мартину, а Каэрден, теперь мрачнее тучи, предложил им не ходить дальше, а подождать его здесь, у входа.

— Ничего, — ответила Леу. Она старалась взять себя в руки и говорить спокойно, хотя сердце колотилось как бешеное, а руки дрожали. — Все равно мы их уже увидели. Мы пойдем с тобой.

Мартин молча кивнул и его ладонь ободряюще сжала ладонь Леу. Ей стало чуть легче.

Тела лежали в мертвой траве коридора, на развилках, где в стороны от него отходили галереи поуже, в залах, где в стенах и под сводчатыми потолками еле-еле мерцали светящиеся камни, которым неизвестные мастера придали форму цветов и звезд; многие в неестественных позах, как будто их, уже мертвых, двигали, что-то делали с ними, а потом швыряли назад, на покрытые темными пятнами резные плиты пола. Некоторые были без обуви, другие раздеты по пояс или полностью обнажены.

Леу было трудно дышать. Она не чувствовала, куда ступает, глядела вокруг себя расширившимися от шока глазами, а в голове билась одна мысль — что случилось с завесой? Как венардийцы сумели пробиться сквозь нее?

Снова мертвые фаэйри, кровавые разводы на полах и стенах, черные в призрачном свете камней, иногда попадался пустой перевернутый ларец или обрывок одежды, но это и все — залы двора Белимар были пусты, темны и безмолвны.

— Обнесли подчистую, — глухо заметил Каэрден, и его голос эхом отозвался под потолком. — Утащили все, что можно, даже одежду с мертвецов. Бросили их здесь, и они не могут уйти по лучу. Мы должны помочь им.

Леу подняла на него растерянный взгляд.

— Что?..

Королевский посланник вздохнул, оглядел лежащие вокруг тела, и ответил не сразу.

— Ты знаешь, что бывает с фаэйри, когда они погибают или устают жить?

— Они засыпают, — нерешительно сказала она. — И… раньше мне рассказывали, что их внутренний свет уносится в Полуночную