Эхо потопа - Алексей Лопырев Страница 48

— Ничего определенного. Но пашем мы с тех пор, как проклятые.

— А кто вы собственно такие?

— Мы жители долины Басбидира. По древней традиции, первенцы каждой семьи, будь то мальчики или девочки отдаются в услужение Месалиму. Как вы, наверное, уже поняли, я один из таких первенцев.

— Зачем ваши родители добровольно обрекают на такую судьбу своих детей? — задала вопрос Слания.

— Ларанаи отвергли веру во Всеотца. Многие считают, что это можно искупить только кровью.

— Всё понятно — ответил Терес — ты можешь идти.

Дело слегка прояснилось — Месалим оказался не просто воителем с загадочными целями, а лидером ордена воинов-фанатиков, которые готовы были умереть за цели своего лидера. В кого они верят? Даже если они и говорят, что их бог — Всеотец, так ли это? И что смущало Тереса больше всего — он играл в этих планах не последнюю роль. С этой мыслью, Терес провалился в сон.

Утром, Терес проснулся от того, что Слания пыталась расшевелить его. Сам по себе этот факт был чем-то невероятным. Он чувствовал себя разбитым — кружилась голова, мучил жар, глаза отказывали открываться. Единственное, что не давало ему вновь провалится в сон — боль в руке. Она зудила сильнее чем вчера.

— А говорят, северяне могут обходится тремя часами сна — пробубнил один из воинов, стоявших рядом.

— Вставай, Терес, все ждут только тебя — произнёс Месалим.

— Терес, с тобой всё в порядке? — спросила Слания.

— Не совсем… Кажется, я заболел — произнёс Терес, с трудом вставая с постели.

— Идти сможешь? — спросил Месалим.

— Вполне — ответил Терес, застёгивая плащ.

Отряд выступил в путь. По началу, Терес чувствовал, что болезненное состояние нисколько ему не мешает в дороге. Разве что, труднее отвлечься на всякие глупые мысли. Но когда первый переход подходил к концу, Терес заметил, что он выдохся сильнее, чем обычно.

Слания, села рядом с ним на привале.

— Где же ты так заболеть сумел?

— В подземелье наверное — усмехнулся Терес — сама помнишь, какая там сырость была.

— Это не совсем похоже на обычную простуду — вмешался Месалим— слишком, неожиданно она наступила.

— Верно. Меня, обычно, такое не берёт.

— Секундочку… Покажи-ка свою рану — сказал Месалим.

Терес разбинтовал руку. Рана до сих пор не зажила, а на месте попадания осколка рука сильно опухла.

— Я как-то забыл спросить — как ты получил эту рану, Терес?

— Пока вы дрались, осколок меча Джехута прилетел мне в руку.

Месалим резко переменился в лице, став хмурым как громовая туча.

— Осколок меча!? Чёрт, это очень плохие новости!

— Господин… — вмешалась Слания

— Не мешай! Не видишь, тут люди делом заняты!

— Осколок — сказала Слания и протянула ему завернутый в ткань кусок металла.

Часть лезвия хопеша, длиной чуть меньше мизинца Слании, легла в руки Месалиму. Он его внимательно осмотрел, а после, облизнул языком, и сплюнув, сказал.

— Плохие новости — клинок был отравлен.

— Чем? — спросил Терес.

— Редкий яд, добываемый из слюны гигантских ящеров с юга.

— Наверное, вы ошиблись — если бы это был яд, то меня он скосил бы сразу.

— Ящеры, о которых я говорил, ведут охоту интересным способом — нападая на быков, они кусают свою жертву один или два раза, а после отступают. А спустя некоторое время, они находят мёртвого быка где-нибудь у водопоя, и начинают спокойно раздирать тушу.

— Яд действует с задержкой? — спросила Слания.

— Да. Яд действует с задержкой.

— Мне писать завещание? — через силу усмехнулся Терес, хотя и понимал, что ситуация очень серьёзная.

— Яд уже распространился по твоему телу. К сожалению, противоядие есть только в Басбидире.

— Умоляю, скажите, что мы до туда успеем! — взмолилась Слания.

— Мы потеряли много времени, и Терес вряд ли увидит ворота Басбидира. Но, у меня есть решение.

— Что вы имеете в виду? — настороженно спросила Слания.

— Я погружу Тереса в летаргический сон. Его сердце почти перестанет биться, дыхание замедлиться до предела, сам Терес впадёт в кому. Это замедлит отравление, и у нас появится шанс его спасти.

— Делай что знаешь — сказал Терес.

Месалим сделал пас руками, произнёс какие-то заклинание и Терес заснул глубоким сном.

…

Далеко на юге, в опаленных солнцем землях Нурагии, Нерогабал проводил дни на руинах древнего города у подножья Лугдунских гор, ожидая новостей от карательной экспедиции.

Центр города был оцеплен — туда пускали только по особому разрешению. Но златоликого, приземлившегося у входа в правительственный квартал, пустили без вопросов. Скинув железные крылья, он побежал в храм.

Стража, состоящая из нурагийцев, расступилась, и он оказался на вершине.

Нерогабал вглядывался вдаль. Там, на севере, ещё ничего не подозревающие варвары живут обычной жизнью. Скоро она будет прервана его армией. Не будет ли это слишком жестоко? Хотя, какая разница — варвары с ним поступили бы так же.

— О Великий Нерогабал…

— Итак, ваш отряд был направлен в Исиат — произнёс он, уже предугадывая грядущие ответы

— Мы понесли потери, но…

— Что с войском, которое готовил мой друг? Они не согласились перейти на мою сторону?

— Сожалею, Владыка, они даже не захотели с нами говорить. Переговорщики были убиты.

— А что старина Джехут? Я давно не слышал никаких язвительных посланий от нашего друга.

— Джехут мёртв.

— Мёртв? — едва поведя бровью, переспросил Нерогабал.

— Возможно самоубийство — подтвердил златоликий.

Нерогабал лишь на секунду закрыл глаза, а затем подошёл к посланцу и схватил его за голову. Когтистая перчатка проникла кончиками пальцев под кожу. Посланец почувствовал, как Нерогабал проникает в самые потаённые чертоги его разума, попутно разрушая их. Он пытался вырваться, но его воля была парализована. С ужасом для себя, посланец понимал, что своим донесением, он подписал себе смертный приговор. Бездыханное тело упало на жертвенник, извиваясь в предсмертных конвульсиях.

Из носа умершего полилась густая черная кровь. Окропляя жертвенник, она закипала. Каждая капля разрывала ткань пространства, открывая проход в мир тонких материй. Из разлома потянулись щупальца тёмной энергии, которые заползали в тело посланника. Нерогабал, хоть и не в первый раз видел подобное зрелище, всё равно не мог сдержать отвращения — его человеческая часть, которая всё ещё была жива, всеми силами бунтовала против происходящего непотребства.

Тело посланника поднималось, но было ясно, что в нём жила другая душа. Лицо искривилось в ужасной гримасе, а глаза застилала пелена.

— За что ты его убил, Нерогабал? Он всего лишь говорил то, что увидел — зловеще ухмыльнувшись, произнесла сущность в теле посланника.

— То есть, Джехут за неделю до прибытия, предвидел их приход. Он избил себя, оторвал себе руку. После, он проткнул