Эхо потопа - Алексей Лопырев Страница 50

— Ох, гости пожаловали — сказала она сладким голосом — проходите, проходите, я сейчас всё принесу!

— Благодарю — ответил Нерогабал.

Терес осмотрел интерьер дома. Хотя, снаружи, он показался Тересу хлипким, внутри он был обставлен так роскошно, что этому могли позавидовать даже самые знатные воители Баласдавы: стены были расписаны необычными фресками, полы выложены мозаикой, мебель была изготовлена, наверное, самыми искусными плотниками. Девушка ушла в другую комнату. Терес и Нерогабал легли на ложа, обшитые алым как кровь бархатом.

— Ты её знаешь? — спросил, удивлённо Терес.

— Нет — ответил Нерогабал, изображая удивление — а в чём дело?

— Просто, это так непринуждённо, будто вы знаете друг друга уже много лет… будто вы любовники — выдал Терес.

— Ты видишь, что я говорю с девушкой, и единственная мысль — отношения — какие вы северяне ограниченные.

— А что у тебя с семьёй? — спросил Терес.

— В каком смысле? — лукаво улыбнулся Нерогабал.

— Ну, может у тебя возлюбленная есть или жена? — недоумевая пояснил Терес.

— Ах, непросвещенные — что есть ваша семья, если не рабство? — усмехнулся его собеседник.

— Рабство? — удивился Терес — Что ты несёшь!?

— Вы добровольно отказываетесь от свободного выбора — выбираете одного партнёра и, что особенно смешно, клянётесь в верности! — рассмеялся Нерогабал.

— Что же в этом рабского?

— Ну разберемся на твоём примере, Терес. Допустим, ты создал так называемую семью с этой девчонкой, которая тащится за тобой ещё с самих гор. Ты поклялся ей в верности, вы наплодили детей. А что потом?

— С чего вдруг ты вспомнил рыжую девчонку?

— Не в этом смысл — парировал Нерогабал — Пройдёт несколько лет, она из красивой девушки превратится в сварливую бабу. Приходя домой, ты будешь видеть детей, жадно требующих от тебя всего что можно и нельзя. Такую судьбу ты хочешь, друг мой?

Терес был возмущён. Будь у него под рукой меч или хотя бы кухонный нож, он несколько десятков раз всадил бы его в живот этому нахалу, а потом вырезал бы ему язык и скормил собакам! Но он всё же, сохранял внешнюю сдержанность — битва шла не на его поле.

— А разве можно по-другому? — ответил Терес, стараясь скрыть своё возмущение под маской заинтересованности.

— Мы живём по-другому. Нам не ведомы глупые ограничения примитивных верований. Признайся, Терес, глубоко в душе, ты хочешь себя ни в чём не ограничивать, хочешь быть сам себе царём и богом!

— Не ограничивать в каком плане?

— Во всех. Только отбросив все ограничения, можно достичь истинного величия. Перешагнув все запреты, можно увидеть мир во всех его красках. Не понимаешь? Назови хоть одну объективную причину для этой вашей моногамии, воздержания в удовольствиях, преклонения перед стариками. Что тебе это даёт кроме досады и неутолённой жажды удовольствия?

Терес был сбит с толку вопросами Нерогабала и не смог ничего ответить.

— А причин для этого нет! Кроме одной — ваша слепая преданность Всеотцу. Подумай, только из-за того, что тебе навязали страх перед вашим божеством, ты стал таким какой ты есть — зажатым предрассудками и страхами человеком.

Терес задумался, и к собственному удивлению, заметил, что Нерогабал может быть прав — многие запреты, табу и прочие ограничения он выполнял лишь из страха потерять что-либо. Хотя, разве это так противоестественно?

Девушка вернулась. Она поднесла гостям трапезу — мясо, фрукты, вино.

— Я не голоден — сказал Терес.

— Ну же, путник — ласково начала девушка — угощайся.

Терес не мог устоять перед её обаянием и начал есть. Никогда раньше ему не приходилось пить такого вина. «Это иллюзия! Берегись, Терес!» — послышался голос у него в голове, но Терес не придал ему значения.

Темнело. Терес почувствовал неестественную тягу спать. Как такое возможно? Он же вроде как во сне?

Его провели в комнату, и рядом с ним легла эта девушка. Всю ночь она рассказывала ему о том, как хорошо они живут.

С её слов, жизнь в эту эпоху была ни чем иным, как раем — люди не распахивали полей а жили охотой и собирательством, но в отличие от одичалых козерогов смогли сохранить цивилизованность: они жили в огромных городах и в небольших селениях. Всё свободное время, которого у них было более чем в избытке, они тратили на занятия искусством и наукой. Терес слушал её рассказы, и парализованный её красотой, не смел раскрыть рта. Стоило ли ей сказать про то, что через некоторое время всё это разрушится, а она погибнет?

— Слушай, а как твоё имя, девушка? — пораженный собственной нелепостью проговорил Терес.

— Разве это так важно? — неожиданно введенная в ступор ответила она.

— Наверное, это и правда не важно. Потому что я тебя уже точно не увижу больше никогда.

— Почему?

— Не могу сказать — ответил Терес.

— Разве ты не хочешь остаться здесь? Чтобы я была с тобой, а ты со мной?

Терес разделил с ней одну постель. Это должно было стать прекрасным моментом, но он чувствовал себя в высшей степени паршиво. Как-то это всё было неправильно, неестественно.

Ночь прошла очень быстро и нельзя было однозначно сказать, было ли то особенностью допотопного мира или же иллюзий Нерогабала. Терес даже не успел заснуть. «Идем мой друг, у нас мало времени» — сказал вошедший в комнату Нерогабал.

Терес вышел из дома, и невольно взглянул в небо. Ещё не успело взойти солнце, и в рассветных лучах до сих пор виднелись падающие звёзды.

— Наверное ты думаешь, что это красиво — сказал Нерогабал — быть может, в этом печальном моменте и есть своя эстетика.

— Что же в этом печального?

— То, что падающие звёзды — осколки огромной кометы, врезавшейся в луну.

— Подожди, осколки кометы? Тех огней, что проносятся в небе, знаменуя несчастья и беды?

— Да. Только на самом деле это не огни, а огромные глыбы льда. Эта комета, своими размерами была такова, что приземлись она на землю, появился бы огромный горный хребет, больше Зунлмарских полей.

— Удивительно.

— Её осколки уже сейчас начинают падать на землю — проговорил Нерогабал, и, в подтверждение его слов заморосил дождь — Скоро, на земле не будет спасения от воды. Перенесёмся немного вперёд.

Терес зажмурился и оказался на вершине башни в каком-то городе. Скорее всего, как-то так выглядел Исиат в годы его рассвета.

Небеса были черны как ночь. Из них извергались тонны воды. Ливень смешался