История следопыта - Роман Минаков Страница 6

Проехав до конца ристалища, рыцари повернули коней и медленно поскакали обратно. Проезжая мимо друг друга, никто из них не проронил ни слова и даже не посмотрел на противника. Левая рука Алана, которой он держал щит, онемела. По пути в свой угол он периодически ей потряхивал, сжимая и разжимая пальцы.

Доехав до исходного рубежа, воины развернули лошадей и стали ждать, пока оруженосцы принесут новые копья. Подгоняемые шумом толпы, бравые помощники двигались довольно шустро, и уже через несколько мгновений рыцари были при оружии. Под звук трубы оба рыцаря снова понеслись навстречу…

Затаив дыхание, зрители смотрели, как сближаются друг с другом две смертоносные силы. Снова Алекс почувствовал вибрацию ограждения и сжал кулаки, молясь о том, чтобы Алан вышел победителем. «Три, два, один…», — отсчитывал он про себя секунды до столкновения.

Треск, раздавшийся в этот раз, был ещё громче. И если публика за ветерана особо не волновалась, то за здоровье Алана пора было начинать беспокоиться. От удара молодой рыцарь накренился в левый бок и повис на лошади, потеряв сознание. Придя в себя, он увидел, что лошадь уже почти довезла его до противоположного конца ристалища. Легендарный рыцарь с трудом выровнялся и постарался поудобней сесть в седло.

Вновь победитель был не определён, и рыцари поехали на третий заход. Томас выглядел свежим и держался, как ни в чём не бывало, будто только что об него не сломали два деревянных копья. Алан же едва держался в седле и невольно заваливался вперёд. Легендарный воин не чувствовал левую руку, конечность онемела и держала щит уже просто по инерции. В груди болело и саднило. Рыцарь понимал, что после таких сильных ударов, синяками дело не обошлось. Во рту чувствовался солёный привкус крови, что означало только одно — внутренние органы имеют повреждения. Судя по боли, пронизывающей его тело при каждом шаге лошади, у него были сломаны несколько рёбер.

«Да он, верно, смерти моей хочет?!» — пронеслось в медленно затухающем сознании. — «В прошлый раз было легче…».

Шум толпы, аплодисменты, отдельные выкрики — для Алана всё смешалось в один монотонный гул, который он уже не мог разобрать на составляющие. В голове гудело, а в ушах появился звон. Глаза застилал солёный и жгучий пот. Он пытался проморгаться, но слизистая оболочка всё равно продолжала саднить. Воздуха в шлеме стало не хватать, отчего дышать становилось всё тяжелее.

Кто-то стоя́щий рядом с Алексом саркастически хмыкнул:

— Всё, кончился народный любимец!

— Да, недолго сияла звёздочка, — согласился второй.

«Нет! Не верю!» — подумал мальчик и дрожащим из-за подступающих слёз голосом крикнул находившемуся в этот момент неподалёку от него Алану:

— Вы не можете проиграть!

Услышав эти слова, рыцарь с трудом повернул голову, чтобы посмотреть, откуда доносилась речь. Он увидел сидевшего на ограждении хрупкого подростка, у которого блестели глаза, а подбородок слегка подрагивал. В глазах мальчика читались мольба и надежда.

«Соберись уже!» — скомандовал себе Алан. В следующий миг раздался очередной звук трубы…

Забыв про боль в груди и онемевшую левую руку, которая уже не так крепко держала щит, Алан понёсся навстречу Томасу. За те секунды, которые были у него в запасе до момента столкновения, легендарный рыцарь поднял в своей памяти все хитрости и уловки боя, которым он обучился за годы жизни. Алан понимал, что ещё одного удара от Томаса он не перенесёт и если сейчас не воспользуется своим последним шансом, то для него всё будет кончено. Заключительную часть этой мысли молодой воин пытался гнать от себя как только мог, но она упрямо лезла в голову.

Благодаря природной наблюдательности, которая не раз спасала Алану жизнь, он заметил слабую сторону своего соперника. Ахиллесова пята Томаса заключалась в том, что последний при всей своей нечеловеческой силе долго прицеливался. Единственно верным противодействием в таком случае была тактика внезапного притормаживания, суть которой заключалась в неожиданном для соперника замедлении лошади перед самым столкновением. В результате этого, заранее рассчитанное противником место, время и точка удара смещались, а быстро сориентироваться такие люди, как правило, не могли.

Рыцари мчались на всех парах. Большинство собравшихся людей в своих мыслях уже видели, как Алана уносят с поля, и не факт, что живого. Его болельщики, которые в начале турнира распевали песни и сочиняли стихи в честь ожидаемой победы Алана, теперь сидели с поникшими лицами. Все понимали, что эта схватка решающая. Воздух от повисшего в нём напряжения стал неестественно тяжёлым и ощущался почти физически. Сидящий на балке Алекс, сжал кулаки, молясь за своего кумира, как будто это могло тому как-то помочь.

Над ристалищем в последний раз в этот день повисла символическая тишина. Солнце медленно катилось к горизонту и над землёй начали розоветь облака, отчего на всё вокруг ложился нежный оранжево-розовый оттенок. Вечерний ветер заметно стих и уже практически не ощущался.

Несущиеся навстречу друг другу лошади вырывали клоками из-под себя землю вперемежку с песком. Животные непонятным образом чувствовали, что этот заход последний, поэтому вкладывали в забег всю оставшуюся на сегодня силу. Гулкий топот копыт передавался вибрацией через землю всем предметам и стоя́щим поблизости людям. Предвкушая скорую развязку, словно хищник, учуявший запах свежей крови, Томас раз за разом подстёгивал несущегося во весь опор коня, отчего тот к моменту столкновения уже летел подобно стреле, выпущенной из туго натянутого арбалета.

В следующее мгновение, когда между рыцарями оставались считанные метры, Алан, превозмогая боль левой руки, резко потянул на себя уздечку, отчего конечность тут же прострелило и она безжизненно повисла вместе с пристёгнутым к ней щитом. Лошадь послушно замедлила ход, и в ту же секунду молодой рыцарь почувствовал, как по его щиту скользнуло что-то твёрдое. Собрав остаток сил, Алан направил копьё в середину расплывающегося в глазах силуэта соперника и через обжигающую боль толкнул орудие вперёд.

Когда Алан остановил лошадь, воздух разрывался от шума ликующих зрителей. Собравшийся народ не верил своим глазам. Рыцарь, которого они уже успели списать со счетов, был цел и, не считая нескольких сломанных рёбер, практически невредим, в то время как изначальный фаворит лежал на песке.

Алан слез с лошади и, подняв забрало своего шлема, помахал рукой аплодирующей публике. Кто-то смеялся, радостно выкрикивая имя победителя, кто-то не мог сдержать слёз, настолько драматично выглядел со стороны финальный поединок.

Повинуясь природному благородству, Алан повернулся в сторону лежащего на земле противника, и направился к нему, чтобы помочь