Дороги Сонхи - Антон Орлов Страница 66

За молоком хвостатое племя бегает в людские поселения, пробирается тайком в хлева и загоны. Скотине с этого никакого вреда, да и хозяева не в убытке – мучахе много не надо, вдобавок она может подлечить своим колдовством занемогшую корову, козу или овцу. Поэтому крестьяне, даже если заподозрят, что к ним на двор повадилась мучаха, обычно об этом не болтают, и охотников за кисточками спроваживают: мол, нету здесь таких, и никогда не было.

Открыв глаза, Тунанк Выри увидела высокую девушку с двумя косичками золотисто-ржавого цвета. Гостья улыбалась до ушей, на загорелом лице пятнышками темнели веснушки. На ней было голубое платье с вышитыми перламутровой нитью стрекозами и кувшинками. В одной руке она держала кружку с молоком, в другой стеклянный пузырек, а локтем зажимала под мышкой ворох разноцветного тряпья.

Человек на изнанке?.. Может, кто-то из чворков ее сюда привел?

В следующее мгновение мучаха поняла, что перед ней вовсе не человек, другое существо.

– Первым делом выпей вот это, – гостья присела на корточки и поставила пузырек. – Это зелье, чтобы ты понимала сказанное с первого раза. Во флаконе зелье, которое позволит тебе понимать с первого раза все, что услышишь, выпей.

Мучаха отвинтила пробку и проглотила содержимое.

– Ну, давай знакомиться, – заговорила девушка, выдержав паузу. – Во дворце меня все знают, как придворную даму Веншелат, а для посвященных я Венша – хранительница города. Правда же, он красивый? Понравился?

– Похож на ковер… – только и смогла вымолвить ошеломленная Тунанк Выри.

– На, попробуй – верблюжье! Небось, такого ты еще не пила?

Благодарная мучаха обеими руками взяла кружку. Чудесное молоко, одновременно и сладковатое, и солоноватое, не смогла остановиться, пока не осушила до дна.

– А это тебе обновки. Если что не впору, портниха подгонит.

Тунанк Выри так и отсиживалась на изнанке в суконной нангерской курточке, заношенной сорочке и вязаных штанах с прорехой для хвоста. Только ботинки в разводах засохшей грязи сняла и поставила в уголке.

Венша разложила перед ней две цветастых юбки, три шелковых туники, светло-коричневую усхайбу – балахон с вуалью, удобно для маскировки, здесь некоторые женщины такое носят, а еще клетчатое платье с отложным воротником и круглую соломенную шляпку с бантом. Вдобавок тонкие, как паутинка, чулки, кружевное белье и пару туфель.

– Сейчас надевай вот это, – распорядилась она, указав на человеческую одежду. – Пойдем гулять по городу, там уже народ выползает, нас увидят. По-своему оденешься, когда мы с тобой побежим на наш базар в Алуду. И давай сюда старые тряпки и обувку, все это надо спалить, чтоб оборвать все концы.

Мучаха и сама об этом думала. С облегчением вздохнула, когда Венша затолкала в мешок ее прежнюю одежду и ботинки, затянула горловину лентой с выписанным тушью заклинанием. Хвала Госпоже Луне, теперь она для Арнахти исчезла без следа, никакой зацепки для поисков у него не будет.

На изнанке дворца было несколько зеркал, и в одном из них, обрамленном бронзовыми змейками, которые шевелились, сплетались в клубки и переползали с места на место, она увидела свое отражение: худенькая девушка с длинной рыжевато-русой косой, в скромном платье и шляпке. Не загорелая, так на то она и мучаха. Туфли с пряжками оказались чуть великоваты, но Тунанк Выри в два счета подогнала их по ноге – научилась этому колдовству у своего бывшего покровителя.

– Зонтик нужен, – критически оглядев ее, сказала Венша. – От солнца. По дороге возьмем. Ах, да, я ведь представилась только наполовину, настоящую меня ты еще не видела! Смотри, оп-ля…

Непринужденно изогнувшись назад в акробатическим мостике и выполнив лихое сальто, она выпрямилась уже в другом обличье. Иззелена-желтоватое лицо с выпирающими скулами, заостренные хрящеватые уши, безгубый рот растянут в улыбке. Зубы мелкие, треугольные, а на голове вместо волос – травяная копна, и над ней вьются крохотные мотыльки.

До сих пор Тунанк Выри видела амуши только на картинках. От неожиданности она охнула, но не сказать, чтобы по-настоящему испугалась.

Амуши мучахам не враги, обычно эти два племени между собой ладят. Малочисленный хвостатый народец умеет читать и способен понимать кое-какие людские премудрости, которые от амуши в силу Условия ускользают – мучахи могут доходчиво пересказать им то, что узнали. Иные ограничения нельзя преодолеть, зато можно обойти. Амуши, в свою очередь, иной раз спасают полезных союзниц от охотников за кисточками.

Тунанк Выри все это знала из книг. Улыбнулась в ответ. Венша снова обернулась девушкой с косичками, пояснив:

– Кувыркаться не обязательно, но так интересней. Ты даже не представляешь, как давно я о тебе мечтала! Я здесь не только придворная дама, я еще и самый главный в Ляране таможенник, подчиняюсь лично Тейзургу. Но теперь есть ты, и таможенные дела я свалю на тебя, а сама займусь театром. А то вообрази: у нас вот-вот начнется репетиция, но тут как раз пришел караван, и надо мчаться проверять, что на этот раз притащили, чтобы продать, не уплатив пошлину. Не беспокойся, я тебя научу всему, что для этого нужно знать. Я пыталась заманить на эту работу здешних мучах, да те не захотели переселяться в город. И вдруг появилась ты, вот это подарок! Ну, идем, – она подобрала мешок, кружку и пузырек из-под зелья.

Дворец еще не проснулся, только из глубины боковой галереи доносилось шорканье веника. Завернули в комнату Венши, та заодно показала соседнюю комнату – «здесь ты будешь жить, рядышком со мной, и на изнанку отсюда можно, вон там в углу», взяли два кружевных зонтика. А когда вышли на крыльцо и окунулись в блаженное утреннее сияние, Тунанк Выри подумала: наконец-то я здесь!

Оттягивал до последнего момента. Впрочем, для этого была причина: он опасался оставлять Хеледику одну, и в то же время не хотел открывать Врата в ее присутствии, тем более, пока она в таком состоянии.

Ведьма по грудь зарылась в песок и большую часть времени дремала, но когда просыпалась, смотрела и разговаривала вполне осмысленно – хотя как будто не бодрствовала по-настоящему, а покачивалась на волнах полудремы. Сказала, что ей не больно, раны зарастают. Когда зарастут полностью, она почувствует. Ни пить, ни есть ей сейчас не надо, да она и не смогла бы, с травмированным желудком. Олосохар о ней позаботится.

Глаза полузакрыты, лицо одного цвета с песком, губы потрескались, но ее кожа не