Грушенька и сын шейха - Зинаида Хаустова Страница 8

Подмывает спросить, что она тогда делала у подмосковного озера так далеко от города, но прикусываю язык. Выбираю нейтральную тему.

— Вам нравится ваша текущая работа? — изучающе рассматриваю девушку, которая под моим взглядом снова скукоживается, будто снова оказалась на собеседовании.

— Да, нравится, — кивает своим словам, — все равно, что читаешь газету целый день, только попутно исправляешь ошибки. Но корректор — вымирающая профессия. Нас вытесняет интернет. Любое правило можно найти за десять секунд. Полки с энциклопедиями теперь тоже никому не нужны, любой факт можно в интернете проверить.

Девушка слегка пожимает плечом, как бы извиняясь за то, что является представителем такой ненужной профессии. Не нужно много ума, чтобы понять, что с самооценкой здесь все очень плохо. Всем своим поведением Аграфена влияет на мои инстинкты защитника. Раньше они срабатывали только по отношению к матери и сестре.

Чувствую потребность как-то подбодрить девушку, вопрос вылетает сам собой.

— А все корректоры такие интеллигентные или только вы? — за вопрос тотчас же получаю награду, Аграфена поднимает на меня свои большие ошеломленные глаза.

— Спасибо за комплимент, я не знаю, — снова пожимает плечом, — один из моих любимых фильмов «Зеркало» Тарковского. Там героиня очень интеллигентная литературный редактор.

— Простите, Аграфена, не могу согласиться, — немного морщусь я, — героиня Тереховой просто истеричная женщина. Вероятно, по причине сексуальной неудовлетворенности. Для меня важный компонент интеллигентности — чувство меры и сдержанность. В вас я это вижу, в ней нет.

Моя визави снова краснеет и опускает глаза в тарелку.

— Глеб, ты совсем засмущал Грушеньку, — вклинивается Аня в наш тет-а-тет, — расскажи лучше, что интересного было на совещании.

Грушенька. Смакую на языке эту форму имени. Очень вкусно ложится.

— Нас касается только решение о сворачивании рекламной активности на время Олимпиады в Лондоне и перенос рекламного бюджета ближе к осени.

Отворачиваюсь от Ани и возвращаю взгляд на Грушеньку, которая, очевидно, пялилась на меня все время, пока я говорил с Макаровой. Снова пойманная на горячем, девушка заливается красным и опускает глаза. О, Аллах, и как же мне удержаться от этого искушения?

— Глеб, а про сокращения ничего не говорили? — опять отвлекает мое внимание Анна.

— Нет, Ань, у нас пока этот вопрос ни разу не поднимался.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — Макарова стучит по столешнице, — у тебя какие планы, Груш?

— Раз ты меня покормила, пойду гулять. Погода чудесная, не жарко. Может зайду куда-нибудь на авторское кино. Не догадалась афишу изучить заранее, — с сожалением добавляет девушка.

— Вы ходите в кино одна, Аграфена? — не могу скрыть удивления в голосе.

— На авторское, как правило, одна. Неудобно для свиданий предлагать артхаус, не всем нравится.

Морщусь от упоминания факта, что мой личный соблазн ходит с кем-то на свидания. На краю сознания пролетает мысль, что отчиму бы понравилась Грушенька. Он тоже большой любитель артхауса. Весь пубертат заставлял меня смотреть кино не для всех. Вызвав тогда обратный эффект и абсолютное неприятие. С возрастом, правда, негатив рассосался. Теперь могу себя тоже причислить к апологетам этого жанра.

— Жаль, что мы не познакомились месяц назад. Пригласил бы вас на Московский кинофестиваль.

— Глеб, мы с тобой не первый год знакомы. Почему ты меня не пригласил? — возмущается Макарова.

— Прости, Аня, ты никогда не говорила, что любишь авторское кино, — пожимаю я плечами.

— Потому что я его не люблю, — невозмутимо парирует Анна, — но на ММКФ сходила бы.

— Хорошо. Через два года приглашу вас обеих, — покорно соглашаюсь и кладу приборы на стол.

— Договорились, Князев, я злопамятная. Даже не надейся, что забуду, — хищно скалится Аня.

Усмехаюсь и качаю головой. Даже не сомневаюсь в хватке Макаровой, именно поэтому и поставил ее своим замом на телемаркетинг.

Смотрю на Грушеньку. Ей, очевидно, хочется поскорее сбежать. Нехотя встаю из-за стола.

— Спасибо за компанию, девушки. Пора работать.

Собираю пустые тарелки на поднос и несу его на стол для грязной посуды. Затылком чувствую взгляд Грушеньки. Не сдерживаю довольную усмешку.

Глава 8. Восторг

Аграфена

Расстаемся с Аней у лифта. Она возвращается в офис, меня же ждет летняя Москва.

Я практически парю над бульварами. Ощущение счастья и новой жизни. Не анализирую свои чувства, просто вставляю наушники в уши. Хочется чего-то жизнеутверждающего. Выбираю ирландский фолк-рок и включаю The Dubliners.

В груди тепло и зреет что-то большое и важное. В теле ощущается приятная легкость. Я лечу мимо рабочих, укладывающих плитку на тротуарах. На губах застыла легкая улыбка, в сердце поселилось томительное ожидание.

Возле детской площадки ко мне бросается девочка.

— Тетя, а ты не видела здесь кошку. Она была такая белая.

В приступе какого-то восторга подхватываю малышку на руки, целую в щеки и смеюсь.

— Ты сама, как маленький котенок, зачем тебе кошка?

Ко мне подскакивает испуганная мама девочки.

— Извините, — тянет руки и забирает у меня свое сокровище, — она очень непосредственная, пристает ко всем подряд, — бормочет женщина, унося дочь на площадку.

Продолжаю свой путь, удивляясь сама себе, и смеюсь. Ну вот, Князев и тут ошибся. Где моя заявленная сдержанность? Напугала бедную мамочку.

Прокручиваю в голове тот момент. На самом деле, совершенно не факт, что он сделал мне комплимент. Интеллигентность — это что-то из прошлого века. Разве сейчас это считается достоинством?

Отнюдь. Ценятся напористость и хватка. Аня — вот героиня нашего времени. Или сам Князев. А интеллигентность — это такой эвфемизм, под которым маскируют покладистость и неумение быть жесткой. Такая антитеза к качествам эффективного менеджера.

Может когда-то это и считалось ценным качеством, но сейчас абсолютно нет. Новое время требует новых героев. А я лишь динозавр уходящей эпохи. Именно это хотел сказать Глеб, а не сделал комплимент, как мне показалось сначала.

Ну вот, разобралась. Все встало на свои места. Конечно же, это не могло быть проявлением симпатии.

Не хочу об этом думать. Хочу просто радоваться солнечным лучам. Ласковый ветерок пробегается по сочной листве. Лето — это прекрасно. У меня новая работа. А еще я влюбляюсь в одного человека. И мне не нужна взаимность. Это будет только мое чувство. Оно будет согревать мое сердце, даже когда лето пройдет.

Незаметно дохожу до «Ролана». Внезапно хочется не артхауса, а кино про любовь. Пробегаюсь глазами по афише. Взгляд цепляется за название «Три метра над уровнем неба: Я тебя хочу». Это же очень похоже на любовь?

В общем, ткнула пальцем в небо. Фильм оказался второй частью, первую я не видела. Любовь оказалась любовным треугольником, что совершенно не