Создание трилогии BioShock. От Восторга до Колумбии - Рафаэль Люка Страница 44

Букер снова остался один. Он пересек мост к дому Комстока – и вдруг оказался посреди зимы. Его встретили статуи трех основателей. Далеко впереди закрылся разрыв. Потом еще один. А потом Букер добрался до двери в здание. За ней он наткнулся на статую Элизабет с надписью «Наша Леди Элизабет». Среди руин полуразрушенного дома бродили жертвы реальностей, наложившихся друг на друга – по сути, подопытные крысы. Лица их скрывали маски основателей. Эти бедняги были вполне безвредны – но лишь до тех пор, пока героя не заметил мальчик в шлеме с огромными ушами-рупорами, которые усиливают все звуки.

Пробираясь по дому, Букер столкнулся с несколькими трещинами в реальности. Из них доносился голос Элизабет: после того как Соловей вернул ее отцу, ее пытали несколько месяцев подряд. А когда Букер наконец-то столкнулся с ней лицом к лицу, оказалось, что прошло уже 72 года. Элизабет стала той самой преемницей, о которой так мечтал Комсток, и «пламенем омыла людские горы». Она призналась Букеру, что сломили ее не пытки, а время – оно убило в ней всякую надежду.

Она передала Букеру записку, где рассказывала самой себе, как не стать той, кем стала она. И отправила его назад в прошлое, в то самое время, когда Элизабет сидела в сифоне, который выкачивал из нее все силы. Когда Букер уничтожил машину, она сразу открыла разрыв в место, похожее на Техас, – там бушевал мощный торнадо. Все, о чем она могла думать, – это избавиться от мучителей, которые приковали ее к креслу. И торнадо уничтожил их. А Элизабет преисполнилась решимости остановить Комстока. Для этого ей и Букеру предстояло попасть на борт его личного цеппелина – «Длани пророка».

«Длань пророка»

Прорвавшись с боем через набитый подручными дирижабль, Букер и Элизабет наконец-то встретились лицом к лицу с самим Комстоком, который стоял рядом с купелью. Он встретил их с распростертыми объятиями. Сначала он омочил руку Элизабет губкой, а потом обратился к ее спутнику: «Я дурак. Я посылал армии, чтобы остановить тебя. Как же я ошибался. Надо было всего лишь рассказать ей правду. Спроси его, дитя, – продолжил он, схватив Элизабет за руку. – Спроси, что случилось с твоим пальчиком. Спроси ДеВитта». У Букера на все один ответ. Он несколько раз с силой ударил Комстока головой о край чаши, а потом утопил в ней.

«Скажи, что он говорил про мой палец?» – спросила Элизабет, но Букер не смог ответить. Однако им нужно было узнать правду. Теперь их путь лежал к статуе ангела Колумбии, где стоял самый большой сифон в городе. Если они уничтожат его, то силы Элизабет уже ничто не будет сдерживать и она сможет найти ответ. В пути на них напали остатки сил Гласа Народа. Чтобы разобраться с ними, Элизабет пришлось призвать Соловья. Тут пригодился свисток, который они забрали с тела Комстока. На нем девушка сыграла ноты C‑A‑G‑E (так в английской транскрипции выглядит последовательность до-ля-соль-ми), как подсказал ей постаревший двойник.

Когда битва подошла к концу, на свистке сыграл уже Букер – и Соловей уничтожил сифон в статуе. Тот взорвался, и ударная волна накрыла наших героев и уничтожила свисток. Разъяренный Соловей помчался к ним. Но Элизабет обрела свои силы – и переместила себя и Букера в одну из иных вселенных. А именно в подводный город Восторг. Соловей остался снаружи, за стеклом, где вода постепенно раздавила его. Элизабет и Букер вошли в батисферу (ту самую, в которой спускался еще Джек), и та вынесла их на поверхность, ко входу в маяк – воротам в Восторг.

Элизабет объяснила детективу, что Восторг и Колумбия связаны между собой. Она попыталась открыть дверь маяка, но ничего не вышло. А потом у нее в руке вдруг появился ключ – и она поняла, что он всегда был при ней. За дверью были сотни, тысячи маяков. «Миллионы. Миллионы миров, разных и одинаковых, – объясняла Элизабет, пока дорога камень за камнем восставала перед ними из морской пучины. – Всегда есть маяк. Всегда есть человек. Всегда есть город». Когда герои вошли в следующую дверь, то увидели другие маяки и другие мосты – на сей раз деревянные, а по этим мостам ходили другие Букеры и Элизабет. «Они все ведут в одно место… где все началось», – сказала девушка.

Место, где все началось

Пройдя через новую дверь, Букер перенесся в 1890 год – в тот самый день и ту самую минуту, когда крестился. Он приблизился к проповеднику Уиттингу, и тот спросил его: «Готов ли ты стереть прошлое? Готов ли ты родиться заново?» Но Букер снова отказался. Элизабет потянула его к следующей двери, и та привела их в кабинет Букера – в тот день, когда Роберт Лютес пришел к нему за Анной. «Передашь девчонку, и долг будет прощен».

Букер решил, что видит тот самый момент, когда ему велят забрать Элизабет из Колумбии. «Правда?» – спросила она. В соседней комнате в кроватке лежала Анна. Букер отказался отдать ее Роберту во второй раз. «Букер… ты не покинешь комнату, пока не отдашь», – сказала ему Элизабет. Теперь она видела все измерения и все варианты событий. Букер подчинился. «А есть выбор?» – прошептал он, передавая дочь Роберту. Тот ответил, что долг уплачен и Комсток отпустил ему все грехи. Букер вышел из комнаты – и оказался в лодке, которая везла его к маяку. Перед ним сидела Элизабет. «Я помню, что я помню…» – пробормотал он. «Думаю, хуже уже не будет», – бросила Розалинда, сидевшая на веслах.

Букер попытался было убедить Элизабет, что, раз Комсток мертв, то они могут просто жить как жили. «Мертв? Нет. Он жив – в миллионах, миллионах миров». Элизабет понимала, что нужно устранить зло в зародыше – в тот самый миг, когда оно появилось на свет. Толкнув очередную дверь маяка, Букер снова оказался в прошлом: на улице, по которой гнался за Робертом Лютесом. Там Комсток, пока еще молодой, но уже с бородой, держал в руках Анну. Букер попытался остановить его, но тот шагнул в проход между мирами. Края разрыва сомкнулись на мизинце Анны – и отрезали его. Анна и Элизабет – одна и та же девочка. Букер пришел в ужас.

И снова он перенесся в кабинет. Следующие двадцать лет он провел в унынии, пока Лютесы не пришли и не вытащили его из его берлоги. Когда он попал в Колумбию, то пострадал из-за наложения реальностей и создал новые воспоминания из старых. В лодке он наконец вспомнил: