Алекс Тарн - Вот пришел Кандимен

Алекс Тарн

Вот пришел Кандимен

Муж, Котов Сергей Прокофьевич, он же Котик, он же Джон "Калико Джек" Рекхэм.

Жена, Котова Анна Амбруазовна, в девичестве Бонина, она же Лапа, она же Анна Бонни.

На сцене — стандартная обстановка гостиной в городской квартире среднего достатка. На стенах, вперемежку с семейными портретными фотографиями, висят декоративные сабли с кинжалами, а также — большое зеркало. Из комнаты — три двери: справа — на кухню, сзади — в коридор, слева — в спальню. Перегородка между кухней и гостиной проходит по сцене, так что зрителю видны обе комнаты. Помимо двери в этой же перегородке прорублено продолговатое окно. Муж и Жена сидят перед включенным телевизором. Муж дремлет в кресле. Жена, наоборот, напряженно наклонившись вперед, смотрит на экран. Из телевизора доносится зловещий шепот, душераздирающий крик, затем музыка — фильм кончается. Жена встает с дивана и выключает телевизор.

Жена. Господи-Боже-мой, страсти-то какие… Говорила я тебе: не надо эту гадость смотреть! Теперь вот точно не засну. (возмущенно, глядя на дремлющего Мужа) Нет, ну вы только полюбуйтесь на этого нахала! Сам же мне эту бодягу включил, а сам же и дрыхнет… Котов! Котов!!

Муж. (всхрапывает и поднимает голову) А?.. Что?.. Какой счет?..

Жена. Да при чем тут счет, горе ты мое? Мы ж кино смотрели, ты что, забыл? Ужастик, про Кандимена… ну?.. вспомнил?

Муж. Ага… точно… чего-то припоминаю. Ну и чем там кончилось?

Жена. Чем-чем… чем такие ужастики кончаются? Море крови… страсти-мордасти… Каждый раз себе говорю — не надо смотреть, не заснешь… а как сяду, так и затягивает, прямо беда.

Муж. (с хрустом потягивается) Да уж… Этот момент с унитазом — ничего. Ну там, где этому головешку оттяпывают. Мне даже понравилось. Он так идет себе… шаг… другой… еще…

Жена. Перестань, у меня и так мурашки по коже.

Муж. (тише, вкрадчиво) шаг… и еще… и еще… А в унитазе что-то шевелится… шевелится… (истошно кричит) Аа-а-а!!!

Жена подскакивает как ужаленная. Муж весело смеется, довольный произведенным эффектом.

Жена. (возмущенно отмахивается) Дурак ты, Котов! Идиот… Знаешь ведь, что я боюсь… дурак! Ой, даже сердце прихватило… ну нет ума — считай калека.

Муж. (посмеиваясь) Да ладно, Лапа, чего ты… Я ж шучу. Уж и пошутить нельзя. Ну не злись, ладно? (обнимает Жену) Ну чего ты так испугалась, дурочка? Ты ж со мною. Я ж тебя в обиду не дам! У тебя на этих кандименов свой Супермен имеется! Я этих кандименов пачками на болт наматываю. Я, посмотри, вон какой здоровый! (втягивает живот, выпячивает грудь и напрягает мышцы) О! Видала?.. Пошли в кровать, я тебя лечить буду, методом фигурного долбления.

Жена. (посмеиваясь сквозь наигранное возмущение) Похабник ты, Котов! И не стыдно?

Муж. (самодовольно) А чего нам стыдиться? Чай, не чужие ведь, а? (по-хозяйски обнимает Жену) Ну то-то же… А то зарядила байду какую-то — кандимен, кандимен…

Жена. (резко закрывая ему рот ладонью, испуганно) Тихо!.. тихо!.. молчи!

Муж. (недоуменно) Что? Да что такое? Ты чего, Лапа, совсем шизанулась?

Жена. (шепотом) Ты уже два раза подряд сказал.

Муж. Что сказал?

Жена. Ну как… слово это. Кандимен.

Муж. Ну и что?

Жена. Ну как — что… ты же сам видел. Это нельзя…

Муж. (теряя терпение) Чего «нельзя»? Ты толком сказать можешь? Что ты все трясешься, как жопа в бане?

Жена. (тоже теряя терпение) Сам ты жопа, да еще и тупая к тому же! В фильме! (указывает на телевизор) Там! Если смотришь в зеркало! (замолкает)

Муж. Ну?

Жена. И три раза подряд! (замолкает)

Муж. Ну?

Жена. Говоришь это слово! (замолкает)

Муж. Ну?

Жена. (срывающимся шепотом) Тогда он приходит.

Муж. (после долгой, недоуменной паузы) Кто?

Жена. (всплеснув руками) Ну ты совсем тупой. Он и приходит, Кандимен. Понял? Три раза, глядя в зеркало, говоришь его имя и все. Приходит.

Муж. (потрясенно) Ты, Лапа, чего — вконец-напрочь отморозилась? Вроде и не зима ведь… Мне психовоз сейчас вызывать или есть надежда на выздоровление? Ау-у-у! Ку-Ку-у-у! Лапуня-я-я! Ты где — тут, со мной или там, в телевизоре, со сказками этими дурацкими? Ты уж реши, моя ягодка. Грейпфрутинка моя ненаглядная. (садится, усаживает жену перед собою, берет ее за руки и начинает терпеливо, как ребенку, объяснять)

Ты вот что пойми, трепетная ты моя телушка. Там (указывает на телевизор) — кино. Кино, Лапа, — это когда актеры всякую хреномуть изображают по бумажке, называемой сценарием, а парень с бородой, режиссер называется, на них кричит матерно… дубль-ве четыре-три-три… мотор! Ну они и выкобениваются кто как может, льют томатный сок ведрами и все такое прочее. А еще один бородач, оператор, это все снимает на пленку, чтобы тебе, дуре, потом показывать. За бабки. Ферштейн? И все. И больше ничего. Полнейшее понарошку. Ферштейн? (Жена кивает) Ну и слава Богу. А то я уже испугался.

Пауза.

Жена. (тихим голосом, испуганно глядя на Мужа) Котик, я все понимаю, но ты все-таки этого не делай, ладно? Ну ради меня…

Муж. (выходя из себя) Тьфу ты, ядрен-нть! Ну что ты скажешь! Ну как тебе объяснить, глупой бабе? Ну хочешь, я тебе докажу? (идет к зеркалу)

Жена. Нет! Нет! Не надо!

Короткая борьба, во время которой Жена пытается оттащить Мужа от зеркала, закрыть ему глаза руками и пр., а он упрямо ее отталкивает. Наконец, Мужу удается повернуться к зеркалу, удерживая Жену на расстоянии вытянутой руки.

Муж. Кандимен! Кандимен! Кандимен!

Пауза. Жена отскакивает от Мужа, затравленно оглядываясь по сторонам. Он насмешливо наблюдает за нею.

Муж. Ну? И что произошло? Небеса обвалились? Кандимен пришел? Ау! Кандимен! Ты где, паря? (начинает заглядывать под кресло, под диван, под стол, в кухонное окошко, ища воображаемого Кандимена) Откликнись, покажись, а то моя тетеха по тебе страдает. Аж зуб на зуб не попадает. Ау! Отзовись, дай знак!

Раздается телефонный звонок. Оба вздрагивают.

Жена. Ай!

Муж. Во! Это твой Кандимен. Звонит передать, что задерживается. Пробки, то да се… дорогу ремонтируют… (снимает трубку) Алло, Кандимен? (смеется) Да не, Димон, это я так… шутю… ага… Да не ты, не ты… ты у нас разве Кандимен? Ты у нас Канди-дат-всегда-поддат… ага… в депутаты. А хотя, знаешь, тебе подходит, честное слово! Димон — Кандимон… А?.. Ну… Ну и я об том же! (смеется) Ага. Да ну?.. Это ж какое число выходит?.. Ну а че… могет быть, могет быть… Дай-ка подумать… Давай так: предварительно мы это дело застолбили… да нет! Предварительно — это считай что точно, но мало ли — знаешь, всякое ведь бывает… жизнь такая, братан… ага… Ну что — что? С Анькой я должен обговорить? Ну вот. Да тут она, тут, куда она с моей шеи денется… Да нет, не поцапались… Да нет, насмотрелась всякого хренобобеля по ящику, а теперь вот глючит… Ну вот… Ну и на работе тоже… Ага… Но это так — на всякий пожарный… (смеется) Не боись, не сгорим. Котовы в воде не горят и в огне не тонут! Ага… Ну давай. Покедова. (вешает трубку, Жене) Димка звонил. Зовет на рыбалку через неделю. Отпустишь? Эй, Лапа! Я с тобой разговариваю!

Жена во время телефонного разговора медленно обходит комнату, как будто заново ее изучая. Она выглядит изменившейся. Движения, раньше уютно-округлые и робкие, вдруг обретают кошачью пластичность, сдержанную силу, заряженную взрывом плавность. Когда она отвечает Мужу, слышно, что и голос изменился. Теперь он ниже, резче, в нем появилась хрипотца.

Жена. (не оборачиваясь) Да катись ты куда хочешь. Рыбалка… Что так, что эдак — нажретесь, как свиньи. Начерта ради этого переться за тридевять земель? Или в костер блевать удобней?