Николай Постарнак - Обыкновенный день

ОБЫКНОВЕННЫЙ ДЕНЬ

ТОТ ПРАЗДНИК

Послевоенное движеньеВосстановления страны...Еще в сердцах не стихло жженьеСреди знамен и тишины.

И скорбны траурные марши,И марши майские гремят.И слез бессмертные помаркиНа лицах пламенно горят.

А мы, умыты и одеты,Простором серым и сквознымИдем, войны великой дети,На Праздник Мирной Борозды.

Гремит оркестрами округа...И было правильно вполне,Что дети первыми за плугомПрошли по выжженной стерне.

Мне нынче видится острееЗемли родной и боль, и власть,Что, каждым зернышком радея,Из ран и пепла поднялась.

Та борозда легла победно.Но стоит лишь закрыть глаза,Как снова на щеке рассветаОна темнеет, как слеза.

По убиенному соседу,По тети-машиной судьбе,По обезумевшему деду,По охолонувшей избе.

И станет страшно вдруг и странно,Что больших не было чудес,Чем праздника того убранство,Чем этот ровный свет с небес.

СТАРЫЕ ГНИЛИЩА 

Старые глинища...Тропка примятая в детство,В детство, что пахнет войною ещеИ разрухой.Старые глинища...Хата с рекой по соседству.В хате ничья,Позабытая всеми старуха.

Пять пацанов.Плутоватых,Никчемных,Бездомных —Горькой слезоюНа впалой щеке у народа...Облаком желтымПылит над замесом солома.Десять картошекСтаруха несет с огорода.

Десять картошек,По паре картошек на брата.Десять картошек,Работой случайной добытых!..Что ж ты молчишь,Опоздавший, застенчивый пятый!Платье потерто твоеИ ботинки разбиты.

Что ж ты молчишь,Словно речи лишилсяИ слуха?Что ж ты молчишьНад водой золотой и зеленой,Словно вот-вотЗапуржит и запляшет солома,Словно вот-вотОдинокая выйдет старуха,

ОБЕЛИСКИ 

Бабье лето высушило травы,Там, где от реки наискосоку заросшей, старой переправыобелиски из досок.

Там земля вокруг пропахла мятой,чабрецом, ромашкой луговой.Спят под обелисками солдаты —облака над головой.

Спят они.Над ними медлит ветер.И ничто не тронет тишины...Тихо так, что кажется, на светене было еще войны.

ПЕСНИ ЛЮБВИ 

Тишина.Золотая.Большая.Дальний всплеск,И опять — тишина.Это, видно, река,Засыпая,Окуней выпускает со дна.

Вздохи трав.Предвечернее вечеТишиныНад покоем полей...Отдохни, человече!..

— Мне почудился скрип костылейВ затухающей песне кузнечика.

Успокойся.Отринь.Нам не время сейчас об утратах...Не печальный пустырь —Новый день зачинается в травах,

Вызревают овсы —Будут с кормом и овцы, и кони.Человеческий сын,Ты в любви эту землюЗапомни.

Эти реки не вспять,Эти чистые луны над степью.Вот — молчок.Вот — опять!Это песню кузнечик затеплил.

Запеваю потому, что запевается.Затеваю потому, что затевается.Лишь бы только допетьЖизнь до донышка.Отковать бы успетьВсем по солнышку.

Чтоб любая изба — не расшатана.Чтоб трубили о свадьбах глашатаи.Чтоб орлами — сыны.Ну а девицы —Не обманницы чтоб, а степенницы.Было чтоб не во вред,Что ни делается...Отковать бы успетьВсем по солнышку.

В дреме любви краткойРеки — твои речи...Песню допел кузнечикИ оборвал струны.

В дреме любви краткойТайны какой вече?Страсти какой ветерИспепелил губы?..

— Это пылал полдень.Это была жатва.И не жалел струныМастеровой счастья.

Если однажды ветерГубы мои остудит,Разве убудет песен?Разве любви убудет?Разве убудет в веснахКипени белопенной?..

Дочь родилась Елена.Дочь родилась Елена!..

Нетленна жизнь,Нетленны наши речи,Пока не пулемет стучитВ ночи,А запевала маленький,Кузнечик,По наковальне маленькой стучит.

Пулямы ще й саблямы козакы-молодцыДалы досыть ворогу огню прыкурыты.Казачья песняВорог мой, постой—покури.Дай хотя бы слово домолвить...Лучших дней моих янтариПолевой повиты соломой.А солома — колых, колыхНа ветрах синевы неблизкой.Птицей, тополем, полем чистымБьют по сердцу любви стволыА все травы шумят вдогон.Под каким бы высоким кровомНи был потчеван, самый кровныйВам, рассветные, мой поклон.А все птицы летят, летятПод застрехи сердца ли, солнца.Подниму воды из колодца:Пейте, птицы, и поле, и сад.Ворог мой, постой—покури.Я по гроб с этой высью повенчан...Русь моя, ты и тихая вербность,И суровый набат зари.Только сердце — колых, колых.А все травы шумят вдогон.А все птицы летят, летят.Только прах — с четырех сторон....У невесты горячи январи.Ты подумай, ворог мой, покури...

А какая она, моя мечта?Оранжевая?..Розовая?..Голубая?..Я спросил у старого сталевара,какая у него мечта.— Красная, — говорит.Я спросил у агронома,какая у него мечта.— Зеленая, — говорит.Я спросил у знакомого летчика,какая у него мечта.— Синяя, — говорит.У мальчишек, гоняющих мяч,я попросил немножко мечты.Насовсем.Согласно засмеялись:«Возьмите».Агроном сказал:«Бери, парень».Летчик сказал:«Дерзай, парень».Старый сталевар сказал:«Будь здоров, пареньБери одну половину —другая уже сбылась...»...Есть у меня мечта.Оранжевая.Розовая.Голубая.

МУЖЧИНЫ 

В пыли оранжевойи в грохотегудели тяжко голоса,когда огромные,как роботы,они взбирались на леса.

Качались ферм стальные лесенки,качался папиросный дым.Они насвистывали песенки,и было все для них простым.

А у меня бугрилась кладка,ложились косо кирпичи.И было мне еще неладномужчиной быть среди мужчин.

И неприветливые внешнеони на помощь шли ко мне.С их грубоватой, строгой нежностьюя был упрямей и сильней.

Завидовал я их уменьюИ ровным взмахам мастерка,и угловатым их движеньям,и жилистым, большим рукам.

Завидовал широким спинам.Как сладко я мечтал о том,что скоро стану сам мужчинойвот в этом грохоте густом.

Еще темны, что мамонты,Дома стоят.И мамонтами краныСпят, не скрипят.

Молчание резонно —Мертвы леса.Но вот — над стройкой соннойСмех, голоса.

Шагают крановщицы,Задиристо-горды.Легко девчонкам дышитсяВ утрах седых.

Легко девчонкам движется —Хрустят ледком.К работе время движетсяЛадком, ладком...

Вот в синеву уходят,В сырую темь.Вот солнышко выводят...— Да будет день!

БОЙ