Галактион Табидзе - Могильщик

Галактион Табидзе. Могильщик

Галактион Табидзе — выдающийся грузинский поэт, народный поэт Грузии (1933), академик АН Грузии (1944). Родился в селе Чквиши близ Кутаиси в семье священника, который был также сельским учителем. Учился в Тбилисской духовной семинарии. Первый же сборник стихотворений (1914) принес ему известность, второй — «Артистические цветы» (1919) — превратил в кумира почитателей поэзии (символически это выразилось лавровым венком «Короля поэзии»). С 1916 года, вскоре после поездки в Москву, где он познакомился с Александром Блоком, Валерием Брюсовым и Константином Бальмонтом, Табидзе начал публиковаться в журнале грузинских символистов «Голубые роги», — впрочем, впоследствии их пути разошлись.

Впечатления от петроградских событий 1917 года, стихийная антибуржуазность и влияние фанатически преданных революционным идеям родственников (жены Оли Окуджава и ее братьев) не могли не отразиться в творчестве Галактиона Табидзе. Однако искренний импульс первых революционных стихотворений («Знамена», «Мы, Николай…», «Не жалуйся на время») со временем растворился в поэтической риторике 1920 — 1930-х годов, служившей поэту своего рода «охранной грамотой» (поэма «Джон Рид», хрестоматийное стихотворение «Революционной Грузии» и т. д.). И тем не менее, вопреки экзистенциальному страху, в «амбивалентной» стихотворной тетради 1920-х годов появляются страницы, свидетельствующие о трагических разочарованиях этой романтической души («Одноглазый», «Родина черного Люцифера», «Родная эфемера», «Воспоминания тех, рассветных дней…»).

Галактион Табидзе был одним из создателей журнала «Мнатоби» («Светоч», 1924). В 1935 году принял участие в работе Всемирного парижского конгресса по защите культуры, на котором его выбрали членом президиума конгресса. Из многочисленных прижизненных изданий его книг следует отметить наиболее любимый автором сборник стихотворений, вышедший в 1927 году, и восьмитомное Собрание сочинений (1937–1947).

В лирике Галактиона Табидзе органично сочетаются вековые традиции грузинской поэзии с постоянным и напряженным поиском нового поэтического слова; его поэзия оказала огромное влияние на все последующие поколения грузинских поэтов. Табидзе удалось пережить сталинские чистки 1930-х годов, хотя его жена, впервые сосланная в 1929 году за фракционную деятельность в Среднюю Азию на два года, в 1937 году снова была арестована и погибла в лагере.

Все это вкупе с болезненной мнительностью (неудивительной в атмосфере тоталитарного общества) и склонностью к алкоголизму, привело поэта к неизлечимой депрессии. 17 марта 1959 года в возрасте 68 лет Галактион Табидзе покончил с собой, выбросившись из окна тбилисской клиники.

Похоронен в Пантеоне выдающихся писателей и общественных деятелей Грузии (Мтацминде). В июне 2000 года Грузинская православная церковь отпустила поэту грех самоубийства. Настоящая публикация приурочена к 100-летию создания одного из самых знаменитых грузинских стихотворений и к юбилею Галактиона Табидзе.

Ты, могильщик, утверждаешь: кто б ни умер, лишь отпели —Вмиг забыт он с окончаньем похоронной канители…Брось, старик. Молчишь ты мудро, говоришь — намного хуже.Здесь, у плит могильных, шутки — неуместны, неуклюжи…Белым снегом на деревьях спят цветов молочных стаи,И земля — до горизонта — вся расписана цветами —Месяц роз. Теплом и светом мир пронизан и наполнен.Полдень. Май. И легким ветром чуть колышется шиповник…Не вдова ли молодая у могилы, в черной шали?Как она сейчас прекрасна, в час божественной печали.Не вчера ли тело друга приняла земля сырая,И за ним она бросалась, гроб слезами заливая, —А сегодня о любимом вновь рыдает безутешно,Плачет днем и плачет ночью — нет покоя, нет надежды…Вновь приходит и садится у немого возвышенья —Как печаль ее прекрасна! Красота как совершенна!Плача, волосы распустит, упадет в слезах горячих, —Этот плач мне душу ранит, сердцу больно, сердце плачет…Но — что делать? Чем помочь ей?.. Тс-с… Прислушайся, могильщик…Слышишь, слышишь стон несчастной — говорит она с погибшим:«Пусть исчезну, как туман, я, как видение ночное,Никогда пусть не узнать мне в жизни мира и покоя —Где бы, как бы ни жила я, — утром, вечером ли, в полночь,Если я тебя забуду, если я тебя не вспомню!..»Ты по-прежнему, могильщик, говоришь: едва отпели —Вмиг забыли с окончаньем похоронной канители?..Что ж, слезам вдовы не веришь — так пойди, открой ворота —Но на этот раз хоронит юноша — невесту… Вот онРвется к телу дорогому, не отходит, плачет… Боже,Так — когда-нибудь — еще раз полюбить он разве сможет?!Он коснулся страшной тайны — заглянул на дно колодца,Безутешно слезы льются, бедный юноша клянется:«Нет на свете больше женщин ни красивей, ни добрее!Никогда мою могилу пусть луч солнца не согреет,Пусть исчезну, как туман, я, как видение ночное,Никогда пусть не узнать мне в жизни мира и покоя —Где б ни жил я, как ни жил бы, — утром, вечером ли, в полночьЕсли я тебя забуду, если я тебя не вспомню!..»Что, могильщик, ты, как прежде, говоришь: всплакнули, спелиИ — забыли с окончаньем похоронной канители?..Но смотри — опять приходит эта женщина — ты помнишь? —К той могиле, над которой распускается шиповник…Вновь над камнем замирает и все так же безутешна…Ворох дивных роз приносит, роз, завянуть не успевших,Ими крест могильный белый украшает, молодая,И — сама с цветами блекнет, увядает, увядает…И тоска в глазах бессонных — так порой душа живаяПо ночам, о прошлом вспомнив, плачет, губ не разжимая…Что ж теперь? Ты снова скажешь, мол, поплакали, попелиИ — забыли с окончаньем похоронной канители?..

Где же юноша, тот самый — хоронил позавчера онЗдесь любимую?.. Всё там же — у могилы, под чинарой,И лицо — желтее воска, и — свечою — тает, тает…Шепчет ей — о чем? — о только им двоим известной тайне…А в глазах бессонных — горе… Так порой, о прошлом вспомнив,По ночам душа живая, губ не разжимая, стонет…Ну, могильщик, вновь ты скажешь, кто б ни умер, лишь отпели —Вмиг забыт он с окончаньем похоронной канители?..Посмотри — вдова сегодня, подняв голову, случайноПрофиль юноши печальный под чинарой замечает,С грустью думает: «Он тоже в своем горе безутешен,И его, наверно, точат, убивают мысли те же…Сколько в сердце человека скорби, муки и печали,Как ты терпишь только, сердце, сколько боли ты вмещаешь!..»Глаз прекрасных взгляд лазурный сострадания исполнен —И в ответ ей тоже смотрит он — взволнованно, безмолвно…Что ж, они поймут друг друга… Нет, поверь, старик, — напрасноУсмехнулся ты, как прежде, на своем стоишь ты — развеНикому ты не был верен и не знал любви огня ты?Эти взгляды — лишь участье. Разве ты не слышал клятвыТой, с которой провожали только что они любимых?..Есть сердца — умеют помнить, есть душевные глубины…Ты не знал печали гордой. Ты не брал высокой ноты!А иначе, как безумный, не смеялся б надо мной ты.Ну и что с того, что парень сплел из свежих роз венок ей?Что с того, что шепчет ей он: «Наши души одиноки.Были прежде мы любимы, но сидим у плит одни мы,Не пробьются к ним в могилы вздохи и воспоминанья.Мы же молоды с тобою, хватит песен поминальных,Стань женой моею, жить мы будем счастливо и прочно,Все печальное, больное — все останется лишь в прошлом…»Перестань, старик, смеяться — видишь слезы вдовьи эти? —Если юноша забылся — слушай, — женщина ответит.Ты, конечно, полагаешь, что она уступит парню?Нет — четырежды не прав ты! Разве не ее губамиКлятва здесь произносилась так недавно? На такоеКто ж способен? Кто смеется, кто так шутит над покойным?..Слушай! — женщина до смерти и любить и помнить может.

Что же женщина?.. О, Боже!..

Робко голову склоняет. «Я согласна, — тихо шепчет, —Горе нас соединило, больно думать о прошедшем.Только будущим живу я… Счастье было, да — погасло…Все печальное, больное — всё забудем. Я согласна…»Что ж, могильщик, говори мне все, что хочешь, — не отвечу…Память… Под могильным камнем остаешься ты навечно…А у них сегодня — праздник. Спят под крышей под одною.Дни идут… К своим могилам не приходят эти двое…И никто уже не сменит роз увядших покрывала, —Спите, кости всех забытых, — вам и вправду надо мало…Спите крепко, спите вечно… А цветы — зачем они вам?Это пышное убранство — для чего оно могилам?..Не до вас живым, их думы сон ваш не обеспокоят.В кои веки довелось вам отдохнуть от жизни, в кои…Да и что вам слезы смертных — не о вас ведь эти слезы…«Все живут — все умирают» — гаснут все земные звезды, —Горе тем, еще живущим, кто о смерти забывает:Серебром расшитый, красный гроб могильщик забивает —С плачем горестным хоронят тех двоих, о вас забывших…Забивает гроб могильщик — как вчера и как обычно…Странной, дикой, горькой мысли улыбаясь, забивает…Знает, знает он, могильщик, как должно быть, как бывает…Отдыхайте, отдыхайте от забот и от событий,Спите крепко, спите вечно, кости всех существ забытых…Когда вдруг — необъяснимо — мной тоска овладевает,Вспоминаю вашу участь и могильщика слова я…

1912