Лаэрт Добровольский - Долговременная огневая… Стихотворения

Лаэрт Олимпович Добровольский

Долговременная огневая

© Л. О. Добровольский, стихи, 2015 г.

© О. С. Дмитриева, обложка

…Правда, что полегли миллионы.Но в статистике правда не вся.Рассыпаются в прах медальоны.Наши правды в песок унося…

Крест немецкий и орден советскийВот и всё, что осталось от нас…Откопали и нас… Наконец-то…Кем мы станем сегодня для вас?..

«Начинаю как будто с нуля…»

Начинаю как будто с нуля.Как костёр новый стих разжигаяНеустойчива дыма струя:То слабеет, почти пропадая.

То взлетает с огнём пополам.Слов незначащих стружку сыруюОбвивая, к опорным словамПодбираясь наощупь, вслепую.

Животворного ветра порывНикогда не бывает в излишкеИ словам, обещающим взрыв,И под лапником зреющей вспышке.

Рухнет мир… Новоявленный Ной —Словознатец пытливый, отыщетСлов останки под толщей земнойНа оставленном мной костровище.

«Есть веко у каждого века…»

Есть веко у каждого века.Что в свой поднимается часИ смотрит век на человека.На каждого смотрит из нас.

Глядит неподкупное око.Свой взор отводить не спеша,И чья-то в смятенье глубокомИспуганно смотрит душа

Встревоженной выстрелом птицей.Понять не успевшей ещё.Что, может быть, дней вереницыВнезапно предел сокращён;

Но чудо бывает, бывает:И листьев шуршат кружева,И к пирсу волна прибывает.Как прежде, и птица жива.

Но всё-таки был не напрасенУдаривший в сердце испуг:Дороже – размыт или ясен —Становится солнечный круг.

И как от утраты случайноСпасённый, глядит человекА око, исполнено тайны.Скрывается веком навек.

Долговременная огневая

«Придёт взрывник… Всему свой срок…»

Придёт взрывник… Всему свой срок..Разрушен Колизей…Бетона серого кусок —Цемент, щебёнка и песок —Я отнесу в музей.

Дорог и судеб грозных днейНемой конгломератНапомнит ярче и полнейСвятую родственность корней:Блокада – Ленинград.

Бульдозер нож опустит свой,И канет в вечность тотКогда-то бывший огневойИ грозной точкой над НевойВ селе Рыбацком ДОТ.

«Долговременная точка…»

Долговременная точка…Точку зрения огняЗащищает оболочкаИз бетона и броня.

Пробуй с фронта, пробуй с тылаВ точку зрения попасть —И доныне не остылаЖажда высказаться всласть:

– С точкой зрения ПриродыСогласуется закон:Ослеплённые народы —Огнедышащий дракон.

Где лавиной вал давиленЗахлестнёт земную твердь —В каждой клеточке извилинНоосферы зреет смерть,

Беспощадной жизни прозаПопирает все права;Там огонь огню угроза. Где не действуют слова.

Страшен самопостиженьемЗагоняемый в загон.Кончит век самосожженьемОгнедышащий дракон…

Точку зрения приемлюЗажигающую светИ вгоняющую в землюНож, заточку и кастет.

«Я, огневая точка…»

Я, огневая точка, —Как вечный часовой;Не вылиняла строчка.Простроченная мной.

Меня, из сотен тысячНе предавших земли.Ни подавить, ни выжечь.Ни выжать не смогли.

Не зарастает метка —Попал осколок в бровь;Прочна грудная клетка.Но что-то ноет вновь.

И чудится порою:Вновь, словно на войне.Идут солдаты строемВ полночной тишине.

Идут незримым строем.Един порыв: – вперёд!Труба вослед героямПрощальный марш поёт.

Застава у СлавянкиУходит за спиной —И встанут спозаранкуЛицом к лицу с войной;

К сражению готовы.Не ведая о том,В чьём доме вскрикнут вдовыИ замолчат потом.

Узка моя бойница.Но кругозор – широк…Не кончена страница,Ещё идёт урок…

Но в празднике народномДороже всех наград —Оставшийся свободнымБлокадный Ленинград.

«Сердце очередью прострочено…»

Сердце очередью прострочено…Замерла на бегу река…Возвращенье домой отсроченоНе на день, не на год – на века.

Я вернусь в обновлённом времени,Я прорвусь сквозь завалы лжи,А пока что крёстным знамениемТень берёзы на мне лежит.

А пока что мои мгновенияИстекают на серый мох.Отправляюсь для пополненияИспустивших последний вздох.

От меня не дождутся весточки —Всё, конечно, поймут и так.Расплывается зелень веточки.Словно тронутый ржой пятак.

Для кого теперь это облакоВ ярком блеске весёлых спиц? —То ли где-то вдали, то ль околоШум прибоя и пенье птиц.

Дом истории

Дому Истории ветхость прилична; к лицуБукли седой бересты и бумажные свитки.Чтобы стремились забвения травы к крыльцуМягким надбровьем надгробий и каменной плитки.

Значили что эти стёршиеся словесаПризрачной тенью от тени минувшей эпохи? —Словно в пустынных покоях слышны голосаПрежних владельцев – их тихие речи и вздохи.

Что исповедовал череп смеющийся сей.Так ли был весел и так ли он был беззаботен.Как на Сенной беспробудно весёлый Евсей —Шут площадной – безобеден и век безработен.

Солнечный ветер и тонкая звёздная пыльЛики явлений стирают, не глядя на личность;В доме Истории с мифами прыгает быль,В диких прыжках попадая во внеисторичность.

Где ты. История, очи разверзни свои.Внемлешь ли толпам людским: их в расщелинах разумНе принимает на веру уроки твои —С материками спускается он к дикобразу.

Невский пятачок

Берега Невы

В потёмках до утраМерещится подвох:Вот взмоет ввысь «Ура!..»,Вот гаркнет «Hande Hoch!»

И содрогнётся твердьВ который раз уже,И понесётся смертьВ слепящем кураже.

Страшнее во сто кратЛетящего свинцаПоднявший руку братНа брата-близнеца.

Сурова память-нитьВ суровые века.Ничто соединитьНе в силах берега —

Ни новые мосты.Гуманности полны.Ни новые крестыНа нивах той войны.

«Здесь слова замирают в теплынь на лету…»

Здесь слова замирают в теплынь на лету.Здесь Нева замедляет движение.Усмиряя свободной волны маетуИ брожение.

Как враги друг на друга глядят берега,В каждом взгляде – достоинство племени…Расцепляет двух братцев сестрица-рекаСтолько времени…

Вот бы звон колокольный над гладью речнойПробудил в берегах покаяние.Но чека поржавевшей гранаты ручнойВся – внимание.

Отойти бы гранате на вечный покой…Жизнь – в бессмертии многообразия;Не предложит гранате сапёр над рекой Эвтаназии.

И лежать ей занозой в подкорке земной.Всею мощью своей нерастраченнойДо последнего слова, до встречи – со мнойПредназначенной…

«Откопали и нас… Наконец-то…»

Откопали и нас… Наконец-то…Словно выпал счастливый билет:Перебраться на должное местоНа ближайшую тысячу лет.

Нам не верится, что откопали;Вздёрнут дёрн, перевёрнут пейзаж..Распознают ли только? – едва лиТайну выдаст разбитый блиндаж.

Правда, что полегли миллионы.Но в статистике правда не вся.Рассыпаются в прах медальоны.Наши правды в песок унося…

Крест немецкий и орден советскийВот и всё, что осталось от нас…Откопали и нас… Наконец-то…Кем мы станем сегодня для вас?..

«Я замёрз… Не могу отогреться…»

Я замёрз… Не могу отогреться…Я прогреться никак не могу…Холодами блокадного детстваЯ оставлен на том берегу.

Где метели, по-прежнему воя.Обречённую жертву ведутНа голодную смерть – без конвоя.Обходя за редутом редут.

Я на том берегу, на блокадном.Где по-прежнему лютый мороз…На пространстве пустом, неоглядномЛьдом и инеем город оброс.

Я на том берегу, на которомПо живому метель голоситИ угаснувшей жизни повторомНи в аду, ни в раю не грозит.

Я замёрз… Не могу отогреться.Хоть тепло и листва молода…Ледниковым периодом сердцаОтзываются те холода.

Ледоход на Неве

Ледовый панцирь сбрасывает Ладога —В который раз пора оледененияС её лица опять уходит надолгоВ гремящей суете отъединения.

Где было поле ровное, единое.Имперское, державно-монолитное —Сообщество разноголосно-льдинноеВ разорванности уз слезопролитное.

От каждой льдины слышно: – Будь по-моему!.И каждая ведёт себя по-разному…Что б им вглядеться в новую промоину.Где бездна неизведанности празднует:

Её безмолвье злобное, утробное —Не вяжется с мальчишеским речением,И каждая из льдин – плита надгробная.Губительным подхвачена течением.

Теснясь и споря, входят в русло невское.Под ними дно останками усеяно —А сколько их и чьи они – известно нам.Глядящим в небо разными Расеями.

Толкутся льдины – плиты наднемецкие,Надрусские, надшведские, надобщие,Надкраснозвёздные и надсоветские.Уготовляя души к разнородщине.

Как люди – льдины. Каждая – в отдельности.И жизнь любой – Вселенная безбрежная.Пустынница безликой беспредельности…Из праха – прах. Из капли – капля прежняя.

«Не бродить по травам росным…»