Александра Паркау - Огонь неугасимый

Александра Паркау

(А. П. Нилус)

Огонь неугасимый

Стихи

Шанхай 1937

Пускай мои стихи не создадут эпохи…

Пускай мои стихи не создадут эпохи,В них нет ни новых форм, ни жгучих откровений;Я собрала печаль, мечты, сомненья, вздохиТрагично гибнущих со мною поколений.

Всех тех, кто воспринял в своеобразной рамеКультуры попранной развенчанное словоИ выброшен со мной бурлящими волнамиВ мертвеющую гладь недвижного былого.

Я мыслю мыслью их, я говорю  их словом,Нехитрым языком спокойной русской речи:Старинным образцам он родственен во многом,И далеки ему грядущих зорь предтечи.

В нем только те слова и те переживанья,Что в городах родных, среди родных просторовВобрали с воздухом мы в детское сознаньеВ журчаньи медленном обычных разговоров…

Я знаю, что мы уходящее,Что стих мой не звонок, не нов,Но связан он болью щемящеюС мечтами прожитых годов.

Я знаю, что слабыми пальцамиЛавинам препон не создам,Что в зодчестве новом скитальцамиУйдем мы к ушедшим отцам.

Что с нас не сорвет настоящееНаложенных прошлым оков…Я знаю, что мы уходящееВ мечтах уходящих веков.

Огонь неугасимый

Мы родились в созвездиях закатных,В лучах тускнеющей зари…Зловещих туч чернели грозно пятнаИ погасали алтари.

Нам с детских лет отцы твердили басниОб отреченьи и любви…Но нет любви!.. Наш бедный век угаснетВ насильях, злобе и крови.

Ползут в изгнаньи годы роковыеИ жизнь убожеством пестра.Мы — искры прошлого, мы тени неживыеУ догоревшего костра.

Но, растеряв все то, что мы любили,Отчизны искаженный ликНе вычеркнем из старой, русской были.Наш подвиг страшен и велик.

С толпой таких же, как и мы гонимых,Изгнанники за рубежом,Огонь негаснущий, — огонь неугасимый, —В сердцах мы свято бережем.

И новый день взойдет среди скитаний —Рассеяв ночи сизый дым…Негаснущий огонь своих воспоминанийМы утренней заре передадим.

Под стон заглушенной гитары

В туманной тиши остекленной террасы,В прозрачных узорах растений;Сидим мы, — печальная, новая раса,Последняя горсть разоренного класса,Гирлянда развенчанных теней.

Заброшены все из России далекойРукою безжалостно мстящей,Без крова и близких, с душой одинокой,Песчинки былого в пустыне широкой,Осколки кометы блестящей.

Интимно и нежно зеленая рамаНас зыбкой стеной окружает.В дыму папирос, как в волнах фимиама,Высокая, стройная, стильная дамаЦыганский романс напевает.

Дрожат и рыдают звенящие нотыПод стон заглушённой гитары,И память сметает дневные заботы,Распахнуты снова лазурные гроты,Недавнего прошлого чары.

Кофейник кипит на окне за колонкой,И в рюмках ликеры сверкают,Лежит портсигар с филигранной коронкой,Измученный мальчик красивый и тонкийТоскливо и страстно мечтает.

В глазах его звезды и синие дали,Знакомые дали столицы…Уносит Нева волны крови и стали;И в злобе страстей, в ореоле печалиМелькают любимые лица.

Мы отжили жизнь, ее ласк не изведав,В терновом венце обреченных,Мы платим за удаль жестокую дедов,За дряблость отцов и за роскошь обедов,За гордость гербов золоченых.

В анналах истории все мы банкроты,И в звеньях кровавых кошмараПодводим забытые, страшные счеты…Дрожат и рыдают звенящие ноты,И тихо им вторит гитара.

На смерть А. Щ

Умер от ран довезти не успелиТщетно пытались помочь.Умер на жесткой, дорожной постели,В поезде, в душную ночь

Утром толпа на платформе шумела,Встретить собрались друзья,Встретили с болью недвижное тело,Мрачный итог бытия.

Боже мой, Боже! По этой дороге,Где он страдал и угас,Где в безграничной, безмерной тревогеВстал его жертвенный час,

В этих равнинах унылых и бедных,В дымке застывших болот,Бешено мчал нас, веселых, победных,Поезд когда-то вперед.

Были мы молоды, сильны и смелыВ те невозвратные дни,Жизни взвивались лазурные стрелы,Станций мелькали огни.

Были мы молоды, — время несется, —Были тогда влюблены,Все это было и вновь не вернется,Как не повторятся сны.

Боже мой, Боже! Как ярко всплываетПризрак былого в тени.В душном вагоне больной умирает,Станций мелькают огни…

Петроград

Загорелось море, курятся болота,Осветилась зелень Невских островов,И качают волны в блестках позолотыЗмеи — отраженья каменных мостов.

Вспыхнул в светлой дымке шпиц адмиралтейства.Грозный Исаакий купол свой зажег,Старые   преданья, старые злодействаНочью покидают тайный свой чертог.

Старый злодейства, старые преданьяДлинной вереницей медленно ползут,В выступах карнизов прячутся страданья,Старые страданья город стерегут.

Вместе с ночью бродят, бродят и колдуют,Плачут над Невою, где поглубже мгла,Про былые тайны вкрадчиво толкуют,Про былые тайны, старые дела.

Ждут, прильнув украдкой, новых преступлений,Ждут, раскрыв объятья, дьявольских гостейВ царство синей жути, в царство смутных теней,Новых преступлений, сумрачных вестей.

Гости прибывают длинной вереницей,С каждым днем безумней, с каждым днем грозней.Саваны их смяты, скошены их лица,Ширятся извивы призрачных теней.

Новые злодейства, страшные деяньяДлинной вереницей медленно ползут.В выступах карнизов прячутся страданья,Злоба и страданья город стерегут.

Памяти Кудряева

Больше сия любви никто же имать

Да кто душу свою положит за други своя.

В моей смерти прошу никого не винить…С грозным вихрем войны и волненийРазвернулась в душе моей скорбная нитьБесконечно тяжелых сомнений.

Чуть зарделась свобод золотая заря,Уж доносятся отзвуки грома,И встает перед родиной, свергшей царя,Новый призрак зловещий — разгрома!…

С этой пыткой в душе слишком тяжко мне житьВ беспредельной тоске ожиданья…Я хотел — бы, чтоб смерть моя стала служитьГромким зовом, будящим сознанье.

Я хотел — бы, чтоб кровь, пролитая в тиши,Каждой каплей горячей кричала,И заснувшую совесть народной душиК единенью в борьбе призывала.

Я хотел — бы, чтоб мой добровольный венецНезаслуженно принятой мукиЗасиял в глубине отрезвленных сердецИ сомкнул общей правдою руки.

И пускай я умру, я умру, чтобы житьЧтоб, омывшись в крови искупления,Мой горячий призыв мог отчизне служитьЯрким светочем дней обновления.

В моей смерти прошу никого не винить…………………………………………………Белый гроб в многолюдном соборе.Собрались здесь друзья его память почтить,Дань любви, восхищенью и горю.

Тонких свечек дрожат и мерцают лучи,Плачет хор в темной арке придела,Блекнут розы в серебряных складках парчи,Безответно холодное тело.

Безответен последний громадный вопросПеред свежей открытой могилой.Чистый светоч погас в море пролитых слез,Грубо смятый чудовищной силой.

Но звучит мощный клич и пробудит ответВ чутких волнах потока людского,Ибо нет крепче чар, выше подвига нет,Как отдать свою жизнь за другого.

Раненный лебедь