Арсений Голенищев-Кутузов - Гашиш. Рассказ туркестанца (В стихах)

Дозволено цензурою. С.-Петербург, 22 мая 1875 г.

Ты видишь, лик мой тощ и бледен;Я нищ и стар; я скорбью съеден.Я был и молод, и богат —Я расточил свое богатство;Промчалась юность; много кратВрагов изведал я злорадствоИ лживую печаль друзей:То казнь была моей гордыне.Уж мне не жаль минувших дней!С судьбою примирившись ныне,Я в поте дряхлого лицаТружусь и жизни жду конца;Но памятен мне день ужасный,Когда, презренный и несчастный,Один, без крова, в поздний час,Я очутился в первый раз.Уж тенью Самарканд покрылся,Народ с базара расходился,Дервиша смолк унылый крик,Закрылся торг, кончались споры…Дородный сарт, седой старик,С усильем надвигал запорыНа двери лавочки; огоньБлеснул в потемках; чей-то конь,Понуря голову, ленивоБрел без хозяина домой.Все утихало, лишь поройПо сонной улице пугливоПеребежать из дома в домСпешила женщина; потом,Как мышь, в тени двора скрывалась —И вновь молчанье водворялось.Счастливый час для богачей!Их ждут объятья жен стыдливыхИль пир в кругу друзей шумливых,При пляске молодых батчей.Уж за стеной раздались клики,И музыки веселый звук,И пляски быстрой топот… ВдругСмятенье, рев несется дикий:Батча лукавый угодил,Восторг собранье охватил;Бегут, и мечутся, и стонут….Но вот опять все звуки тонутВ ночном молчании…ЛунаИз-за садов свой лик являлаИ город сонный освещала.В ту ночь казалась мне онаБледна и зла. Людьми забытый,И к стене прижавшися, немой,С поникшей долу головойСтоял я; злобой ядовитойТомилася больная грудь, —Мне было негде отдохнуть!И о судьбе своей жестокойВ тиши я плакал одинокий;Но нищему внимал Алла;К нему печаль моя дошла:Он помощь мне послал нежданно.Вдруг, вижу я, — передо мнойСтарик с дрожащей головойСтоит; таинственно и странноМерцает беспокойный взглядОчей, луною озаренных;В устах, усмешкой искривленных,Зубов темнеет черный ряд…И звуки вкрадчивого словаЯ слышу в тишине ночной:- О чем ты плачешь? — Я без крова.- Кто ты? — Наказанный судьбой,За то, что… — Удержись! ПричинуМне знать не нужно; проходя,В ночи твой плач услышал яИ захотел твою кручинуСоветом мудрым облегчить.- Отстань старик! Твое участьеНе нужно мне; мое несчастьеНикто не может исцелить!- Смири порыв гордыни ложной.Вот кошелек; мой дар ничтожныйПрими и слушай: средство естьВ печалях ведать наслажденьеИ, позабыв судьбы гоненье,С отрадой бремя жизни несть.Ты плачешь; но в земной юдолиУнынья, нищеты, заботАлла спасенье подаетРабам его священной воли.Алла могуч! Гашиша дымДля счастья нищих создан им!Скорей же, горем отягченный,Иди в приют уединенный,Струю волшебную вдыхай, —И тяжесть скорби безъисходнойС души спадет, и, вновь свободный,Ты на земле познаешь рай.

Сказал и быстро удалился,Оставив дар в руке моей…

В кофейне огонек светился, —Шатаяся, побрел я к ней.Вошел… Средь дымного туманаСидели люди вкруг кальяна.Кто сам с собой вел разговор,Кто, на огонь уставив взор,В торжественном оцепененьи,Казалось, созерцал виденье;Кто, мирно голову склонивНа грудь, в дремоту погружался,Кто пеньем сладким упивался…Я сел угрюм и молчалив,Чубук схватил рукою жадной,Вдохнул гашиша дым отрадныйИ дожидаться стал. Порой,Объят неведомой мечтой,Кофейни гость в восторге дикомВставал и хохотом, и крикомВертеп убогий оглашал;Тогда хозяин прибегал,Чтобы унять безумца бранью;Но, предан чудному мечтанью,Окрест не видя ничего,Счастливец презирал егоНичтожный гнев и в пляс пускался.Но вдруг почудилося мне,Что сам, как будто в странном сне,Я громким смехом заливался.Да где же горе? — Горя нет!О чем я плакал так недавно?На что сердился своенравно?Мне счастье нежный шлет привет!Я все забыл… я в упоеньи…То было райское мгновенье!Я понял, что гашиша дымУж духом властвовал моим.

Быть может, житель стран холодных,Суровых, темных и бесплодных,Не ведал ты в снегах своихО чудных таинствах Востока?Я расскажу тебе о нихВо славу Бога и Пророка.Внемли ж словам моим, пришлец,И верь правдивому рассказу!За слово лжи пускай ТворецПошлет на плоть мою заразу,Пусть иссушит источник водМне на пути в степях горючихИ облаком песков летучихМой труп истлевший занесет!

Забыв житейские тревоги,Унылых мыслей не тая,На войлоке, поджавши ноги,Сижу я, весел, как дитя!Куда ни обращаю взоры,Повсюду дивные узорыИ разноцветные ковры.Роскошной Персии дары;Шелками шитые халаты,В сияньи золота чалмы,За миг — и бледны, и темны,Теперь — прекрасны и богаты, —Пестреют ярко предо мнойИгривой, радужной красой!А люди, люди! Не похожи

Они вдруг стали на людей:Забавный вид! Какие рожи!То сонм невиданных зверей!Один ветвистыми рогамиТоварища бодает в бок;Другой, с руками и ногамиВ ковровый спрятавшись мешок,Клубочком по полу катится;Кто вырос вдруг до потолка,А кто стал мельче паука…Все пляшет, мечется, кружится —Быстрей, быстрей — и, увлеченВ тумане дикого вращенья,Из глаз теряю я виденьяИ вдруг, как будто дальний стон,

Раздался звон.Так чуден он,Что, упоен,Я в сладкий сон.Им погруженИ все кругом,Объято сном,

Внимает в сумраке немом,Как, потрясая небосклон,Несется он,Тот дивный звон.

Звон — и широко раскрылись зеницы;

Звон — и на воле; подул ветерок;Звон — пробудилися певчие птицы,Алой зарей разгорелся восток.С звоном сливаются новые звуки:Каплет роса с оживленных дерев,Ветви в одежде зеленых листовМанят меня, как мохнатые руки,В темные сени роскошных садов.

Ропщут там воды — прозрачные воды!К ним, покидая узорные сводыПышных гаремов, веселой гурьбойЖены эмира с зарей прибегают,Песни их громкие страсть распаляют,Будят желанья в груди молодой…Крепкие стены красу их скрывают…Но, как тигрица на гриву коня,Бешено на стену кинулся я.

Прыгнул — и вот за ревнивой оградойЖадно дышу благовонной прохладой;Спрятавшись в чаще кудрявых кустов,Жду я видений; но тех голосов,Что долетали ко мне за мгновенье,Смолкло волшебно-лукавое пенье.Все в неподвижно-нависших садахПусто… Но чу! Недалеко в кустахСлышится шепот, призыв потаенный:

«Спеши, мой яхонт драгоценный,Ко мне, ко мне! Я здесь одна;Тревогой грудь моя полна.Я жажду наслаждений новых,Безумных, молодых страстей.Я ускользнула от очейЭмира евнухов суровых,Чтоб убежать с тобою в даль.Ужель тебе меня не жаль?Я молода… не в силах долеУ старика скучать в неволе;Возьми меня, люби меня.Ты смел и молод — я твоя!»

И та, чей голос соловьиныйМеня так чудно призывал,Явилась мне, и стан змеиныйК груди с весельем я прижал.Меня отталкивали руки.

«Боюсь… ступай…» шептал язык,«Не уходи», с улыбкой муки

Молил откинувшийся лик.Я видел взор сердито-нежныйСквозь сеть опущенных ресниц:Пылал он страстию мятежной,Как туча, полная зарниц!Я чуял сердца трепетанье(Так голубь бьется молодойВ когтях орла, еще живой)…И жгло меня любви дыханье,Как вихрь пустыни, в страшный час,Когда, играя и кружась,Самум с полудня налетаетИ караваны заметаетГорячей пылью…

Чудный сон!

Как дым мгновенный, скрылся он.В волнах нежданных тьмы глубокойПризыв промчался одинокий,Прощальный, беспомощный стон!И страх пред местию жестокойВнезапно душу обуял…То было краткое мгновенье;Но непостижное мученьеЯ в то мгновенье испытал!Темницы тесной мрак и холод,

Терзанье пытки, жажду, голод,Неумолимый гнет оков…Казалось мне — рои клоповВъедались в плоть мою; землеюЯ был засыпан с головою [1];

Я погибал!

И вдруг на миг,

Среди ужасного мечтанья,Во мне проснулся луч сознанья;В кофейне я услышал крик:«Вяжи его!» — и в то ж мгновеньеЯ навзничь с грохотом упал,И кто-то руки мне связал, —И вновь насмешки, брань и пенье…Но скоро в вихре новых думИсчез земли презренный шум.

И чую я — крылья растут за плечами,Орлиные крылья! И тучи кругомТаинственно шепчут, несутся клубами…Вдруг молнии блеск, оглушительный гром…И мчусь я в пространстве, обвитый грозою,Любуяся с неба далекой землею.Там лентой сребристою вьется река,В ней так же, как в небе, бегут облака!Склонившись на берет, аул одинокийЗадумчиво дышит прохладой волны,А справа и слева по степи широкойПасутся киргизских коней табуны—И вижу я в дымке степного тумана—Торжественно движется цепь каравана.Мне слышится шорох песчаных зыбей,Шаганье верблюдов и ржанье коней;Цветистой, сверкающей, длинною цепьюПлывут, извиваясь над желтою степью,Лениво колеблясь, взрывая пески,И ярко на солнце белеют тюки;А черные кони, как черные тучи,То медлят, то мчатся, послушно-могучи.Вот близится всадник…Отец мой, отец! Тебя я узнал!Посмотри, твой птенец,Давно от гнезда непогодой отбитый,Тобою, быть может, уже позабытыйОпять отыскался… Тебя он зовет,К тебе он летит… Но бесплоден полет:Скрывается призрак степного обманаИ нет уж верблюдов, коней, каравана…

Безлюдно все снова вокруг.Не бьются усталые крылья,С уныньем и стоном бессильяНа землю я падаю вдруг.

И снова одинСредь мертвых равнинЛежу на пескеВ безмолвной тоске,А хищник степной,Орел, надо мнойЛетает, кружит,В глаза мне глядит—И, страхом объят,Я понял тот взгляд:

Он говорил с насмешкою спокойной:Усни, усни недвижным, мертвым сном!Пусть солнца луч в степи пылает знойной:Накрою я тебя своим крылом.

Зачем держать в уме пустые грезы?Зачем блестит в глазах твоих слеза?Я съем твой ум, я выпью твои слезы,Я выклюю ненужные глаза.

Мятежные волнуют сердце страсти—Я сердце отыщу в груди твоейИ выну вон, и разорву на части:Оно умрет для горя и страстей!

И зверь придет, прожорливый и смелый,И хлынет дождь, и ветер набежит;Над грудою костей сухой и белойВновь солнца луч веселый заблестит.

Но и тогда тебя я не покину:И день, и ночь, орел сторожевой,Я стану криком оглашать равнинуИ охранять костей твоих покой!

Я молча внимал.Орел подлеталВсе ближе ко мне…Но вдруг в тишине

Дрогнула степь, поднимается ропот,Шум и оружий бряцанье, и топот.Вижу: несутся, как ветер легки,Всадники… Враг!.. Ты творишь ли молитвы?Сабли их остры; как лес, бунчукиПодняты, вьются, предвестники битвы.«Полно, товарищ, покоиться, встань!Верному ль время терять за мечтами?Вот тебе конь и оружье; за намиТы поспеши на великую брань.»

С края земли,В знойной пыля,

Звук,Стук

Слышен в дали.То не обман,Бьет барабан,

ТамК нам

С западных странВышли полки,Блещут штыки.

В строй!В бой!

Близки враги!

И кони с весельем заржали, и в сечуБыстрее крылатых, погибельных стрелПомчались неверным гяурам навстречу…И сталь засверкала, и бой загудел.Вихрь пыли и крови взвился над землею:Мелькают в нем головы пестрой толпою,Горящие очи, иссохшие губы,Страданьем и злобою сжатые зубы,В крови распростертые стройные станы,Предсмертные взоры и смертные раны…

Но вот, перегнувшись на белом коне,Неведомый воин несется ко мне:Блестит его сабля, звенят его шпоры, —То русский, то враг!Наши встретились взоры…Грозя мне, привстал он на легком седле;Уж вижу морщины на старом челе,Наряд боевой и на бляхах насечку,И красные ноздри коня, и уздечку…Мгновенье — и бой загорится на смерть.Я дрогнул… Взглянул на далекую твердь:Там, с пристальным взглядом, зловеще унылый,Над битвой парил Азраил длиннокрылый;Казалось, он в битве кого-то искал…Нашел — и, сраженный, с коня я упал!И конь мой, испуган, взвился надо мною,Как буря, дыша и гремя в вышине;Взвился, покачнулся и черной скалоюВнезапно застыл. И почудилось мне,Что неба достиг головой он косматой,Что бой раздавил он, что грудью подъятойЗатмил лучезарное солнце. ВокругВсе тенью ночною покрылося вдругИ звезды блеснули, и месяц далекий,Серпом перегнувшись, в лазури глубокойНовиснуд, янтарною тучкой обвит.Гляжу — то не конь надо мною стоит.То дикий утес при луне серебристойВздымается гордо стеной каменистой.Он дремлет… Но сумрак окрестный гудит,Гудит голосами, и плеском, и ревом…Все громче и громче! И в ужасе новомЯ вспрянул, взглянул — верь ты мне иль не верь, —Но целое море, щетинясь, как зверь,Объемля всю землю от края до края,Мильонами волн и дымясь, и сверкая,Бежало, как войско на приступ, ко мне.Я кинулся с воплем к отвесной стене,Но зверь-океан нагонял меня; вотК скале он прихлынул, скалу он грызет,Взметает и пену, и брызги, и пламень…Дрожащей рукой ухватившись за камень,Не в силах от пропасти глаз отвести,Висел я в пространстве. Одежды мои,Как крылья подстреленной птицы, метались,Мне били в лицо, трепетали и рвались…И видел я праздник подводных духов:Они веселились в пучине просторной;На каждой волне прыгал карлик проворный,Бил в бубны, коверкался на сто ладов,Плевал на меня в вышину и смеялся,Нырял и опять на поверхность являлся;И видел я глубь океана, и рыбЧешуйчатых, малых, больших и громадных,Вертлявых и пестрых, холодных и жадных,Стадами бродивших средь пенистых глыб.Все выше и выше вздымались те глыбы,Все ближе и ближе являлись мне рыбы.Уж карлы, скача на упругих волнах,Руками старались поймать мои ноги;Лишь месяц далекий, не зная тревоги,Все ярче и ярче блистал в небесахИ звезды спокойно мерцали в лазури,Где нет ни морей, ни утесов, ни бури!И слышал я стоны пародов земныхС полудня, с полночи, с заката, с востока, —Все гибло в кипящих пучинах морских,Все звало на помощь Аллу и Пророка!Но черная туча на небе взвилась,Как призрак, махая краями одежды;И скрылись звезды, и месяц погас—Последняя искра, последней надежды;И грянул впотьмах над вселенною гром,И голос победный послышался в нем:

«Вот слово Мудрого, — Того,Кто сотворил моря и сушу:

Рабы презренные! ЧегоХотите вы? Я мир разрушу,Я новый в миг опять создам,Но в нем, отверженцы Пророка,Клянусь зрачком десного ока,Уже не будет места вам!Не надувайтесь же гордыней.Ответьте мне: где ваша мощь?Вы зрели тучу над пустынейИ говорили — это дождь.Лжецы! То вихрь, несущий кару;Готовьтесь к грозному удару,Дрожите, падайте во прах!..Зачем так исказились лики?Что означают эти крики?Я отвечаю: это страхТворивших зло и преступленья;В великий день суда и мщеньяОни ничто в моих глазах!Я ослеплю их всех туманом,Я затоплю их океаном,Я вскипячу тот океан. —Они погибнут в муках ада;Но ждет великая награда

Того, кто в жизни чтил Коран!» [2]

Умолк — и мир поколебался,И в черном вихре я помчался,Куда — не знаю! Предо мной,Мгновенно слившись в рой летучий,Огонь и мрак, и дым, и тучиМелькали с дикой быстротой,Безумным хором оглушая,Свистя, шипя и завывая,Как будто сонмы злых духовСлетались с четырех концовНа праздник гибели вселенной.Но снова грянул гром священный—В миг шум сменился тишиной,Умчался ночи мрак бессильный,Разлился свет волной обильной…Но где же я и что со мной?

Над головой, безоблачный, безбрежный,Небесный свод раскинулся в сияньиИ радуги великие вратаСемью цветами ярко трепетали.Казалося, в них камней самоцветныхНеистощимый, частый лился дождь,Волшебно в солнечных лучах играяИ падая на блещущего солнцаБесценный, ослепительный алмаз.И в райские врата вступил я смело.Передо мной в туманном отдаленьиЗубчатых стен причудливый узор,Роскошные дворцы и минаретыЯвлялись, как воздушные обманы,Как гения свободный мечты.Я видел их, но к ним мне не хотелось,Они лишь взор красой своей ласкали.Вокруг меня цвел дивный вертоград

И я вдыхал цветов благоуханье,То нежное, то страстное, как счастьеВесенних грез и пламенных надежд;Напевы птиц, сливаяся с журчаньемЛенивых волн студеного потока,Меня влекли под сладостную сеньРазросшейся над берегом оливы.Там хорошо в дремоте молчаливойСклониться, созерцая вечный день.

И я пошел, и лег, и рой виденийСлетел ко мне для страстных наслаждений,Для радости и неги, для любви,Незнающей печали и разлуки.Какой язык или какие звукиИх выразят? Закрыв глаза мои,Я пил вино небесного весельяИ в облаке волшебного похмельяМне слышалось: вкушай, вдыхай, лови—Все для тебя! плоды, цветы, лобзаньяПокорных дев… Улыбки их очей,Их ласки, их напевы, их желанья…О, не страшись! Огня в груди твоейНе утолят блаженные мгновенья:Здесь в счастьи нет отравы пресыщенья,Как нет измен, притворства и цепей!

И я открыл и взоры, и объятьяДля счастия…

Но что же это? Ночь?

Дрожащий свет, толпа, кофейня?! Прочь!Прочь с глаз моих вы, призраки проклятья,Противный сор противной мне земли!Как смели вы явиться? Как моглиВы заслонить собой картины рая?Гашиш, спаси! О, дайте!..

И срывая

Веревки с рук моих и ног,Хотел вскочить я — и не мог!Взглянул — и стыд объял меня:Одежда ветхая мояБыла разодрана в клочки.Да где ж чалма?. где башмаки?Где кошелек — случайный дар?Все, все похищено!.. УгарНад распаленной головойНосился смутною волной;Но ужас жизни сознал яИ слез потоком залился.

Пришлец! С тех пор промчались годы.Поденщик, нищий, раб людей,Влачу без цели, без свободыЯ бремя долгих, тяжких дней;Привык я к брани и презренью,Кормлюсь работой кое-как;Но лишь с небес отрадный мракНа землю падает и тенью,Как ризой ночи, облачен,Базар впадает в мирный сон,Забытый всеми, гнусный парий.Зажав в руке дневной динарий,Спешу в кофейню я и тамДо утра предаюсь мечтам,Пора! Ты видишь, солнце село,Томится дух, устало тело… Пришлец!Не хочешь ли со мнойТы испытать гашиша чары?Пойдем… Смеешься?.. Бог с тобой!Прощай… Но если бы ударыСудьбы жестокой на тебяОбрушились и жизнь твояНежданным горем омрачилась,Припомни, что со мной случилось…Алла могуч! Гашиша дымДля счастья нищих создан им!

Примечания