Александр Иванченко - Полет души. Поэмы и стихотворения

Полет души

Поэмы и стихотворения

Александр Иванченко

© Александр Иванченко, 2017

ISBN 978-5-4483-7160-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АВТОР ‒ИВАНЧЕНКО АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ

От автора

Что является для человека самым ценным? Конечно, жизнь. И это самое ценное воспринимается многими как дар Божий и они всегда благодарны за этот Господа, даже если он посылает им в жизни серьезные испытания. Для других она не дороже поношенной вещи и они не задумываются о том, что другой не будет – спеши жить, творить и сеять в детях и внуках доброе, светлое, гуманное и просто человеческое.

Как человек дает определение жизни? Конечно по-разному, но чем старше человек, тем более определенно и утвердительно звучит определение, что «жизнь – это миг!». Я с этим согласен. Разница лишь в том – как он прожит.

Если взять и разбить этот, хоть и короткий отрезок на части, жизненные эпизоды, то многие говорят о них так «Да, так, временами…» или «То чёрная полоса, то белая, но преобладает…». И редко у кого жизнь проходит гармонично спокойно, как степная река, без крутых заворотов, бурунов и перепадов.

Я бы ещё сравнил жизнь с горящим бенгальским огнём (товаром дешевого современного производства), который горит не равномерно: то яркая вспышка и искристое сияние, то тление с шипением и выделением дыма, то опять вдруг озаряется ярким свечение. Но всегда сопровождается искривлением тонкого стального стержня, вплоть до формы буквы «зю».

В жизни человека в большей или меньшей степени есть: яркие и радостные, неординарные события, даты которых он помнит очень долго или всю жизнь и воспоминания о них дают целый букет положительных эмоций; серые будничные, незапоминающиеся ничем дни и чёрные от неудач и просчётов или траурные, но часто значимые в том, что являются вехой – началом и окончанием какого-либо жизненного этапа. К примеру, утрата близкого человека может привести к переоценке каких-либо ценностей и пересмотра мировоззрения на какие-либо аспекты, каким-то образом связанных с ушедшим в мир иной человеком или не связанным с этим изменением мировозрения.

Детям не терпится вырасти побыстрее: они примеряют родительскую обувь и одежду; слушают, открыв рот байки взрослых и старших товарищей; хотят совершать взрослые, часто пагубные поступки, которые «заразительны» и даже в прямом смысле слова – курение, алкоголь и т. п.

Судьбоносных событий конечно в жизни мало, а иногда человек не придаёт им должного значения, считая, что они не достаточно ярки для того, чтобы изменить суждение, принудить к действию, поступку и т.п., которые должны изменить, может быть даже коренным образом всю жизнь. Но судьбу не обманешь, от неё не уйдёшь. Кто-то верит в предписание Всевышнего (таких скорее больше), кто-то нет.

Многие, особенно молодые люди, ведут дневники и хронометрируют важные и мелочные события, а кто-то, чаще уже в зрелом или преклонном возрасте, желает запечатлеть события и факты своей жизни в воспоминаниях и мемуарах. Так и мне ближе к пятидесяти, точнее в 49 лет, пришло сильное желание запечатлеть важные и яркие, по моему убеждению, вехи, а заодно после очередного переломно-судьбоносного жизненного периода, в форме поэзии.

Что оставило мне за полувековой период в моей памяти такие яркие воспоминания. Это некоторые воспоминания о детских восприятиях и ощущения, незабываемые годы студенчества и, несомненно, глубокие и впечатляющие события, хоть и нелегкой, но романтичной службы в ВМФ. Глубокий след воспоминаний оставили несомненно любовные и душевные переживания и события, к которым быть равнодушным не позволяет моя гражданская совесть, мысли и мировоззрение, радость явлениям, событиям и грусть.

Всё это отразилось в десятке тематических циклов стихотворений таких, как «Одиночное плавание», «Полёт души», «Боль», публицистических заметок и других поэтических повествований.

Какие существуют стереотипы мужских увлечений: рыбалка и охота, футбол и пиво, автомобили, для многих – женщины и др. Приоритетность из этого ряда у каждого своя, но в большей или меньшей степени они присутствуют в каждом и я – не исключение.

«Когда деревья были большими», а хвост сазана волочился по вечерней росистой траве, мать встречала меня приветствием: «Если завтра опять весь день просидишь на рыбалке или ещё и утонешь – домой можешь не приходить…». После чего, отложив все домашние дела, принималась за разделку злополучной рыбы. А я, тем временем, «заводил будильник» – выпивая на ночь литровую кружку свежего парного вечерней дойки молока. «Будильник» работал безотказно и утром на зорьке опять бегу с удочкой, ёжась от утренней прохлады, в одних трусах, босиком по поросшей травой тропинке, обильно усеянной утренней росой.

Второе серьезное увлечение охотой привито отцом с отрочества, когда после сдачи охотничьего минимума (чистки ружья и приготовления боеприпасов), он взял меня с собой на охоту и позволил выстрелить из курковой «тулки». Но с годами в охоте меня больше стали привлекать не пальба из двустволки и богатые охотничьи трофеи, а пёстрота природы осенью и сверкающий под лучами редкого зимнего солнца серебристый снежный девственный покров земли или с паутиной звериных следов, да пьянящий морозный воздух.

Всем известна правдивость рассказов рыбаков и охотников о своих успехах. Если уподобиться примеру «бывалых», то можно было похвалиться «скромными» уловами и трофеями, примерно так: «… щукой, сазаном или миусским сомом вот с таким глазом (при условии, что руки предусмотрительно связаны слушателями); лисой, которую, хоть и без труда, но сумел таки «объегорить», или зайцем размером с косулу; кабаном, чей смертельный бросок (на тебя, конечно) с растопыренным клыкастым оскалом безразмерной, брызжащей кровавой пеной, пасти, был остановлен единственным, но безупречно метким выстрелом, ну-у прямо в левый желудочек его дикого, свирепого сердца, … в момент выдоха …. Не буду.

Перед глазами часто всплывает момент возвращения с охоты. Настроение приподнятое – полная сумка трофеев и пустой, что тоже важно, патронтаж. Казалось, замри прекрасное мгновенье, дай вдоволь насладиться, и тут …. Оторвав блаженствующий взгляд от дичи, вижу искромётные, заплаканные глаза дочери: «Па-па, никогда, слышишь, никогда больше не стреляй голубей, хоть и диких …!». Как удар молнии в солнечный летний день, ударили эти слова острым клинком прямо в сердце и …. А, если ещё после этого, на моих глазах и глазах малолетнего сына, коллеги-охотники, убивают сначала одну охотничью собаку, а затем, через два года после этого на глазах у дочери и меня застрелили другого преданного четвероногого друга, то… как я ещё мог оставаться в рядах этих убийц (другого слова не могу подобрать).

Как можно не откликнуться на террористические акты, к которым, к сожалению, мы уже настолько начали привыкать, или гибель экипажа атомной подводной лодки «Курск», тем более, что я сам моряк-подводник.

Всё это в совокупности и подтолкнуло меня в уже не юные (мягко говоря) годы взяться за поэтическое перо. Хочется надеяться, что мои произведения в глазах истинных любителей поэзии в тех или иных циклах найдут людей неравнодушных и понимающих. Я буду этому искренне благодарен.

Полет души

Полёт души материально не возможен.

Душа и тело неразрывны, так?

Но, я-то знаю: невозможное – возможно.

Безмерно хочешь? Разглагольствуй, коль мастак.

Полёт души – ты сказал «ма-ма»,

Полёт души – твой первый шаг;

Полёт души: «Ты прелесть, малый!»

Полёт души – палитра красок;

В порыве чувств – букеты роз.

При лунном свете – нежность ласки;

С паденьем звезд – желанье грёз.

Душа парит, а в мыслях буйство

И в шалаше с любимой рай.

Полёт души – такое чувство,

Что в феврале на сердце май.

Полёт души – кому-то нужен,

Тогда безмерно жизни рад.

Полёт души – с тобою дружен,

Когда меж нами мир и лад.

Тюльпаны жизни – дети, радость,

С порывом чувств любовных рождены.

Не омрачат полёт нам брен, усталость;

Любовью к внукам мы окрылены.

Прошли года, настала «осень»,

Ты много в жизни повидал;

Хоть на висках сплошная проседь,

Покой душевный не настал.

В последний путь, над тленным телом:

Пробил твой час – дух отлетит.

Но с новой кармой в юном теле,

Младенца криком мир сей известит.

ПОЭМЫ

ПОЭМА

Осколок

Война не кончилась, пока

Пуста последняя строка

В том, длинном списке убиенных,

Пропавших без вести военных.

(А. Иванченко)

ПОСВЯЩЕНИЕ

Как будто злобный клещПронзает покров тела,Врастал на ровне плечОсколок в чрево древа.Чтит память о бойце,Дуб-старожил Миуса,Во вражьем, будучи кольце,Презревшем участь труса.Не нужно ждать нам до поры —Под слоем вековой корыПока осколок не исчез,Имея в тайне важный вес,Будь не ключом – звеном разгадки,Искатели, к которым падки.Когда ж пытливый спецотряд,Энтузиастов длинный ряд,В полезность дела свято веря —Он за войной закроет двери.Во имя мира на земле,Солдат, мы помним о тебе.С высот открылся вид обзорный,Что в парке довоенном тир;Через прицел стрелок позорныйНа «мушку» брал ориентир.Когда-то русские красотыХудожник местный рисовал —Сейчас, боец стрелковой роты,Отход пехоты прикрывал.У комля древа толстый корень,(Воронку развернул снаряд)Боец залег за оный вровень:Пред ним фашистов длинный ряд.Раздвинув сошки на упор,На фрицев «дегтеря» направил.Засечку дубу не топор —Фашистский снайпер вмиг оставил.Осиным роем пронеслисьГонимы «шмайсерами» пули.Они в грудь дерева впились,Ломали ветки кроны, дурры.Поднявши взор, сказал: «Держись!Меня не взять им! Повоюем?!»«Тебя прикрою. Ты прижмисьКо мне поближе. Повоюем!!» —Кивнула в одобренье крона.Боец, нажавши на курок,Не слышал падающих стона.Фашистам первый дан урок:За павших в том бою солдат,За тех, кто ранен, отступает;Кто плачет у сгоревших хат,За тех, его кто вспоминает.Со лба катился с кровью пот,Ствол остужался с древа соком;Кровавый впитывал «компот»Корнями дуб под рваным боком.Казалось, страшный симбиоз:Ведь древо с плотью не едины?!Но вместо крови – ручьи слезИз раны плоти-сердцевины.Что для вселенной есть минута?Ничто, быть может пренебречь?!Когда вокруг такая смута,То станешь миг любой беречь.За три секунды и пол – жизниПо кадрам сможешь просмотреть:Родиться за минуту трижды,Со страха трижды умереть.Когда тяжелый миг настанет,Вы призовете в помощь мать:И сердцем боль она притянет,И может жизнь за вас отдать.Покоя мамы не нарушил,На помощь не призвал отца,Он на врагов свой гнев обрушил:«Исполню долг свой до конца!…»Отбил атаку: немцы к яруСползли, притихли, залегли;Дрожали руки, будто спьяна —«Патроны, воин, береги!»Прикрыл отряд для отступленья —Момент хороший отойти:Враги – подкралось вдруг сомненье, —Проход за мной смогли б найти?!»Бросался дуб в глаза обхватом,Развесистый, красивый, статный;И, «симбиозным» стал он братом,С бойцом свершая подвиг ратный.Заслон врагам стал, что заноза,Терпенья кончился заряд,Решили вынуть «без наркоза»,Устроив минометный ад.Земля вздымалась словно перья,Когда подушки «перебьешь»,А дерн, что рваная материя —Заплат к прорехам не найдешь.Смердяче-едкий запах толаИ скрип песчинок на зубах;Затмило дымом вид простораС ядреным матом на губах.Осколок, «расписавший» тело,Раскроив с галифе сапог,С шипением вонзился в древо,Но с древом сделать, то ж не смог.Все виды с мыслями прервались,Лишь в подсознанье: «Коля, жив??»Зрачки открытые остались:В зеркальном отраженьи – взрыв.«Тайм-аут» взять в игре со смертью,Собраться в мыслях, покурить,А боль от раны воин стерпит —Судьбу за спешность покорить.А может вовсе так остаться —Прожить минуту пострашней,Чем с «жницей» костной «обвенчаться» —Определись с сим, брат, спешней.Солдату в коме мнятся корни,Которыми он в землю врос,А рядом с ним, такой же стройный,Стоит могущий брат-колосс.Свела их вместе здесь война,А матушка-земля сроднила.Коли б судьба была вольна,Такой исход не допустила.Чем колосс мог, тем и помог,Прикрыв российского солдата.Хоть крона в небо, но не Бог —Мелка воронка, без наката.«Пожил прилично – думал воин,В свои – то девятнадцать лет?! —Быть может, лучшего достоин,Чего ж теперь о том жалеть.Позором род свой не покрою.Пускай простит старушка-мать,Что непослушен был порою,…По мне дам повод ей страдать…»Как поступить мог комсомолец?Приказы нужно выполнять:На фронт ушел, как доброволецИ злость к фашистам не отнять.Пошевелил ногой. От боли,Он, стиснув зубы, застонал;Собрав в «охапку» силу воли,Прочь мысли скорбные прогнал.Рванул с одежды мокрый кант,Сестре, припомнил, вязал бант;Что было сил, бедро стянул,Что нет детей, слегка взгрустнул.Какой, боец, теперь расклад:Отрыл гранаты, словно клад;Патронов в диске – «с гулькин нос»,Для штык-ножа особый спрос.Подняться если б во весь рост —Сигнал к атаке очень прост:Увидев за собой цепь роты,«Ура!», направив «перст» на доты.Еще б сколь наших полегло(Немного с сердца отлегло),Не будь прикрытия, тем паче.На миг представил – мама плачет.Когда б все слезы матерейСобрать в едино, скорбь людейСлужила б берегом реки:Потоком бурным потеклиНа вражьи танки и пехоту,И не одну спасли бы роту,Смывая нечисть на пути —Сыны могли с войны прийти.Предсмертной не писал записки,Пополнить неизвестных спискиНаш воин мог, но не о том,Сейчас он думал о святом.Свой долг исполнить до конца —Уже замкнулась брешь кольца…С поднятой гордо головой:«… черный ворон, я не твой!…»Врагов кураж сей не устроил.Когда «блицкрига» планы строил,Нюансов сих не знал «пророк» —Моральный дух не так высок.Их злость кипела через край.Здесь до войны был чисто рай:Степная речка с бурным нравом,С высотами на бреге правом;Трудом, где мирным люди жилиВсех наций, меж собой дружили;Для колонистов-немцев – Haus,Советских Menschen, Kinder, Frau.Австриец жил, а рядом перс —mit Namen звали, в шутку – Herr- (ц).В коммунах труд не из-под пряжек:Где нужно – дизель, двор упряжек.Не каждый слыл, как коммунист:Средь них водитель, тракторист,Всех лучший в крае мукомол;Кто молод был – шел в комсомол.Их ждал далекий Казахстан.Всех местных Неrr- (ы) звали – «пан»,Призыв к военным: «Иван», «русс» —Сдавался им лишь жалкий трус.Но чаще, знаем мы когда,Без их желанья, внутрь «котла»Бросали тысячи солдат:Попали в плен, взамен – штрафбат.Боец, под страшный минный вой,Хотел лишь «дружбы» с головой,Мгновенно принять, чтоб решенье —В своей судьбе шаг завершенья.Да, предстоял последний бой —С фашистами, чуть-чуть с собой,Сказать вернее, с непривычным —О смерти чувством, столь обычным.Быстрее пули летит мысль,Найти, пытаясь жизни смысл:«Быть может, для того родился,Чтобы досрочно с ней простился?…»А, может быть, поступок твой —Бессмертный подвиг боевой,В бойцах поднимет дух и веру —«Так нужно бить их!», – для примеру.И в свой последний, смертный час,Боец, десятки жизней спас,Огонь весь, приняв на себя,На нет успех врага сведя.Подняться снайпер не позволит:То в каску, пуля, скользя «звонит»,То в фляжке «тушит» свой полет,А, третья, клинит пулемет.Хоть тяжело – близка развязка:Гранаты вместе, проще – связка.Пришел черёд подбить итог —Воспользоваться если б смог…Так нужно фрицев раздраконить,Когда «увязнут», взять припомнить,Кто «бык» в корриде?! «Матадор»Вонзит клинок во вражий тор.Сердечный бой в груди солдатаТак призывал, как звон набата,Когда, с рывком, чека запала,Удерживать боёк до сих устала.С ударом в капсюль, начался отсчетК финалу жизни, где бессмертья счетЗдесь приняв эстафету, на десятки лет,До памяти народной затеряет след.Не мог дуб видеть скорбь картины,Лишь ощутил тот взрыв – не мины:Дрожь осознанья от корней к ветвям;Как будто буря супротив ветрам,Создала волны на пути врагам,Убрала почву из-под них; ногамНет больше места на святой земле —Увлек их воин в «странствие» во тьме.Запомнит древо те слова навек,Что на устах нёс в вечность человек:«За Родину!». Им, русских не понять —Не мог он жизнь на Родину менять.Не должен в злобе надругаться враг,Тот, кто дрожит, осунувшись в овраг,Над телом русского отважного бойца —На «шкуре» ощутив преддверие конца.Что мог гигант, в бою – «товарищ»,Повидавший с лихвой огня пожарищ,Но, выстояв, как меньший «кровный» брат,В строю едином – древо и солдат?Тряхнул он кроною и, от излома, ветвь,Спустилась плавно, словно в шахту клеть,Прикрыв, что саваном пристанище солдата,Обняв корнями названного брата.Года залечат всё: уменьшится воронка,Всё зарастет травой и рытвины пригорка;На кручах брега среди ивушек дубы —Границам русла – пограничные столбы,Хранят истории затёртые следы.Бездушье до поры, усилив боль беды,Заставит кровоточить, в ранах, памятьИ имя – «Неизвестный» в бронзе славить.

ПОСЛЕСЛОВИЕ