Александра Сашнева - Стихиатрия

Стихиатрия

рифмованные истории

Александра Сашнева

© Александра Сашнева, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Небесная овца по кругу ходит…»

Небесная овца по кругу ходитБог перед ней несет свечуИ напевает сладкую мелодию,А я… Молчу.

«Если свет упадет на золотую песчинку…»

Если свет упадет на золотую песчинку,То она вспыхнет и будет сиять радостью.Но сколько не свети на глухую глину —Из нее ни света, ни счастья не достать.

«Колокольный звон…»

Колокольный звонДень-деледон-дон…О войне и пожаре всегда он.Медь гудит в пустоте временДень-деледон…Да-да-да-деледон.

«Луна без курса…»

Луна без курса,У меня нет ресурсаСлушать твои припадкиКупи себе шоколадку.Понимаю, тебе грустно,Было тщетно твое искусство,День без вкуса —Луна без курса.Ты – Гертруда,Вина не пьешь ты,Хотя и жажда,Ты ждешьКогда же придет однажды,И в том однаждыТы тихо скажешь —Ну вот. Вы умерли,Я права же.Ты ищешь в каждойФразе точкуОпоры – оставить якорь,Воткнуть заточку.

«Я снесла в ломбард…»

Я снесла в ломбардТот золотой браслет,Что ты подарилМне назад много лет.И теперь запястьеМое стало легкимИ немного пустым,След – как от веревки.Почему-то рефлексыНе проходят быстро,Есть наверно пользаВ этом. И какой-то смысл.Чем дольше память,Тем глубже познания,Вопрос лишь в том,А нужны ли? ЗаранееВсе равно, не подстелишь соломки,Ничего у Бога не выдуришь,Этот след – будто от веревки,Почему говорят мне: «Хорошо выглядишь?»

«Я – носитель языка…»

Я – носитель языка,Несу язык свой огромный, распухшийОт разных там жаргонизмов,Будто он занимается лихорадочно онанизмом,Везу его на тележке – будто мешок с картошкой,Тушу барана, груду металлолома!Еще немного – и я дома.Я замолчу наконец, и язык спрячуВ стакан со льдом положу его,Оберну маской успокаивающей.И буду лежать на диване безъязыко.Вот кайф-то!

«Она ослепила его бусами, что на юных ключицах…»

Она ослепила его бусами, что на юных ключицах,Она вязала на спицах тафту его сладких снов.Намеком своей улыбки она повергала отрядыКрасивых, богатых удачливых…А он один обладал ей – вот задача!Как же ему удалось?Он шел вслед за нею ослепший —Питался ее сиянием,Как будто гармониус Воннегута.Никто их не понимал —Что же держит их вместе?Весь мир рядом с ней померкнул —И не могло ни одно зеркалоЕе отразить во всем великолепии.А он был смешным и нелепым.Он думал – ее красоты на двоих им хватает.Он думал: ну пусть она там, в небе летает.Ослик упрямый. Внезапно упал он.Внезапно упал он.

«Папа и мама – малыши, потерявшиеся в огромном мире…»

Папа и мама – малыши, потерявшиеся в огромном мире.Только кажется, что они большие – потому что тесно в квартире.Хорошо, что есть государство, которое платит им пенсию.Как бы они жили, если бы знали только одну пионерскую песню,В которой поется о том, что люди чисты и прекрасны,О том, что грядет коммунизм – это ясно!Куда же еще ведет нас великий Кормчий?Как это прекрасно – быть колхозницей и рабочим.От чистых идей рождаются чистые дети,Дети бесплотные – точно ангелы или йетти.И смотрят на вас, мама-папа, ваши родные детиИ думают – как угораздило нам уродиться у этихБеспомощных и наивных сирот,Почему же на всей планетеУ этих двоих малышей родились мы – такие циничные йетти.

«Бегу как по льдинам —…»

Бегу как по льдинам —от города к городу.Всюду хранится то,что мне дорого.Дом мой – дорога,Мой дом дорога.А я – недотрога.Не трогай.Читай меня в книгах,Мне надо немного.Я ускользаю, точно мелодия,Точно неуловимое воспоминание.Я поцелую тебя на прощание.Губы твои, что тронуты холодомОсени ранней.Я сладкие раны,Нежные раны оставлю на память.Знаешь. Меня не исправить.Не спрятать. Останусь я —Отзвуком зыбким —Но я не ошибка.Я – открытка от Бога.Я прихожу, остаюсь, чтобы строчкиБисерной нитью – на тонком запястье.Будут хранить они тебя от напастей.Счастье. Посмотришь на бисерИ вспомнишь, что счастье —Это наука слышать в обыденном новую рифму.

«Я хочу утром выйти на улицу…»

Я хочу утром выйти на улицуВдохнуть ванили, корицы и кофеПоцелуй ветра со стороны моряЗакрою глаза – пусть ласкает щеки иЛожбинку между ключицами.И в приливе радостиПобежать по улицеПо брусчатке сухой от солнца,Вдоль акациевой аллеи,И напиться глазами и кожейСвежего солнца – такого нежногоКак хумус у одного торговца в Акко,И смотреть в синь неба и видеть флаги,Что трепал ветер здесь давно когда-то,Когда еще не ступала сюда ногаРыцарей в латах.

«На небесном трамвае…»

На небесном трамваеЯ на небо уеду,Забирают трамваиТех, кто умер нечаянно.По первому снегуОни отправляются.Когда ночью неслышноВ небесном депоОткрывают ворота.Почему-то неловкоВсегда мы прощаемся —Так, между делом,Будто бы на работу.Скажешь: «денег не надо ли?»Вместо: «может обнимемся?»И уйдешь, а я занятаЧем-то нужным для жизни.И трамвай закачаетсяПолетит чуть поскрипываяОн по рельсам невидимымВ небо выше и выше.Я замру на мгновениеПотому что услышуЭти скрипы далекиеИ подумаю просто —Стало в комнатах пустоПотому что трамваиЗабирают на небоТех кто умер нечаянно

«Благоприятный аспект Юпитера —…»

Благоприятный аспект Юпитера —Рифма обсосана и не нова —Я везу свою жизнь в Питер —А за мной по пятам молва.И мечты мои ослепительны —Как и год назад, как и два —Только пусто стало в обители,Где когда-то я тоже жила.

«Надо дать небу время —…»

Надо дать небу время —Пусть оно соберется с мыслями,Просто новые смыслыЕще не нарисованы.

«Я убила двух зайцев —…»

Я убила двух зайцев —Убоих в упор.Я в глазах твоих вижуНеподдельный укор.Ты хотел бы, чтоб зайцем (по обычаю)Этим я бы была!Но превратился охотник в добычу —Такие дела.

«Яблоко сорвала Ева…»

Яблоко сорвала ЕваИ стукнула им НьютонаА потом засмеяласьИ кинула яблоко в небо.

«Заверни мне «простолюбви» килограмма три…»

Заверни мне «простолюбви» килограмма три.А я буду порхать и петь.И все прошлое мое из меня сотри.Научи забыть слово «смерть».Научи меня делать только то, в чем улыбка,Листопадные стаи летят в ладони,Говорят они, что их не догонят,Но – догонят. Нас всех догонят. Вот в чем ошибка.Но ты знаешь, я открыла секрет.Иди под одеяло скорее —Кто ни о чем не жалеет,Тому до смерти и дела нет.

«Если уедешь…»

Если уедешь,То все будто умерли,Все будто живы,Просто не слышатМобилы зуммер,Пляски Шивы.Не позвонят —Но останутся где-тоТам жеГде потерянные предметы.БудутВечно по комнатам прошлого.Даже не знаю – что в этом хорошего.

«Я – Гамлет. Я читаю вновь…»

Я – Гамлет. Я читаю вновьВсе письма, где слова пусты.Не пролит яд, и не пролИта кровь,И помыслы участников чисты,И круг небесный снова поворотСо скрипом завершает:Год за годом и за веком век – и вот,Что было тайным снова явным станет.Мертвец какой-то свой секрет устанетХранить в пошарпанном комоде.И самые любимые печально так уходят…Жаль – не нашлось им места в хороводе…Они уходят. Молча. НеумелоСлова – не их стезя, не их уменье чуткость…И все же. Все же! Вот какое дело:Путь на прощанье – хоть одну минутку —Замрите. Перестаньте говорить —Ведь мир – таков. Ему другим – не быть.Лишь этот мир нам всем дано любить.

«Сквозь приступы аутизма…»

Сквозь приступы аутизма,Сквозь падения в белое ничегоВ пустоту звука – мозга,Самого на себя замкнутого —Не минуты там —Там вечности —Ничего нет беспечнее иВеселее смерти.С ложкой желтой —Пшенной каши на завтрак —Все наступит когда-то завтра —А сейчас – только обмороки —Синие – в дно неба падать —Замираешь – за окно глядя.Белые облака глядят холод осени,Нежные, будто отроки, что поют молитвы,Бесконечна битва,И единственною победой,И единственной истинойТы находишь то, чтоНет ни злых вокруг, ни хороших,Есть, кто ближе, и есть, кто дальше,Но во всех нотах немного фальшиТвои уши всегда слышат…И ты хочешь все выше и выше.И не знаешь – зачем ты выжилИ зачем родился?Льется день тонкой струйкой – в стеклаОтогревшийся шмель бьется.И в далекой стране, отсюдаНе увидеть ее, конечно,Там идут по песку верблюдыИ проходят в колечко,Если держишь его и щуришься,И кричат пацаны на улице.И остыл уже чай на блюдце.И родители по ночам целуются.А тебе их всегда жалко.

«Однажды ты попадаешь в ситуацию, когда вынужден умереть ради человека, который сделал все, чтобы превратить твою жизнь в ад…»