Александр Долгушин - Расклееенный мир

Расклееенный мир

Лирика

Александр Долгушин

© Александр Долгушин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Расклеенный мир

Клей плохой. Расклеиваюсь весь.На соплях, как видно, всё держалось.Осень. Лакмус. Дождевая взвесь.Листьев разношёрстных побежалость.

Побежалость беженцев от войн.Кровь и ор над пропастью вселенной.Мир идёт по грани ножевой.Что-нибудь включить повеселей, но

Видимоприёмник барахлит.Как ни бей – набит он дураками.И разводит добрый АйболитВ облаках беспомощно руками.

Сказка на ночь

Луна. Паук, играющий на гуслях.Серебряные струны тишиныСмертельной. Если схватят – не отпустят.Застыл в очаровании луныБездонный лес. В чащобах чёрных глухоПотрескивает что-то и шуршит.Спит зайчик сладким сном, улитка, муха…И вам спокойной ночи, малыши!

В СССРе

Там слоники бродили по комодам.Там книжкам было тесно в этажерках.Была тогда на чтенье книжек мода.Был интерес. Какая к чёрту жертва?

Быть может, трудно нынешним поверитьУчащимся в девятых даже классах:И колбаса была в эСэСэсСэРе!Причём (что удивительно) – из мяса!

След

Налетела сопливая осень,Наступила на горло моёСапожищем. Бездонную просиньПроклевало меж туч вороньё.

Покатились дождинки по драпу,По брезенту, по крыше, лицу.Замочили брезгливые лапыКошаку. Наследил по крыльцу

Старый клён. Где нога не ступалаНи твоя, ни моя двести лет —Доски дряхлые он пятипалоОкровянил. Какой-то хоть – след…

Ночные бдения

Пусть по-своему каждый меня пони… не понимает.В этом вздрюченном мире, лишённом моральных основ,Под завязку (по горло) уже нахлебался дерьма яЧьих-то мыслей и грязи по-чёрному сделанных слов.

Оттого по ночам – то понос, то позывы к блевоте.Тянет перец-горошек настойчивым спиртом залить,Активируя уголь, шатая здоровье. Ну, вот те! —Довели до бессонницы думы о благе Земли!

Как бы нам эту жизнь довести до ума, обустроить,Как бы нам демократию от демократов сберечь…И болит голова. От души. Или от геморроя?..Всё пошло через «жо». И молитвы, и таянье свеч.

Надо жить

Хотел свести намедни с жизнью счёты.Но тут увидел пачку сигарет.Дай, думаю, курну ещё, чего там!На том-то свете сигаретов нет.

А может, с горя рюмку водки хлопнуть?На пару капель больше-меньше грех…Ну вот, уже и расхотелось в гроб мне.Привычки вредные – затычки для прорех

В унылой жизни. Взять, к примеру, сало…А может, взять? – Хандру развеет ведь!Эх, балалайка бы не помешала,Цыгане, бубны, пляшущий медведь,

Копыта, снег, хохочущие бабы,Кустодиев, цвет маков с калачом…Нет, счёты с жизнью – это не для слабых.Не каждому дано быть палачом!

На зорьке

Квакваакварельное утро. Туманец.Круги на воде – как на печке конфорки.Стрекоз наблюдаю блистательный танец.Целуют румянец зари краснопёрки.

Среди лепестков распустившихся лилийДюймовочки ждут, как Ассоли, чего-то.Бегут водомерки, аршинами милиПытаясь измерить. Вздыхает болото.

Утро туманное

С недосыпу туман в голове. И немного качает.Город гулок и пуст, словно все улетели на Марс.Ни души сухопутной. Лишь крики тревожные чаекНад макушками сосен в предсолнечный мечутся час.

Сапоги омывает роса, и кустарники лижут,Как телята, мне руки. Спешу, предвкушая уже:Станет в прятки со мною играть по-мальчишески рыжикСреди юных берёзок, взлохмаченных и в неглиже.

Пророки

Не умирает бабы Ванги дело.И дело Джуны тоже не умрёт.Кончается в процессе жизни тело.Ты старишься. Душа – наоборот.

Потом она заселится в верблюда,В кузнечика, который – скок, да скок.Володя станет называться Людой.Освоит чукча северный Восток.

Не средний век, а крайний. Мракобесье.Опять война. Со знанием внутриПридёт мессия. Вольф, который Мессинг.Под номером примерно тридцать три.

«Всё хорошо!» – Он скажет: «Вы поверьтеВ меня. Я вам принёс благую весть:Пусть всех убьют, а всё же нету смерти!Вооон – суслик. Видно? Нет? А суслик – есть!»

Хранилище

Насолю усмешек бочку —Злых, таинственных, надменных.Двести лет им до просрочкиВ кучке листьев охрененных.

Заготовлю впрок улыбок,Положу на полку зубы.Ворох сделанных ошибок,Неотёсанных и грубых,

Комплименты, сантиментыПусть хранятся в коробушках,Между ржавых инструментов,Между веников с лаврушкой.

В паутине старых писемЧто-то важное хранится.Тараканы мыслей… Брысь им!Для болячек есть больница.

Здесь, на дне дырявой кружки,Тюбик скорчился с «Моментом».Лёгкий труп засохшей мушки,Бескозырчатая лента.

Наряду с помётом крысьим,Стопкой – чахлые обиды,Календарь, совсем без чисел,Как без жизни Атлантида.

Скрип рассохся в недрах скрипки.В черепной коробке – разум.В зону, где храню ошибки,Посторонним вход заказан.

Я любуюсь следом саннымМежду изб-одноэтажек.Сохранились, как ни странно,Глухари на крышах даже.

Свет пронзителен и зыбок.Иней – синий. В песне – слово.Лёд с мороженою рыбой.Заржавелые засовы.

Нержавеющая любовь, или «Ветки персика»

«Любовь – не вздохи на скамейкеИ не свиданья под луной».Алхимик бак из нержавейкиНаполнил брагою хмельной.

Она бурлит, по трубкам-венамТечёт и капает на мозг.Мозг отключается мгновенно,И барахлит в груди насос.

От механизмов анатомийДурманом веет за версту.Что нужно, трёх влечений кроме,Для счастья?Перси ки цветууут…

На рубеже

Для сердца? От? – Рубиновые каплиБоярышник разбрызгал по кустам.В суровом небе клочья пакли-рваклиРазбросаны везде – то там, то сям.

Синоптик – врун. Сантехник – руки б вырвать.Мэр городской – ворюга и подлец.Вода с ветвей берёзовых – за шиворот.Но скоро этой осени конец!

Что сразу всё изменится – не верьте.Не заглянуть ни в души, ни в умы.Под снегом первым рыжий лист в конверте —Письмо от приближённой к нам зимы.

Когда, нарушив мира первозданность,Обрушатся обломки тишины,Ущербный месяц, всех водящий за нос,Застрянет в сучьях голубой сосны.

Ворона каркнет, сняв с рассвета пробу.Качнув пространство, вытряхнет кроватьМеня из продавившейся утробы.Пора вставать. Чтоб жизнь переживать.

Ранняя пташка

Как в деревне, спать ложимся в девять.Вот такие нынче времена.Не хожу на танцы щупать девок.Нет охоты к девкам ни хрена.

Да и танцев нету и в помине,Ну а больше некуда идти.Тлеет жизнь дровами в фальшкамине.Напряженье падает в сети.

За окном в потёмках бродит осень,Закрывает фонарям глазаУтро. В промежутках (между) сосенЗа ночь умудрился навязать

Кто-то серебрящиеся сетиИ в туманец бросил за корму.Солнце бултыхается в рассвете.Рыба ты моя! Дай, обниму!

Текст

– Хороший текст. Причём написан в рифму.Похоже, это всё-таки стихи.Прохладный слог, местами образ рыхлый,Как снег весенний. А из-под стрехи —Пернатых слов озоровитых стайка.И не поймаешь! Едет сено с крыш.На капель многоточья лает лайка,И носит ветер.– Что, опять остришь?

Болевая точка

Легко нащупал в организме точку.Нажал. Включился где-то пыльный свет.Зажмурился. В далёком закуточкеХранится то да сё. За много летНе потускнело ёлочных игрушек,Калейдоскопа битое стекло.И не забылся бабушкиных плюшек(Ком в горле…) вкусИ рук родных тепло.

Достучаться

Пилите, не пилите дурака,Снимайте стружку и тешите колья…Дубовая броня моя крепка,А в сердцевине – пусто. Вот такой яЧурбан. Давай о чувствах помолчим.Мы – тёмный лес, хотя нас только двое.Ты, если что, по дереву стучи.Вдруг достучишься? Вдруг оно – живое?

Желание