Вячеслав Пальман - Там, за рекой Страница 41

Котенко сел на большой камень прямо под дождём, достал брезент и, показав Саше место рядом с собой, укрыл его и себя пологом. Вынул из планшетки карту, положил на колени.

— Давай разберёмся. Вот место слияния рек. Тут, справа от Креста, переправа. А вот самые опасные места. Их два, особо гиблых. К первому выходит и одно и второе ущелье. В прошлый раз, лет пять тому назад, здесь была катастрофа. Когда вода стала заливать треугольник между протоками, зубры не пошли на гору через лес, а бросились почему-то в ущелье. А оттуда навстречу им сель[2] . Ну и… Наша задача не допустить зверя ни в одно, ни в другое ущелье. Устья их почти рядом. И придётся тебе, как говорится, стоять там всерьёз и упрямо. Я боюсь, что сель и на этот раз возникнет. Такая вода! А вот другое место — остров, и на него идёт с Гая узкий перешеек. Сюда кидаются в первую очередь зубры с малолетками. Знают, что здесь пастбища в лесу, но не знают, что остров непременно будет затоплен. Он на стрежне реки, вот в чем беда.

— Вы сюда пойдёте? — спросил Саша, догадавшись, что это место опаснее первого: человеку с острова податься некуда, перемычку вода разрушает.

— Угадал. Мой пост как старшего в звании. Да ты не беспокойся, я отлично знаю меру опасности и границы своих возможностей. Тебя же прошу не увлекаться. Услышишь грохот селя, немедленно наверх — вот на тот мыс с двумя соснами. Он недоступен.

Сзади что-то прошуршало, они вздрогнули и обернулись, сбросив брезент.

Вывалив язык, перед ними стоял Архыз.

— Так, — сказал Саша, — а где твои приятели?

Словно поняв вопрос, Архыз оглянулся назад.

— Понятно, — засмеялся зоолог. — В кустах. Привёл, но они не решаются при чужом выйти к тебе, Саша.

Он поднял к глазам бинокль, осмотрел склон горы, на которой сидели. В сером от дождя пространстве мелькали неясные тени. Шли звери. Все они спускались в долину с холодных, неуютных сейчас высот.

— Пора, Саша, — сказал Котенко. — Они идут, идут! Да, вот ещё, — добавил он, прежде чем они расстались. — Договоримся: сидим ночь и завтра день. К вечеру, ровно в семь, если все благополучно, даёшь выстрел. Я тоже. Если плохо — три выстрела. Тогда — на помощь. Сходимся у самого Креста, на взгорье.

Он вскинул руку и пошёл к своему посту.

Саша добрался до устья первого ущелья минут через сорок. Перешёл ручей, уже взмутившийся, полный, и под дикой грушей увидел сразу семь зубров. Невольно оглянулся, поискал глазами Архыза. Овчара опять не было. Зубры подпустили человека метров на двести, вдруг сорвались и беззвучно исчезли в лесу.

Саша устроился под кустом орешника между камней, накрылся пологом, угрелся и почти тотчас же уснул.

Проснулся он среди ночи.

В темноте он увидел блестящий, пенный ручей. О, как прибавилось воды! Уже не перейти. Шагнув в сторону, Саша попробовал разглядеть за камнями перемычки другой ручей. К изумлению его, ручей не вышел из берегов. Наоборот, сделался совсем тихоньким, незаметным.

Грозное предзнаменование! Это значит, что где-то выше случился оползень или завал. Он запрудил ущелье, и теперь за нестойкой плотиной из глины и камня копится несметное количество воды.

Саша повернул назад, к своему посту. Архыз лениво поднялся с дорожки, прогнул спину и зевнул. Похоже, он спал рядом, но Саша только сейчас разглядел его в темноте. Уверенный, что его друзья тоже где-то рядом, Саша всматривался в редкие кусты по сторонам. Оленёнка выдали его блестящие глаза. Он стоял и ждал человека. Саша подошёл. Хобик не отвернулся, не скакнул, а потянулся тёплой мордочкой к руке лесника.

— Здравствуй. — Саша погладил его, почесал за ушами. — Ну и растёшь ты, братец! Экий вымахал за месяц! И рога… А это что?

На ноге Хобика он увидел повязку. С интересом осмотрел её, тронул ногу. Оленёнок дёрнулся: больно. Именно об этой истории рассказывал Сергеич. Козинский, мерзавец… Опять его следы.

Медвежонка он так и не заметил.

В бинокль Саша увидел десятка три оленух с молодняком. Прошла стайка косуль, ноздри их беспокойно вздрагивали. В тёмном грушняке неясно чернели зубры.

Саша на скорую руку поел, покормил Архыза. Оленя рядом не оказалось: ушёл пастись. Поразмыслив, лесник стал собирать сушняк и таскать его к устью притихшего ручья. Только большой костёр способен перерезать доступ в это опасное место. Часов в десять он поджёг свой завал. Густой дым потянулся по ущелью. Теперь звери сюда не пойдут, побоятся.

Но как изгнать их из леса, как показать им единственную дорогу на узкий гребень, откуда можно подняться на гору? И как оставить без надзора второе, уже гремящее ущелье? Костёр тут не поможет, площадь входа слишком велика. Привязать Архыза? Но он надеялся, что овчар будет с ним, когда придётся гнать животных из лесной ловушки, площадь которой не меньше десятка гектаров. Если бы нашёлся Лобик!

Все-таки Саша решился идти в лес один. Привязал Архыза к тонкой берёзе на высотке перед ущельем и, наказав сидеть смирно, пошёл, чтобы появлением своим спугнуть зверей, заставить их уже теперь выйти на дорогу отсюда.

Не один он пугал беспокойные стада и семейства. Река выполняла ту же роль ещё активнее. Она переполнилась, стала страшной, ревела басовито, несла в коричневых пенных водах куски дёрна, вырванные деревья, катила камни. Уже заплескивала метровой высоты берег на изгибе, сердито отрывала от него пласт за пластом, низкие протоки в лесу залило водой. Олени, косули, барсуки отступали, кучились в центре обречённого места, метались. Некоторые выскакивали к ближнему ущелью, но дым пугал и отгонял их. Бежали к другому ущелью, но там, отчётливо видный на камнях, топтался и нервно зевал черно-белый волк.

Смятение нарастало. Только зубры все ещё спокойно стояли в чернолесье, замкнув в кольцо с десяток зубрят.

Саша на виду у зверей быстро ходил от реки к ущельям, олени шарахались от него, и он первый раз в жизни радовался, что они бегут и подходят все ближе к спасительному выходу. Но когда река вдруг валом накатилась на лес и по ногам зубров ударила первая волна, сильная паника охватила зверей, ускорила перебежку. Они носились взад-вперёд, уже не обращая никакого внимания на человека с ружьём.

Ущелье ревело, поток катился оттуда навстречу реке и, сшибаясь, рождал новый вал, в котором вертелись деревья, корни, бились камни. Этот вал накатывался на лес. Вдруг завыл Архыз. Он тоже испугался близкой воды, ремённого поводка, обречённости. Олени шарахнулись к костру, сбились на открытом месте.

— Хо-бик! — закричал Саша, увидев оленёнка, охваченного паникой, как и все его сородичи. — Хо-бик!

Оленёнок, высоко подымая ноги и расплёскивая воду, бросился к леснику. Он искал у него спасения. Саша обхватил его за тонкую, вздрагивающую шею и пошёл в обнимку мимо оленей и косуль туда, где выход, каменный порог, на который звери не обращали внимания.