Бернгард Гржимек - Для диких животных места нет Страница 45

При этом в зоопарке можно увидеть кое-что такое, за чем на воле никогда не удается понаблюдать. Так, например, только в зоопарке удалось провести наблюдения за появлением на свет хорошеньких бегемотиков. Детеныш появляется на свет под водой, дрыгает во все стороны своими ножками, пока не встанет всеми четырьмя на твердое дно. Затем он сейчас же отталкивается и всплывает, чтобы набрать в легкие воздуха. Это первое, что такой новоявленный гражданин бегемочьего племени обязан проделать.

Итак, примерно через час после захода солнца из рек вылезают бегемоты и карабкаются вверх по отвесным склонам к своим пастбищам. Используют они при этом тропы, пробитые ими самими и их предками в течение многих лет и даже десятилетий. Отдельные тропы так глубоко врезались в твердый грунт береговых откосов, что толстым бегемотам с их круглыми животами приходится иногда с трудом протискиваться по ним наверх. Это заметно по следам тины и ила, оставляемым ими по краям стенок таких узких проходов.

Между пасущимися бегемотами можно спокойно разгуливать. Во всяком случае мы расхаживали между ними и даже снимали их при этом со вспышкой — и они ничего, продолжали спокойно пастись. Подпускали они нас к себе на расстояние до 15 метров, потом степенно удалялись.

Этого не скажешь о кафрских буйволах. Ночью мы осветили карманным фонариком небольшое стадо и увидели, как отраженным светом вспыхнули, словно маленькие зеркальца, их глаза. Разумеется, нам захотелось и буйволов тоже сфотографировать при вспышке, и мы начали медленно и осторожно к ним приближаться. После вспышки, когда нас самих на несколько секунд полностью ослепило, мы услышали громкий топот копыт: буйволы явно решили на нас напасть и бешеным галопом мчались в нашу сторону. Нам тут же припомнились все веселенькие истории, рассказанные нашим провожатым Мариносом, которого кафрский буйвол несколько раз подбросил в воздух. Недолго думая, мы кинулись бежать. Хорошо еще, что мы не побросали при этом наших фотоаппаратов!

На другое утро нам удалось выяснить по их следам, что буйволы бежали вовсе не к нам, а хотели нас обогнуть, чтобы получше рассмотреть и учуять с наветренной стороны.

Бегемот-самец оставляет свой помет всегда в одних и тех же местах возле своей постоянной тропы. Он даже как бы разбрызгивает его круговыми пропеллерообразными движениями короткого, но мускулистого хвоста. Такой пахучей меткой он маркирует свои владения, оберегая их от вторжения чужаков-сородичей. Точно так же поступают волки и наши домашние собаки, метя деревья своей мочой. Такое поведение бегемотов не ускользнуло от внимания людей из племени азанде, и они придумали для его объяснения следующую забавную сказку:

«Когда господь бог создавал Землю, он сначала сотворил водных животных. Бегемот же должен был стать первым сухопутным. Но ему не хотелось покидать родную стихию, и он умолял оставить его в воде. Однако бог ответил ему на все его просьбы и причитания: „У бедных рыб и без того достаточно врагов, которые их преследуют. Не могу же я допустить, чтобы еще и такая махина их притесняла!“

Тогда бегемот свято и клятвенно обещал, что никогда не тронет в воде ни единой рыбы, а станет питаться только водорослями и травой по берегам реки. И в доказательство того, что он сдержал свою клятву, каждый бегемот, вылезая из воды, раскладывает свой помет на кусте, чтобы небу было видно, что в нем нет ни одной рыбьей чешуйки и ни одной косточки…»

Бегемоты в действительности — самые что ни на есть «благодетели» рыб: их помет служит прекрасным удобрением для всех водных растений и источником питания для многих беспозвоночных и микроорганизмов. Там, где бегемоты выбиты, запасы рыб сильно снижаются.

Примерно к полуночи бегемоты стали спускаться назад к реке. Только отдельные из них оставались дольше на пастбище. Нам хотелось заснять бегемота во время спуска по крутому склону, и для этой цели мы сами слезли вниз, к самой воде, чтобы оттуда снимать. Постепенно мы настолько освоились с лежащими по соседству в воде животными, что потеряли всякую осторожность и беспечно разгуливали в течение часа среди прибрежных кустов в поисках запоздавших бегемотов.

Такие ночи незабываемы. Какие-то птицы, а может быть цикады, беспрестанно издавали совершенно особенный, переливистый и мелодичный крик, напоминающий звук детской музыкальной шкатулки. В таких шкатулках помещаются металлические пластинки, издающие различные ноты. Поворот ручки — и звучит целая музыкальная фраза, всегда одна и та же. Так пели и эти птицы. Мы сидели и слушали. А рано утром сверху, с обрыва, увидели, как из тех кустов внизу, возле которых мы ночью сидели, спокойно вышел леопард. От этого зрелища мы почувствовали себя несколько неуютно. А потом этот же леопард эдак в 3 часа пополудни, при ярком солнце, как ни в чем не бывало заявился в наш лагерь и степенно прошествовал в каких-нибудь 100 метрах от нас, между палаткой и автомобилем…

А после обеда совсем рядом со мной из куста выскочил огромный, почти двухметровый варан, испугал меня до полусмерти и испугался сам, да настолько, что побежал очертя голову к обрыву и полетел вниз. Пролетев метров двадцать пять, он шмякнулся у самого уреза воды и поспешно поплыл прочь.

Вскоре начала собираться гроза, все небо затянуло тучами, и весь небосвод прочертила изумительная сверкающая радуга. Мне удалось ее сфотографировать на цветную пленку. Но тут я увидел такое, что заставило меня поскорее отбросить маленькую камеру и схватить большую с телеобъективом: сзади к нам приближалось целое стадо степных слонов — их было не меньше 40 — в сопровождении белоснежных египетских цапель, белых ибисов с черными головами и нескольких бородавочников, снующих между ними.

Начиналась обычная история: мы пошли навстречу слонам и непрестанно щелкали своими фотоаппаратами. Слоны держались миролюбиво, так что мы все смелели и подходили к ним ближе и ближе. Упали первые капли дождя, но мы и не думали прекращать съемку. Нам хотелось запечатлеть их наиболее крупным планом — кадры получались превосходные. Мы снова колебались между страхом и честолюбием. Но тут хлынуло с неба такое, что за этим водяным пологом мы уже едва могли различить слонов. Тогда я напялил свою шляпу на фотоаппарат, прижал его к животу и, согнувшись над ним, побежал к палатке.

Там, где бегемотов преследуют, их редко можно увидеть вблизи. Так, например, на реке Дунгу, в Верхнем Уэле, африканцы разыскали одиночного бегемота и старались нам его показать — уж очень нам хотелось его заснять. Мы ведь тогда еще не подозревали, что вскоре очутимся среди сотен бегемотов и проживем в их компании несколько дней. Но этот одиночка был недоверчив и подозрителен; он всегда высовывал наружу одни только ноздри, чтобы быстренько вдохнуть воздух. Снять его никак не удавалось.