Жюль Верн - Зеленый луч

Жюль Верн

ЗЕЛЁНЫЙ ЛУЧ

Глава I

БРАТЕЦ СЭМ И БРАТЕЦ СИБ

— Бет!..

— Бетти!..

— Бесс!..

— Бетси!..

— Бесси!.. — гулко раздавалось под сводами величественного Эленбургского замка. Это братья Сэм и Сиб на разные лады призывали к себе ключницу.

Но в ту минуту никакие ласковые прозвища Элизабет не могли заставить откликнуться сию замечательную особу. Вместо нее на пороге залы показался дворецкий Патридж собственной персоной; свой шотландский берет он снял и держал в руке. У выходящего на фасад трехстворчатого окна-эркера с ромбовидными стеклами сидели в креслах два добродушного вида джентльмена. Слуга произнес, обращаясь сразу к обоим:

— Господа изволили звать мадам Бесс, но ее нет в доме.

— Где же она, Патридж?

— Сопровождает мисс Кэмпбелл, которая вышла погулять в парк.

Господа одновременно кивнули, и дворецкий с достоинством удалился.

Хозяевами замка были братья Сэм и Сиб Мелвилл, получившие при крещении имена Сэмюель и Себастьян. Оба приходились мисс Кэмпбелл дядьями. Отпрыски старинного шотландского рода, древнего клана Горной Страны[1] они прожили в общей сложности сто двенадцать лет, только старший — Сэм появился на свет на пятнадцать месяцев раньше младшего — Сиба.

Чтобы читатель составил некоторое представление о честности, доброте и самоотверженности братьев, нелишне будет упомянуть, что всю свою жизнь они посвятили племяннице Хелине. Мать ее доводилась им родной сестрой. Овдовевшая после года супружества, она вскоре умерла, и братья оказались единственными родственниками маленькой сироты. Все их помыслы, надежды и заботы целиком были отданы ей. Ради нее оба брата остались холостяками и, по правде говоря, нисколько об этом не жалели. Добряки по природе, они взяли на себя роль бескорыстных опекунов; причем старший именовался «отцом», а младший — «матерью» малышки, так что мисс Кэмпбелл частенько приветствовала их весьма странным образом:

— Добрый день, папаша Сэм! Как поживаете, мамаша Сиб?

Кого же более всего напоминали эти добросердечные и не слишком предприимчивые джентльмены? Уж не тех ли двух славных торговцев дружных и любящих братьев Чирибл из лондонского Сити, что вышли из-под блистательного пера Диккенса? Сходство между теми и другими было поразительное, и вздумай кто-нибудь обвинить автора в заимствовании этих героев из романа «Николас Никльби», он не стал бы отрекаться от подобного плагиата.

Породнившиеся с боковой ветвью древнего рода Кэмпбелл благодаря замужеству сестры, Сэм и Сиб Мелвилл никогда не расставались. Они воспитывались вместе, что, несомненно, сказывалось на сходстве их образа жизни. Братья учились в одном колледже, даже в одном классе, и, поскольку всегда в тех же самых выражениях высказывали одни и те же суждения по любому предмету, одному не составляло труда закончить фразу, начатую другим, причем с той же интонацией и теми же жестами.

При внешних различиях погодки как бы составляли единое целое. Сэм был немного выше ростом, зато Сиб — несколько дороднее. Седина одинаково шла почтенным джентльменам, и на всем их облике лежала печать благородства, свойственного потомкам рода Мелвилл.

Стоит ли добавлять, что и в покрое одежды, непритязательном и старомодном, и в выборе добротного английского сукна они проявляли схожие вкусы, не считая одного различия: Сэм отдавал предпочтение темно-синим, а Сиб — густо-каштановым тонам.

Словом, господа эти жили в добром согласии, и любой мог бы им позавидовать. Привыкшие не отставать друг от друга решительно ни в чем, они, кажется, не заставили бы ждать один другого и в свой смертный час.

Что ни говори, а братьям самой судьбой предназначалось поддержать древнее здание рода Мелвилл, чье основание было заложено в XIV веке, в героическую эпоху Роберта Брюса[2] и Уоллеса[3], когда Шотландия доказывала Англии свои права на независимость.

И хотя Сэму и Сибу ни разу не представилось случая доказать преданность отечеству на поле боя — жизнь текла благополучно и беззаботно, — их безупречная репутация не подлежала сомнению. Продолжая традиции предков, они постоянно занимались благотворительностью.

Приближающаяся старость не грозила этим здоровякам, ведущим размеренный образ жизни, ни телесной немощью, ни упадком духа.

Возможно, братьям и были присущи какие-то недостатки, но у кого же их нет? Сэм и Сиб постоянно пересыпали свою речь цитатами из сочинений известного владельца замка Эбботсфорд[4], но все же отдавали предпочтение поэмам Оссиана[5], которые знали почти наизусть. Впрочем, кто посмел бы упрекнуть этих уроженцев страны Фингала[6] и Вальтера Скотта в столь невинных пристрастиях?

Наконец, чтобы довершить портрет наших героев, скажем об их особом пристрастии к нюхательному табаку. Кому из путешественников не случалось видеть разбросанных по всему Соединенному Королевству табачных лавок с аляповатыми скрипучими вывесками, на которых гордо красуется в своем традиционном наряде бравый шотландец с табакеркой в руке? Мелвиллы с успехом могли бы послужить моделью для этих грубо размалеванных жестяных «шедевров», поскольку открывали табакерку — одну на двоих — едва ли не чаще, чем любой житель по обеим сторонам реки Твид[7].

Это движимое имущество переходило из кармана одного брата в карман другого и было как бы залогом их взаимопонимания. Раз по десять на дню они испытывали желание понюхать крепкого табачку, выписанного из Франции. И если один из них, порывшись в глубоком кармане, доставал табакерку, то это означало, что добрая понюшка не помешает сейчас и другому, после чего оба одновременно чихнут и хором скажут: «Господи, благослови!»

Во всем, что касалось практической жизни, это были сущие дети, ровно ничего не смыслившие ни в промышленности, ни в финансах, ни в торговле. Не слишком увлекаясь политикой, Мелвиллы, возможно, в глубине души считали себя якобитами[8] и, недолюбливая правящую Ганноверскую династию, мечтали о возвращении Стюартов[9], подобно тому как французы порой мечтают о возвращении последнего представителя династии Валуа[10].

Им не дано было читать в чужих сердцах. Впрочем, сами братья так не думали. Сэму и Сибу казалось, что они знают любой потаенный уголок в сердце племянницы, угадывают ее помыслы и могут даже направлять их в нужное русло. Дядюшки рассчитывали подыскать своей любимице жениха, который безусловно составил бы счастье девушки.