Тигр снегов. Неприкосновенная Канченджанга - Тенцинг Норгей

Тенцинг Норгей

Тигр снегов

Чарлз Эванс

Неприкосновенная Канченджанга

Тенцинг Норгей

Тигр снегов

Джентльмен с Джомолунгмы

Около полудня 29 мая 1953 года два альпиниста, Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей[1], вступили на вершину Эвереста и провели там пятнадцать минут. Подобно всем покорителям вершин, они пожали друг другу руки, сделали снимки и полюбовались на открывающийся сверху вид, после чего направились в обратный путь. А там, внизу, их ожидала новая жизнь. В особенности это относилось к Тенцингу. Он вышел на штурм Эвереста простым человеком, а вернулся героем. И ему, как многим другим до него, предстояло познать все радости и все испытания, связанные со званием героя.

Жителю Запада трудно представить себе, что значит сегодня Тенцинг для людей Востока. Напрашивается сравнение с Чарлзом Линдбергом; однако даже Линдберг в расцвете своей славы не был предметом подлинного поклонения. Между тем Тенцинг в глазах миллионов жителей Востока — живое божество, воплощение Шивы или Будды. Для других миллионов, достаточно искушенных, чтобы не смешивать людей с богами, он исключительно выдающийся смертный человек. В прямом и переносном смысле Тенцинг, взойдя на Эверест, поднялся к самому небу; в сущности, он первый в истории Азии человек из простого народа, который завоевал всемирную известность и славу. Жители Азии увидели в его подвиге не только победу над величайшей вершиной, но радужное предзнаменование для себя и всей своей расы. Уже сегодня имя Тенцинга вошло в сказания и песни, которые можно услышать во всех уголках Востока. Уже сегодня оно овеяно легендами и мифами.

Вот он стоит на снегу в кислородной маске — Тенцинг-герой, легендарный Тенцинг, безличный символ, вздымающий ввысь флаги на вершине земли. Вполне возможно, что именно этот образ сохранится в памяти людей дольше всего. Однако под кислородной маской и ватной одеждой скрывается и другой Тенцинг — именно об этом Тенцинге, а не о всеми восхваляемом победителе рассказывает он сам в своей книге. «Я остаюсь все тем же старым Тенцингом», — заключает он. И это верно, на наше счастье, потому что «старый Тенцинг», не «легендарный», не «знаменитый», представляет сам по себе примечательную личность.

Покорителя Эвереста описывают обычно неказистым, но это неверно. Возможно, он кажется таким рядом с высоченным Хиллари; в действительности Тенцинг сильный, пропорционально сложенный человек выше среднего роста. Слово «неказистый» неприменимо и к его душевному складу. Нет в нем ни узости, ни ограниченности, ни провинциальности — ничего того, с чем принято связывать представление о деревенском жителе или горце. Это же можно сказать в известной мере обо всем племени шерпов.

Шерпы ведут самый простой образ жизни и в большинстве своем неграмотны (так как не существует шерпской письменности), тем не менее благодаря особому роду работы и давнему контакту с внешним миром они стали цветом гималайских горцев. Тенцинг — цвет этого цвета. У него приятная внешность, складная фигура. Лицо подвижное, глаза живые и ясные, острый язык и ум, обаятельная улыбка. Пусть его любимый напиток — чай или шерпский чанг, сам же он шампанское. Наделенный светлой и легкой душой, он весь бурлит энергией. Ему присуще то неуловимое качество, которое можно назвать породой.

Теперь Тенцинг немало поездил. Он узнал разные страны и разные языки. Он любит хорошую еду, хорошую одежду, благоустроенную жизнь, веселую компанию. Он очень любознателен и жаден на новые впечатления. Впрочем, некоторые приобретенные Тенцингом привычки не помешали ему сохранить в неприкосновенности свои природные качества. В нем нет и намека на фальшь и чванливость, которые так часто сопутствуют неожиданному успеху. «Старый» и «новый» Тенцинг в одинаковой мере отличаются тактом и сознанием собственного достоинства, вежливостью и благородством. Он не только прирожденный альпинист, но и врожденный джентльмен.

В его новом доме в Дарджилинге жизнь бьет ключом. Заправляет всем жена Тенцинга, Анг Ламу, полная, по-девичьи смешливая, подвижная женщина с проницательными глазами. С ними живут две дочери, две племянницы, сколько-то сестер и зятьев, да еще в доме постоянно находятся гости и родственники этих гостей, которые приходят и уходят когда им заблагорассудится. Повсюду собаки. На столах и на стенах — альбомы вырезок, фотографии, памятные вещицы. Нередко сверху, со второго этажа, доносится молитвенное пение и звон колокольчика: там находится буддийская молельня, которой заведует один из зятьев, лама. В первом этаже в любое время дня обязательно кто-нибудь пьет чай.

И в центре всего этого сам Тенцинг, оживленный, приветливый, немного смущенный всем происходящим. Иногда кажется, что он говорит одновременно на нескольких языках. Его темные глаза сияют, сверкают крепкие белые зубы. Вы невольно обращаете внимание на эти зубы, потому что он часто улыбается.

Часто, но не всегда. Бывает, что улыбка сходит с его лица. Внешний мир вторгается в его жилище настойчиво, неумолимо: толпы почитателей становятся слишком назойливыми. Любопытные и преклоняющиеся, завистники и искатели наживы окружают Тенцинга сплошным кольцом, и кажется, что и сам он и его дом вот-вот будут сокрушены их напором. Был случай, когда Тенцинг не выдержал всего этого и серьезно заболел. Впоследствии натиск немного поослаб, однако по-прежнему бывает, что он принимает угрожающий характер. В такие моменты покоритель Эвереста сразу перестает быть самим собой. Непринужденность сменяется связанностью. Плотно сжатые губы, глаза затравленного зверя… Так и кажется, что он сейчас повернется и убежит вверх по горному склону, подобно «ужасному снежному человеку».

Тенцинг расплачивается за свою славу, расплачивается сполна. Говоря его словами, он зверь в зоопарке, рыба в аквариуме. И если этот аквариум выставляет Тенцинга на всеобщее обозрение, то держит его в то же время на положении узника. Другие шерпы, его друзья, уходят в новые и новые экспедиции, но Тенцинг не идет с ними больше. Ему теперь живется лучше, чем им, но в то же время и хуже: среди толпы и шума он одинок. Тенцинг расплачивается не только за славу, но и за то, что он именно таков, каков он есть. Не будь Тенцинг так интеллигентен и чуток, он был бы счастливее.

Подобно большинству своих соплеменников, Тенцинг не имеет систематического образования. Однако его познания о мире и людях, наблюдательность и верность суждений могут заставить покраснеть многих людей, прошедших через машину высшего образования. Это особенно отчетливо проявляется в отношении Тенцинга к политическим фокусам и разного рода попыткам использовать его имя после того, как он вернулся победителем Эвереста. Он не хочет выступать сторонником какого-либо направления или определенной пропаганды, расовых предрассудков или крикливого национализма. Какой бы ярлык ни пытались наклеить на него, он остается просто человеком.