Генри Мортон - Рим. Прогулки по Вечному городу Страница 31

Вакансия открывалась только в случае смерти одной из весталок или в связи с уходом на заслуженный отдых после тридцати лет службы. Ее место занимала одна из девочек-кандидаток, которых предлагали их родители. Претендентки должны были быть физически полноценны, без всяких дефектов и особенностей. Новенькой полагалось быть не моложе шести и не старше десяти лет и иметь безупречных родителей. Есть свидетельства, что одной из девочек было отказано из-за разногласий между ее матерью и отцом: считалось, что такая жрица будет неугодна богине домашнего очага. Та, на которую пал выбор, прощалась с родителями, и ее доставляли к верховному жрецу. Он приводил ее в тот самый поросший травой двор Дома весталок и там произносил торжественные слова, обращаясь к ней Amata, — вероятно, этот титул содержал намек на теплоту и нежность ее предназначения — служения домашнему очагу. Церемония заканчивалась тем, что девочке остригали волосы и вешали их на священное дерево, после чего ее одевали в белые одежды весталки. Во время церемонии она давала обет целомудрия на тридцать лет. По истечении этого срока она была свободна покинуть орден и даже выйти замуж. Говорят, что очень немногие весталки когда-либо пользовались этой свободой, предпочитая оставаться весталками, пока не умирали в почтенном возрасте.

Весталке многому предстояло учиться: первые десять лет она училась, вторые — применяла то, чему научилась, и последние десять лет обучала молодых. Главной и постоянной заботой жриц Весты был, конечно, огонь в центре изысканного маленького храма, руины которого сейчас можно видеть в нескольких шагах от атриума. Это был один из самых красивых храмов в Риме — наполненное радостью, восхитительное мраморное здание с мраморными колоннами по кругу. Из середины его крыши конической формы вырывался дымок священного огня. Должно быть, по ночам над крышей было заметно мягкое теплое свечение; и, наверно, это и в самом деле было приятно — идя в темноте домой с Форума, взглянуть вверх и увидеть этот свет, и знать, что весталки на посту, поддерживают огонь, и, значит, все хорошо.

Если огонь внезапно гас, а такое случалось за одиннадцать веков, это было самым ужасным из происшествий. Сырые дрова, тропический ливень, задремавшая весталка — все это, вероятно, могло быть причиной несчастья. Если виновата была дежурная весталка, ее ждало суровое и даже дикое наказание. Верховный жрец порол провинившуюся. Это, без сомнения, были отголоски прошлого: девочек в древности били за неосторожность и невнимательность. Затем вместе они вновь зажигали огонь, возможно, проверчивая дырку в доске из священной древесины. Этим способом верховный жрец пользовался раз в год, в марте, когда огню разрешалось выходить на свободу, зажигали новогодний костер — языческая версия церемонии схождения Благодатного огня, которую все еще совершают каждую Пасху православные греки в Иерусалиме.

Ни от какого священника, служащего мессу, не требовалось такой точности, как от весталки в соблюдении ее ритуала. Им запрещалось использовать воду из водопровода — воду приносили из источника, который был довольно далеко. Сначала весталки должны были ходить туда пешком, неся керамические сосуды с водой на голове, но позже эту работу за них стали делать служанки. Посуда, которой пользовались весталки, была самая древняя: глиняные блюда и чашки, которые вышли из употребления несколько столетий назад. Хлеб для приношений Весте весталки выпекали доисторическим способом из пшеницы первых собранных колосьев, как в те времена, когда жернов еще не был изобретен. Интересно наблюдать, как с течением времени архаизм наполнялся религиозным смыслом.

В дополнение к храмовым службам на попечении весталок находились некоторые мистические предметы, с хранением которых, как считалось, связано благополучие римского государства. Естественно, при пожаре на Форуме, а такое случалось довольно часто, весталки покидали священный огонь, и их единственной заботой становилось сохранение реликвий. Одной из них был Палладий.[50] Считалось, что эта статуя была спасена из пожара Трои Энеем. Судьба этих предметов — одна из тайн Рима, и когда в прошлом столетии были проведены раскопки Atrium Vestae, все надеялись, что они прольют хоть какой-то свет на эту тайну. Но археологи пришли к заключению, что последние весталки унесли ее с собой в могилу.

Каждая весталка носила особый головной убор, известный как головная повязка. Эта полоска шерсти символизировала ее девственность. Если весталка забывала о своем обете, говорили, что она запятнала свою повязку. Это случалось нечасто — считанные разы за одиннадцать веков.

Однако был такой ужасный период — 114 год до н. э., когда разразился беспрецедентный скандал: три весталки запятнали свои головные повязки и расплатились за это ужасной смертью — их закопали заживо, так в Риме наказывали за инцест. Весталка, признанная виновной, лишалась всех регалий и подвергалась порке. Плутарх оставил лучшее описание того, что за этим следовало.

Потерявшую девство зарывают живьем в землю подле так называемых Коллинских ворот. Там, в пределах города, есть холм, сильно вытянутый в длину (на языке латинян он обозначается словом, соответствующим нашему «насыпь» или «вал»). В склоне холма устраивают подземное помещение небольших размеров с входом сверху; в нем ставят ложе с постелью, горящий светильник и скудный запас необходимых для поддержания жизни продуктов — хлеб, воду в кувшине, молоко, масло: римляне как бы желают снять с себя обвинение в том, что уморили голодом причастницу величайших таинств. Осужденную сажают на носилки, снаружи так тщательно закрытые и забранные ременными переплетами, что даже голос ее невозможно услышать, и несут через форум. Все молча расступаются и следуют за носилками — не произнося ни звука, в глубочайшем унынии. Нет зрелища ужаснее, нет дня, который был бы для Рима мрачнее этого. Наконец носилки у цели. Служители распускают ремни, и глава жрецов, тайно сотворив какие-то молитвы и простерши перед страшным деянием руки к богам, выводит закутанную с головой женщину и ставит ее на лестницу, ведущую в подземный покой, а сам вместе с остальными жрецами обращается вспять. Когда осужденная сойдет вниз, лестницу поднимают и вход заваливают, засыпая яму землею до тех пор, пока поверхность холма окончательно не выровняется. Так карают нарушительницу священного девства.[51]

Место этих ужасных захоронений стало известно в 1872 году — профессор Ланчиани воссоздал ситуацию. Он вычислил, что погребальный склеп находился под нынешней Виа Гоито, примерно в тридцати ярдах от восточного входа в Министерство финансов, недалеко от Центрального вокзала. Там, скорее всего, эти бедные весталки, покинутые в беде Венерой, до сих пор лежат в своих ужасных могилах, и автомобили современного Рима проносятся над ними.