Жак-Ив Кусто - Чтобы не было в море тайн Страница 42

Как только давление на белый квадрат прекращалось, упругие ленты возвращали его в исходное положение.

В первые два дня опыта – 22 и 23 сентября 1958 года – корм бросали в воду все ближе и ближе к квадрату. На третий день корм подвесили на короткой, слабой леске в центре мишени. Теперь, чтобы взять его, акулы должны были нажимать рылом на белый квадрат. В первую неделю сигнал звучал очень тихо, зато на вторую неделю раздавался так громко, что его было слышно даже над водой. Корм был уже на месте, когда квадрат опускали в воду загона; как только акула съедала его, сверху к центру мишени спускали на проволоке другой кусок рыбы.

В течение второй недели длительность кормления сократили с сорока до двадцати минут; этот срок затем выдерживался до конца тренировки или, вернее, обучения.

Чтобы оценить эффективность системы и проверить результаты, в начале седьмой недели квадрат опустили без приманки, а когда акула нажимала на него достаточно сильно, чтобы сработал звонок, сверху к белой мишени опускали кусок рыбы. Акуле давалось десять секунд на то, чтобы взять награду. Если она за это время не успевала схватить рыбу, корм извлекали из воды. Это делалось, чтобы в памяти акулы звонок сочетался с кормлением. С каждым днем корм опускали чуть дальше от мишени.

Что же показал эксперимент? Если первое время акулы пугались, когда в воду опускали квадрат, то вскоре они к нему привыкли. За полтора месяца лимонные акулы брали корм и нажимали звонок пятьсот двадцать два раза, нажимали звонок и не взяли приманку сто шестнадцать раз. Всего лимонные нажали звонок шестьсот тридцать восемь раз. Акулы-няньки взяли рыбу и нажали звонок семьдесят девять раз, не сумели взять приманку десять раз. Благодаря тому что они лучше умеют стоять в воде на одном месте, акулы-няньки ухитрились семьдесят пять раз схватить рыбу, не нажимая звонка.

К концу обучения, 3 ноября 1958 года, квадрат опустили в воду без приманки. Меньше чем через тридцать секунд лимонная акула (самец) пошла к мишени с открытой пастью. Подойдя к квадрату, она замедлила ход, сомкнула челюсти и коснулась рылом мишени, однако недостаточно сильно, чтобы сработал сигнал. После десяти попыток она наконец надавила на фанеру так, что раздался звонок. Тотчас в воду был брошен кусок рыбы. В конце первой недели этого цикла обе лимонные акулы научились включать сигнал нажатием рыла на пустой квадрат и подходить за наградой. Акулы-няньки устремлялись к белому квадрату после того, как появлялась приманка; со второго раза они стали красть вознаграждение у лимонного самца. В ходе первого такого опыта, длившегося сорок минут, акулы-няньки присвоили три порции рыбы, и даже удары по голове сверху их не останавливали.

Весь ноябрь и первые две недели декабря, как только в воде появлялась мишень, лимонные подходили и нажимали на квадрат. Потом температура воды упала ниже двадцати градусов, и они отказались от еды. Это продолжалось два с половиной месяца.

Подводя итог, можно сказать, что в описанном эксперименте акулы-няньки не проявили склонности связывать мишень с кормом. Самец лимонной стремился первым подойти к мишени; часто самка, даже находясь вблизи от белого квадрата, не прикасалась к нему, пока самец не съедал три-четыре куска рыбы. Более чем в девяноста процентах случаев акулы уходили от мишени по часовой стрелке. Поскольку корм опускали слева от квадрата, быстрее всего схватить его можно было бы, повернув влево, против часовой стрелки. А пока акула заходила с противоположной стороны, другие часто успевали перехватить корм. Самцу поворот влево как будто давался легче.

9 февраля 1959 года температура воды поднялась до двадцати двух градусов, и 18 февраля акулы снова начали брать корм. 19 и 20 февраля опыты были возобновлены, и акулы сразу же вспомнили старые навыки. За два дня лимонный самец надавил на белый квадрат двенадцать раз, самка – четыре. После краткого похолодания, когда они опять отказались от пищи, эксперимент продолжался до середины лета. Когда доктор Кларк разъединила мишень и звонок, акулы после некоторого замешательства снова стали нажимать белый квадрат и получать привычное вознаграждение. Это позволяло заключить, что отсутствие звукового стимула не влияло на их реакции, можно было обойтись без него.

Эксперимент показал, что при описанных выше условиях можно научить лимонных акул связывать нажатие на мишень с получением корма. В очень редких случаях первый звонок немедленно привлекал лимонную акулу, плавающую в другом конце бассейна. Иногда лимонный самец, нажав на мишень недостаточно сильно, разворачивался и снова шел прямо на квадрат. На этот раз, конечно, звонок срабатывал, после чего акула спешила туда, где опускали в воду корм.

Тот факт, что самка, прежде чем самой подходить к мишени, выжидала, пока самец несколько раз возьмет корм, позволяет предположить, что они общаются между собой каким-то неизвестным нам способом.

Обычай некоторых акул во время охоты тереться головой о плавающие предметы – причем таким предметом может быть и человек – можно объяснить описанной мной выше удивительной способностью акулы воспринимать вкус объекта через прикосновение к нему. Не исключено, что именно поэтому подопытные акулы сравнительно легко научились связывать мишень с кормом.

Приведу, наконец, один факт, который вроде бы плохо согласуется с легендами, посвященными этим морским чудовищам. Похоже, что акулам не чуждо понятие игры. Насытившись, подопытные экземпляры порой принимались плавать туда и обратно, нажимая на мишень, но вовсе не стараясь схватить брошенный им кусок рыбы. В ряде случаев самец нажимал квадрат, а вознаграждение оставлял самке. Мне это кажется самым поразительным во всем эксперименте: у такого убийцы и вдруг джентльменские повадки.

Следующий цикл опытов доктора Кларк был призван выявить, позволяет ли зрение акулы различать неоднородные мишени. Этот эксперимент мы и собирались провести на «Калипсо», причем на свободно плавающих акулах.

И когда мы 23 сентября 1967 года вышли из Джибути, Юджини Кларк находилась на борту «Калипсо». Мы взяли курс на север, к островам Суакин у берегов Судана; тамошние акулы нам уже были знакомы.

Судно бросило якорь посередине пролива между островком Даль-Гхаб и маленьким, не помеченным на картах рифом, которому мы присвоили имя Калипсо. Открыли мы его чисто случайно, и это открытие могло скверно кончиться для нас, ведь мы чуть не пропороли себе днище, но в итоге все обернулось как нельзя лучше. Риф Калипсо служил естественной преградой против сильного наката с юго-востока, получилась зона почти полного затишья: и стоянка хорошая, и можно использовать все лодки, и даже самую хрупкую технику. Предстоящий эксперимент должен был стать заключительным и самым важным на этом этапе экспедиции. Обстановка для работы была почти идеальная. Последние несколько дней стояла исключительно благоприятная погода; отсутствие ветра и волнения на море позволило воде достичь чуть ли не кристальной прозрачности.