Белая роза - Маке Огюст

Иллюстраторы: Гюстав Доре, Орас Кастелли, Бранкули и др.

© Мерзон Л.И., перевод на русский язык, 2022

jpg">

Часть первая

События, о которых пойдет речь, произошли в последние годы XV века. Начались они теплым июньским вечером, когда группа странников с лошадьми, мулами и повозками шла караваном по узкому ущелью в Альпах. Маршрут каравана проходил по самым труднодоступным тропам, ведущим через горные кручи в долину Роны.

Горная тропа то ныряла вниз, то забиралась вверх, протискиваясь между высокими отвесными гранитными склонами, а когда она, наконец, начала выравниваться и плавно уходить в сторону, случилось непредвиденное: прямо перед караваном, на расстоянии от силы в триста шагов, сошла лавина и перекрыла дорогу. Сначала путешественники услышали ужасный грохот, как будто захлопнулась гигантская западня. А вскоре обнаружилось, что на тропе выросла целая гора из обломков льда и камней, и дальнейшее продвижение стало невозможным.

Всего в караване было человек двадцать. Все они были выходцами из разных стран и поначалу путешествовали тремя самостоятельными компаниями. Но перед тем, как отправиться в горы, старшины компаний договорились на время горного перехода объединиться в один караван и идти вместе, полагая, что сообща в этом тяжком испытании им будет легче противостоять волкам, камнепадам, бандитам и всяческим напастям.

Оказавшись перед непреодолимой преградой, участники каравана разразились жалобными восклицаниями. И действительно, им было от чего впасть в отчаяние. Ведь тяжкий путь уже близился к завершению, впереди виднелся чистый голубой горизонт, уже можно было разглядеть позолочённые солнцем вершины холмов в долине и даже дымок, вьющийся над жильем в сумерках наступающего вечера. И пока самые отчаянные из путников отводили душу, посылая небу проклятья, наиболее мудрые стали советоваться и решать, как действовать дальше. Кто-то предложил вернуться к месту последнего ночлега. Но спрашивается, зачем совершать в сумерках опасный восьмичасовой переход, зная, что завтра опять придется пройти тем же маршрутом? Идея возвращения была единодушно отвергнута. Несколько молодых людей предложили прямо на этом самом месте встать лагерем и переждать до утра. В итоге решили, что пока светло, надо заготовить хворост, а для этого попытаться по расщелинам взобраться вверх по скале, нарубить там смолистых еловых веток и нарвать кустов альпийского шиповника. Вскоре удалось запастись хворостом для костра. К тому времени самые большие храбрецы обследовали завал и убедились, что его невозможно обогнуть ни с какой стороны. Положение было безвыходное, и каждый путник принялся устраивать себе из мха и лишайника ложе для ночлега, стараясь расположить его либо в укромном уголке под уступом скалы, либо поближе к костру. Кое-кто уже начал прикладываться к бурдюкам с вином, а старшины каравана тем временем приказали распрячь или разгрузить вьючных животных и выставить со свободной стороны дороги двух часовых, вооруженных арбалетами и длинными ножами, чтобы уберечь караван от возможных ночных неожиданностей.

Для людей, вынужденных из-за возникших затруднений сделать в пути непредвиденную остановку, возможны только два варианта достойного времяпрепровождения: сон или беседа. Вскоре несколько любителей поспать уже исчезли из виду, будто растворились в сумерках. Но большинство путников расположились поближе к свету и теплу разгоревшегося костра, из которого уже вырывались сполохи красного огня и облака пахучего дыма. Поначалу беседа шла как бы неохотно и касалась самых обыденных вещей, но постепенно разговоры становились все живее и интереснее, и собеседники перешли к обсуждению политических событий, тревожащих в те годы жителей всех стран Европы.

Что за времена настали! Что же такое творится на этом свете! Уж что-что, а события недавних времен давали обильную пищу для обсуждений. Ведь подходил к концу XV век, и был он ужасен. Казалось, что кровь льется потоками от того, что само солнце заливает землю кровавыми лучами. Начало века было отмечено резней, учиненной Тамерланом, и массовым уничтожением гуситов. А потом бургиньоны устроили резню арманьяков в Париже. Франция испытала кровавое нашествие англичан в Столетней войне, и борьбу за освобождения страны возглавила Жанна д’Арк. На Востоке пал Константинополь, а в Германии в это же время свои первые опыты проводил Гуттенберг. Везде лилась кровь, но одновременно налицо был приток новых идей: появились артиллерия и печатное дело, распространились новые виды оружия.

Собеседники вспомнили борьбу, развернувшуюся между Людовиком XI и Карлом Смелым. Помянули сопровождавшие ее эшафоты, виселицы и поля кровавых битв, оказалось, что у всех свежи в памяти кровавые битвы при Грансоне, Муртене и Нанси, не забыли и труп герцога Бургундского, найденный какой-то прачкой в замерзшем пруду. Обсудили свирепствовавшее в Италии семейство Борджиа, папу Александра VI Борджиа, который выкупил свою тиару у французского короля и тут же выдал ему несчастного Зизима, младшего сына турецкого султана. Поговорили о Карле VIII, который покорил Бретань и Милан, а потом потерял их. И наконец, перешли к событиям в Англии. Вспомнили несчастья, свалившиеся на головы Йорка и Ланкастера, и этого ужасного Ричарда III, вырезавшего одного за другим всех членов королевской семьи. После этих зверств произошел захват трона Генрихом VII Ланкастером, который ранее был объявлен вне закона и изгнан из страны. Таковы были темы беседы, и каждую из них навеяли события уходящего XV века. Понятно, что говорили в основном о людях, успевших столько всего натворить.

Участники беседы все больше распалялись, причем каждый в меру своего ума или в зависимости от национальной принадлежности. Между тем небольшая группа странников незаметно от всех укрылась под скалой в естественной нише, вход в которую скрывали свисающие рододендроны и цветущий ракитник. Их было трое. Один из них был совсем седой и ходил в мерзкой одежде, какую носят евреи в Германии, которые в описываемые времена все еще подвергались гонениям. Его товарищ был человек мощного телосложения, широкоплечий, с грубым лицом. Он походил на ушедшего с военной службы лучника и выполнял обязанности сторожевого пса при двух своих подопечных. Третьего человека разглядеть было невозможно, так как его хрупкое тело было укутано плащом, а сам он помещался на ложе, сооруженном его товарищами из кучи опавшей листвы.

Двум компаньонам показалось, что их третий товарищ уже уснул, и они, растянувшись по обе стороны от него, тоже решили поспать.

Тем временем разговор у костра все больше набирал обороты. Швейцарцы (а их было двое в караване) с удовольствием рассказывали о подвигах своих воинов. Оба они участвовали в битве при Муртене и увлеченно говорили о самых известных схватках. Какой-то француз описал въезд Карла VIII в Рим и то, как гордо держался король-победитель, как он красовался на коне в шлеме с опущенным забралом и с пикой наготове у бедра. Но самый большой интерес вызвал рассказ одного торговца шерстью, возвращавшегося из Уэльса. Он тоже рассказывал о разных битвах и описал резню, учиненную на Босвортском поле, где король Ричард III расстался с короной, а заодно и с жизнью. Торговец поведал, как в полном смятении глядел на эту землю, еще теплую от пролитой крови. Потом на причудливой смеси фламандского и французского языков он описал лицо тирана, его изуродованное плечо и руку, похожую на руку скелета, которая была столь же смертоносна в бою, как смертоносны бывали его мысли, высказанные на военных советах. По мере того, как он набрасывал портрет этого короля-убийцы, добавляя к нему все новые штрихи, слушателей охватывала дрожь. Вопросы сыпались один за другим, и почти каждый из сидевших вокруг костра уже был охвачен суеверным ужасом и норовил подтолкнуть ногой в костер побольше нарубленных веток, чтобы веселей разгорелся огонь и развеялся сумрак, в котором, не приведи Господь, может скрываться тень тирана, которого не принимают даже в аду.