Александр Дюма - Жорж

Александр Дюма

Жорж

Глава I. ИЛЬ-ДЕ-ФРАНС

Не случалось ли вам, в один из грустных и холодных зимних вечеров, когда, наедине со своими мыслями, вы слушаете, как ветер свистит в коридорах и дождь хлещет по стеклам окон, не случалось ли вам, когда вы сидите у камина и смотрите на потрескивающие в нем угли, не случалось ли вам почувствовать отвращение к нашему мрачному климату, к нашему сырому и грязному Парижу и умчаться в мечтах в какой-то волшебный оазис, зеленый и свежий, где вы можете в любое время года, на берегу живительного источника, у подножия пальмы, в тени ямбозы, задремать, постепенно погружаясь в блаженство и негу?

Ну, так вот! Этот рай, о котором вы мечтаете, существует, этот Эдем, куда вы стремитесь, вас ждет, этот ручей, убаюкивающий вашу дневную дремоту, устремляется водопадом и рассыпается водяной пылью; пальма, охраняющая ваш сон, колышет на ветерке свои длинные листья, словно султан на шлеме великана. Ветви ямбозы, покрытые плодами, отливающими цветами радуги, манят вас в свою благоухающую тень. Следуйте за мной.

Поплывем в Брест, этот воинственный брат торгового Марселя — вооруженный часовой, сторожащий океан, и там, среди сотен кораблей, охраняющих его порт, выберите один из бригов с узким корпусом, с легкими парусами и удлиненными мачтами, какими наделил своих смелых пиратов соперник Вальтера Скотта, автор поэтических романов о море.

Сейчас как раз сентябрь — месяц, благоприятствующий долгим путешествиям. Взойдем на борт корабля, которому мы доверили нашу общую судьбу, оставим за собой лето и пойдем на встречу с весной. Прощай, Брест, привет тебе, Нант, привет, Байонна, прощай, Франция.

Видите ли вы направо от нас этот гигант высотой в десять тысяч футов, гранитная голова которого теряется в облаках, словно подвешенная к ним? Сквозь прозрачную воду можно различить его каменные корни, вонзающиеся в бездну. Это пик Тенериф, древняя Нивария, место встречи океанских орлов: вы видите, как они летают вокруг своих гнезд; отсюда они кажутся не крупнее лесных голубок. Но проплывем мимо, не это цель нашего путешествия, ведь здесь только цветник Испании, а я обещал вам сад мира.

Видите ли вы слева эту голую скалу, лишенную растительности, беспрерывно обжигаемую тропическим солнцем: к этой скале шесть лет был прикован современный Прометей, это пьедестал, на котором Англия сама воздвигла статую своего позора, под стать костру Жанны д'Арк и эшафоту Марии Стюарт, это политическая Голгофа, у которой в течение восемнадцати лет благоговейно встречались все корабли; но мы направляемся не сюда. Проплывем мимо, нам здесь нечего делать; цареубийца Святая Елена лишилась останков погибшего на ней мученика.

Вот мы и у мыса Бурь. Вы видите эту гору, устремляющуюся вверх посреди туманов, это тот самый великий Адамастор, который предстал перед автором «Лузиады». Мы проплываем мимо крайней точки земли, этот мыс, обращенный к нам, выглядит словно нос корабля. В самом деле, посмотрите, как об него свирепо разбивается океан, но он бессилен, потому что корабль не боится бурь, потому что он направляется в порт вечности, а ведет его сам бог. Проплывем мимо; за зеленеющими горами мы увидели бы бесплодные земли и обожженные солнцем пустыни. Проплывем мимо; я обещал вам прохладные воды, нежную тень ветвей, беспрерывно зреющие фрукты и вечные цветы.

Привет Индийскому океану, куда нас несет западный ветер, привет тем местам, где происходит действие сказок «Тысячи и одной ночи», мы приближаемся к цели нашего путешествия. Вот печальный остров, Бурбон, подтачиваемый вечным вулканом; бросим взгляд на пылающий там огонь и улыбнемся царящим вокруг ароматам, потом, сделав еще несколько узлов, пройдем между островами Плоским и Пушечным клином, обогнем мыс Канониров; остановимся у флагманского судна. Бросим якорь, рейд здесь удобный, наш бриг, утомленный столь долгим переходом, требует отдыха.

Впрочем, мы достигли цели своего путешествия, потому что это и есть та счастливая земля, которую природа, кажется, скрыла на краю света, как ревнивая мать прячет девственную красоту своей дочери от оскверняющих ее взглядов, потому что эта земля — земля обетованная, жемчужина Индийского океана, это Иль-де-Франс.

А теперь, целомудренная дочь морей, родная сестра острова Бурбон, счастливая соперница Цейлона, позволь мне приподнять край твоей вуали и показать тебя моему другу иностранцу, сопровождающему меня брату-путешественнику, позволь мне развязать твой пояс, о прекрасная пленница, ведь мы два странника из Франции, а быть может, когда-нибудь Франция выкупит тебя, богатая дочь Индии, ценою какого-нибудь захудалого королевства Европы.

А вы, следившие за нами глазами и мыслью, позвольте теперь рассказать вам о чудесной стране, о ее всегда плодородных полях, где урожай собирают два раза в год, где весна и лето следуют друг за другом, беспрестанно чередуясь, и где фрукты приходят на смену цветам, а цветы — плодам. Позвольте мне рассказать вам о поэтическом острове, ноги которого погружены в море, а голова прячется в облаках; это словно Венера, его сестра, этот остров, рожденный морской пеной, поднимающийся из влажной колыбели к своему небесному Царству, украшенный то сверкающим днем, то звездной ночью, вечными нарядами, дарованными ему самим господом, которых Англия не смогла еще у него отнять.

Пойдемте же! Если воздушные путешествия пугают вас не больше, чем морские, ухватитесь, подобно новому Клеофасу, за край моего плаща, и я перенесу вас на перевернутый конус Питербоота, самой высокой горы на острове после пика Черной реки. Когда мы окажемся там, мы посмотрим во все стороны: направо, потом налево, вперед и назад, вниз и вверх.

Над нами вы видите небо, всегда чистое, усеянное звездами, как лазурная скатерть, где бог своей поступью поднимает золотую пыль, любая пылинка которой являет собой целый мир.

Перед нами — весь остров, он расстилается у наших ног, как географическая карта в сто сорок пять лье в окружности со своими шестьюдесятью речками, которые кажутся отсюда серебряными нитями, привязывающими море к берегам острова, и тринадцатью горами, украшенными лианами и пальмами. Среди всех речек обратите внимание на водопады Редюи и Ла Фонтан, которые из глубины лесов, где они зарождаются, устремляют свои потоки и со страшным шумом, подобным грохоту бури, несутся на встречу с морем, которое ждет их и, спокойное или бушующее, отвечает на их вечный вызов то презрением, то гневом: победители соревнуются, кто совершит на земле больше опустошений и создаст больше грохота. Потом, после этой картины обманутого тщеславия, полюбуйтесь Черной рекой, спокойно катящей живительные воды; она отдает свое славное имя всему, что ее окружает, доказывая тем самым победу мудрости над силой и спокойствия над гневом. Среди всех этих гор вы увидите еще мрачный Брабант — гигантский часовой, стоящий на северной оконечности острова, чтобы защищать его от внезапных нападений врага и от яростных волн океана. Посмотрите на Тройной Пик, у подножия которого протекают реки Тамарэн и Рампар, как будто индийская Исида захотела во всем оправдать свое имя. Наконец, посмотрите на Пус, самый величественный пик острова после Питербоота, на вершине которого мы с вами находимся. Пус как будто поднимает к небу палец, чтобы показать хозяину и его рабам, что над ними есть судия, который рассудит их дела по справедливости.